Правила жестоких игр - Марина Ефиминюк

Снежана кашлянула и опустила голову, разглядывая туфельки с острыми носами.

– Что с Заком? – Спросила Саша быстро.

– Он выжил и даже очнулся. – Недовольно ответил парень. – Демон отпустил его, но все равно успел разгромить большую часть комнат. У Зака лицо разбито, и ребра помяты.

– Лицо – моя вина. – Нехотя призналась Саша. – Я огрела его сковородкой.

Из динамика донесся ехидный смешок Лизы. Снежа наливалась багрянцем, не в силах справиться с ревностью, всегда слишком сильно утомлявшей Филиппа.

– Ты помнишь, как выглядел демон? В твоих воспоминаниях он слишком размыт. – Он разглядывал старинную гравюру.

– Ну. – Замялась Саша. – У него были большие клыки, звериная морда. Когтистые такие лапы, человеческий торс, – она в точности описывала нарисованное чудовище, – копыта вместо ног. Знаешь, как у сатиров из мифов. И еще он все время отставал от Зака. Как будто догонял его и возвращался в тело.

– Ясно. Как вы там? – Нежно спросил он.

– Киснем от тоски! – Заорала Лиза в трубку. – Мы хотим погоняться за демонами, но людям это, знаешь ли, противопоказано!

Снежа вскинулась, испуганно округлив глаза. Филипп серьезно кивнул, отвечая на ее немой вопрос.

– Я перезвоню. – Он отключился, телефон громыхнулся о стол, задев золотой миниатюрный глобус, и повалил его.

– Почему Лиза сказала… – Снежана осеклась.

– Демон высосал из нее силу. – Пояснил Филипп, а потом покрутил указательным пальцем.

Книга резко развернулась, поворачиваясь лицом к девочке, чтобы та сумела разглядеть черно-белую картинку на желтоватом мягком листе, стремившемся отлететь от корешка.

– Вот он. Дух-захватчик. Он не демон как таковой, поэтому дом не трогает его, и его может видеть обычный человек, такой как Саша, к примеру. Тот, кто выпускал духа, понимал, что у него получится уничтожить всю семью. С каждым новым вселением он будет сильнее, пока не напьется нашей энергии и не сотрет с лица земли Гнездо.

– Гнездо?! – Пролепетала девочка испуганно.

– Конечно, и тогда наступит конец роду Вестичей.

– Но ведь сегодня сороковой день. Зак… – Она запнулась, заметив за скептическое выражение на лице парня. – Он станет Хозяином…

– Если доживет эти часы.

– Черт, почему ты спокоен?! – От злости она оттолкнула книгу, зависшую перед ней. Томик отлетел на несколько шагов и скособочено замер.

– Я не Вестич. – Усмехнулся Филипп. – По какой-то причине дух жаждет убить Сашу, и уже попытался один раз это сделать. Я лишь хочу, чтобы он не причинил ей вреда. Считай это местью.

– Тебе наплевать на семью! – Обвинила его девочка, бледнея от гнева, и ткнула пальцем в парня. Неожиданно кончик остренького ноготка засочился голубоватым свечением, и по фалангам пальца пронеслись электрические дуги разрядов.

– Малышка, – насмешливо сморщился Фил, поднимаясь из-за стола. – Тебе пора учиться управлять эмоциями, иначе ты никогда не станешь настоящей ведьмой. Сними удар, а то поранишься, детка.

От неожиданной иронии девочка сдулась, как воздушный шарик, обиженно поджав губы, и спрятала руки в больших карманах платья.

– Я не собираюсь оставаться в семье после того, как вы поступили с Максом. – Бросил Филипп, и с громким щелчком по его приказу книги выстроились, подобно солдатам-новобранцам, и строго по очереди стали возвращаться на полки. Талмуды, валявшиеся на ковре, открыли темно-бурое пятно засохшей крови, которое так никто и не удосужился стереть после убийства.

– Если дух в доме, то он появится, как только почувствует кровь девственницы. Ты хотела мне помочь? – Филипп изогнул бровь, не желая задавать сводной сестре главного вопроса. Та покраснела, как вареный рак, и нервно застучала каблучком по полу, следя за тем, как старинные фолианты, шурша страничками, собираются на пыльных книжных полках шкафов.

– Малышка, если уже поздно… – Непрозрачно намекая, подталкивал Филипп к ответу. – Я пойму. Мы найдем другой способ.

– Знаешь, Фил, – процедила Снежа, окинув его гневным взглядом, – я теперь понимаю, почему тебя мог терпеть только Максим! Ты невыносим! Режь! – Она протянула руку, сердито вздернув длинный рукав трикотажного платья. На узком запястье с прожилками вен болталась ярко-алая нитка, завязанная узелком. Она походила на тонкую кровавую ранку, прочертившую бледную кожу.

– Что это? – Филипп ловко поймал нож для резки бумаги, стремительно сорвавший со стола и смахнувший на пол добрую часть писем покойного Эмиля.

– Напоминание кое о ком. – Нехотя промычала девочка.

– Я рад, что ты выкинула меня из головы. Самая правильная вещь, которую ты могла сделать.

Парень изогнул губы в кривой улыбке, от которой у Снежаны на одно мгновение замерло сердце, так преобразилось мрачное лицо сводного брата. В нем не осталось ни тени юности, скулы чуть заострились, подбородок стал четче, и на щеках проявилась щетина, намека на которую не было прежде. Ясные синие глаза отчего-то потемнели, затаив в себе непривычную угрозу. Филипп по-настоящему пугал, превращаясь в сильного ведьмака.

От резкого, грубого касания наточенного лезвия девочка испугано дернулась, кожу закололо, и по руке побежали тонкие струйки темной крови.

– Черт, больно. – Поморщилась она.

– Извини, – хмыкнул Фил, – не хирург, знаешь ли.

Бордовые капли падали на ковер, смешиваясь со старым засохшими следами убийства Эмиля. Кляксы вспыхивали желтоватым пламенем, и затухали. Филипп крепко перехватил запястье девочки, вслушиваясь в тишину дома. Книги, не успевшие убраться на полки, замерли вместе с ним. Даже Снежана затаила дыхание, судорожно сглотнув, она неотрывно следила за ранкой. Кровь от прикосновения пальцев парня тут же прекратила сочиться, и на месте пореза образовывался тонкий аккуратный шрам. Он мгновенно белел, пока не исчез совсем, лишь рука перепачкалась кровью. Она видела такой фокус – его проделывали с рыжей Александрой посланники…

– Ну, где же ты? – Процедил Филипп, не выпуская руки Снежи и только сильнее ее сжимая.

Дух не торопился появиться, чтобы вкусить жертвенной крови девственницы.

– Малышка? – Парень быстро заглянул девочке в глаза, тут же находя ответ на собственный вопрос в ее воспоминаниях.

– Не обязательно копаться в моей голове! – Буркнула та, вырываясь. – Мог бы и спросить! Я тебя не обманула! Наверное, его просто нет в Гнезде!

– Тогда где он?!

Родители мгновенно узнали гостью, и отчаянно делали вид, что утреннее кофе со звездами кино для них привычнее самого утреннего кофе. Лиза нацепила маску очаровательной милашки, для которой завтрак с людьми в девятиметровой кухне стандартного панельного дома привычнее самого завтрака, который она обычно пропускала (как обед и ужин). Забываясь, она пыталась щелкать пальцами, чтобы заставить ложку размешать крупинки быстрорастворимого кофе в кружке, или же махнуть рукой, чтобы заплести длинные спутанные волосы в косу, и родители, ловившие каждое ее движение, затаив дыхание, удивленно гнули брови. Залив в себя чашку чая, я старательно справлялась с накатывающим после сумасшедшей ночи сном, присутствие актрисы странным образом вселяло необъяснимое спокойствие. Глядя на меня, Лиза непроизвольно зевнула, прикрыв рот обожженной ладошкой. Мама с папой испуганно переглянулись, боясь задавать вопросы.