Ваш выход, помощница! - Виктория Серебрянская

синхронно вздохнули. Виконт, конечно, не пример для подражания. Но и не законченный негодяй. А у нас его обманули, напоили кислятиной и обсмеяли. Но как тут не посмеяться, если на мужественной спине виконта, обтянутой вырвиглазным желтым шелком камзола, красовалась крупная табличка: «Даю уроки охмурения. Один урок – один золотой. Если объект не охмурится с первого раза, верну стоимость в стократном размере.»

Я никогда не делилась с Ширантом своими проблемами. Если хороших новостей не было, я читала жениху учебник. И мне хорошо: я узнаю что-то новое, и Ширанту хорошо – он слышит мой голос. Единственный раз я отступила от собственного правила – когда рассказала об участи задержанных городской королевской стражей брата и сестры,принесших в дом артефактора проклятый кристалл. Где они его раздобыли было по-прежнему неизвестно. Даже королевский менталист не смог добыть в их головах эту информацию. Но вот дальнейшая судьба родственников оказалась незавидной: каторга.

Сегодня я тоже собиралась почитать вслух этикет для королевского приема с иностранными послами. Пусть ежедневно такие ситуации не возникают, зато и прокол, если я его допущу, будет ой какой громкий! Вот поэтому, когда я поднималась в комнату жениха, у меня под мышкой был зажат увесистый том, который и приземлился на ногу… моему будущему свекру, выходящему из спальни Ширанта. Глядя, как увесистая книжища аккуратно встревает острым уголком в ступню герцога Овирсальского, я отстраненно подумала о том, что все этикеты похожи на оружие массового поражения.

На лице герцога не дрогнул ни единый мускул, когда книга вонзилась ему в ногу. Я тихо охнула:

– Простите! Я не хотела… Не ожидала, что с кем-то столкнусь… Я…

Мой лепет увял под спокойным и сдержанным взглядом герцога, и я повесила голову:

– Извините.

– Ничего, девочка, ничего. Сквозь сапог я почти ничего не почувствовал. – Я недоверчиво покосилась на пожилого мужчину. – Ты пришла проведать моего сына?

Я молча кивнула. Но потом подумала, что такое поведение невежливо и добавила:

– Как всегда. Посижу рядом с ним, поговорю. Лекари говорят…

Герцог невежливо меня перебил:

– Спасибо тебе! Ты – добрая девочка… Но прошло уже много времени… Кажется, – он вдруг судорожно вздохнул, почти всхлипнул, – Ширанту уже ничто не поможет. Это ужасно… Но мне придется оставить герцогство некроманту. Если не доживу до рождения внука… – Он умолк, глядя куда-то в темный угол у лестницы. Я открыла было рот, чтобы уверить несчастного отца, что все будет хорошо, но герцог вдруг пристально посмотрел мне в глаза: – Мариэлла, тебе уже достаточно тратить время на моего сына. Шир вряд ли… вряд ли поднимется… – Мне в сердце словно иголка воткнулась от этих слов. Я ахнула. А герцог, словно ничего не видя и не слыша, продолжил: – Я был бы рад назвать тебя дочкой, но, видно не судьба. Не надо сюда больше приходить, Ширу уже не поможешь. А тебе еще жить и жить. Выбери себе кого-нибудь другого… И выходи за него замуж…

Герцог говорил так, словно слова вдруг стали колючими и застревали у него в горле. И я неожиданно поняла, что это не его решение. Это приказ короля. Король устал ждать, когда встанет болезный племянник и фея начнет размножаться…

Во мне взметнулись багровые крылья злости. Я так разозлилась, что даже толком не поняла, когда и как ушел отец Ширанта. Влетела в спальню, подскочила к кровати и вгляделась в обескровленное, словно восковое лицо:

– Ле-е-ежи-ишь? – Одно слово змеиным шипением заметалось по комнате. А я склонилась над женихом: – И тебе плевать на то, что король спит и видит меня замужем за нужным ему человеком?

Шир молчал.

– Плевать на то, что драконий артефакт уплывет в другую семью?

Тишина.

– Тебе все равно, что твой отец тебя уже почти похоронил по приказу короля?

И снова нет ответа. А я окончательно потеряла над собой контроль:

– Трус! Трус и мерзавец! Таскать с собой чужой и неизвестный артефакт, высасывающий твои жизненные силы – так ты первый! А как ответить за свои проступки и жениться на той, чью репутацию ты испортил, так ты валяешься полгода в постели и качественно изображаешь труп! Я… Я… Я сейчас пойду к Аранту и заставлю его тебя поднять в качестве зомби! Нашкодил – изволь исправлять!

Я захлебывалась эмоциями и слезами. Как и когда этот недохозяин пробрался в мое сердце? Почему меня так волнует то, что придется оставить его тут неподвижным и выйти замуж за какого-то напыщенного придворного идиота? Только ли потому, что жалко себя? Или потому, что где-то глубоко внутри я уверена: перестану приходить, и Шир умрет. Я – та единственная ниточка, которая привязывает его к реальной жизни. Почему я так решила, я не знала и сама. Все эти полгода я втайне ото всех, даже от Мины и Аранта, занималась во сне с мамой, учась владеть фейской силой.

Получалось пока так себе. Мама в моем сне качала головой и говорила, что мне не хватает стимула. Что просто нет острой необходимости в таких глобальных преобразованиях. Ну вот теперь есть. Только сила не спешила отзываться.

Выкричавшись и выплеснув свои эмоции, я сделала то, чего не делала тут еще ни разу: я села рядом с Ширантом на постель. Обычно я располагалась в кресле сбоку от кровати. Так, чтобы и света было достаточно читать, и чтобы лицо жениха было видно. Этого требовал от меня этикет. Но сейчас мне было плевать на приличия. Потому и опустилась без сил туда, куда было ближе и обхватила руками голову:

– Валяешься тут трупом, все тебе безразлично, – уныло пожаловалось я, – а твой дядюшка уже остатки терпения потерял. Заставляет твоего отца выгнать меня, чтобы я наконец выбрала себе кого-то из придворных и вышла замуж. Заждался он уже свою карманную фею…

– Обойдется дражайший дядюшка и без карманной феи, и без драконьего артефакта.

Голос, ответивший мне, был таким слабым, словно дуновение летнего ветерка. Я его еле расслышала, чтобы ответить:

– Ага. – Я уныло вздохнула. – По-моему, королю даже твой отец не рискнул возражать… – И тут до меня дошло, с кем я разговариваю. Я медленно, очень медленно, не