Закрученный (ЛП) - Шоуолтер Джена

Эйден постарался сосредоточиться на комнате.

— Виктория, я… — слова застряли в горле.

Его отец сидел рядом со слишком спокойной Тоней, держа пистолет у бедра, направив дуло на Эйдена. Мгновенно Эйден подскочил на ноги, встав перед Викторией, заслоняя ее. Джуниор издал рык, откликаясь на агрессию Эйдена, разлившуюся по венам.

Символ, который мог бы удержать зверя под контролем, внезапно показался гениальной идеей, к черту последствия.

Эйден постарался дышать глубже, чтобы успокоить забурлившую кровь и прояснить голову. Он не даст эмоциям поглотить его. Не в этот раз.

— Как ты нашел меня? — спросил он.

— Ты, правда, думаешь, что я мог нанести на тебя защитные символы и не добавить маячок?

Эйден внезапно понял, что Джо всегда знал, где был его сын. Он просто не хотел его искать, до этого момента. Не реагировать. Этого он и добивается.

— Если бы я хотел навредить твоей девушке, то уже бы это сделал, — Джо нажал на курок. Легкая, но все же угроза. — Сядь.

Эйден сел, но под таким углом, чтобы все еще закрывать Викторию. Она дрожала, он чувствовал ее холодное прерывистое дыхание на своей шее.

— Прости, — прошептала она.

— Ты ни в чем не виновата.

— Он проник в дом, и… — новая волна дрожи.

Он потянулся назад и сжал ее колено.

— На твоем месте я бы сидел ровно, — сказал Джо. — Одно движение — и я дергаю за крючок.

Предупреждение услышано.

Тоня не шевелилась все это время. Она не умерла, но и в то же время была не совсем здесь.

— Я вколол ей наркотик, — пояснил Джо, заметив взгляд Эйдена. — Один укол, и она не помеха, хотя все еще в сознании. Тот, кто много лет борется за свою жизнь, учится использовать любые доступные средства.

Первая волна опасности пройдена. Очевидно, следующей был разговор.

— Сколько боли в словах. В твоем возрасте пора бы уже смириться. У людей бывает и более сложная жизнь.

Джуниор поднял шум, заглушая спорящие души.

Одна бровь песочного оттенка приподнялась.

— Ты про себя? Думаешь, твоя жизнь была тяжелее моей, мальчик?

Не смей реагировать.

— Думаю, ты ведешь себя как ребенок. Кстати, тебе стоит посмотреть, что стало с последним типом, который поднял на меня оружие. А, стой. Ты не можешь. Он мертв.

Джо положил свободную руку на сердце.

— Мой сын — убийца. Я так тобой горжусь.

Впервые Джо добровольно признал связь между ними. И сделал это с такой желчью, что… ну, это было оружием более страшным, чем пистолет в его руке.

— Так ты у нас никогда не убивал в целях самозащиты, ты…

Среагировал.

Вдох и выдох.

Виктория взяла его за руку. Ее трясло все сильнее, хотя лицо оставалось спокойным. Джуниор вновь взревел. Как бы Эйден не презирал своего… этого человека — ни за что больше он не назовет его своим отцом, — он не хотел, чтобы Джо стал Хэппи Милом для зверя.

— Кстати, твои разговоры с самим собой теперь интереснее, чем когда тебе было три года, — взгляд Джо метнулся к Виктории. — Знаешь, каким было его первое слово? Лайжа. Вторым — Эбб. Третьим — Джулс. Четвертым — Каеб. Да, он тогда плоховато их выговаривал.

«Я был последним, — влез Калеб. — Спасибо, что так меня любишь, Хей-ден».

Чтобы не отвлечься на разговор с душой, Эйден пропустил его слова мимо ушей. Он никак не среагировал на слова Джо. Это просто факты. Вне всяких сомнений, Джо намеревался содрать с него кожу живьем и бросить его умирать от внутреннего кровотечения.

Убивает словами. Хитро. За это не посадят.

Виктория цокнула языком.

— Знаешь что, Джо — могу я называть тебя Джо? — первыми словами Эйдена были имена душ, видимо, потому, что из них вышли лучшие родители и друзья, чем когда-либо был или будешь ты. Просто пища для размышлений, подумай.

Джо захлопнул челюсть. Эйден сжал колено Виктории, на этот раз предупреждающе, в надежде, что она больше не станет нападать. Как бы ему не было приятно, что она его защищала. Нельзя дразнить вооруженного медведя. Эйден мог, потому что… ладно, это тоже было не очень хорошей идей. Не когда Виктория так уязвима.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Хватит болтовни. Перейдем к делу, — сказал Джо. — Зачем ты хочешь вернуться в прошлое этой женщины?

— Я не хочу, — отчего бы и не рассказать? Это не должно навредить. — Но на нее было наложено заклятие, которое мне нужно разрушить. А чтобы это сделать, я должен узнать, что за заклинание было использовано.

— А ты не знаешь? — спросил Джо с такой интонацией, которую мог бы использовать в разговоре с особенным ребенком.

Ну хотя бы он не назвал Эйдена лжецом.

— А ты знаешь?

— Погоди. Ты можешь путешествовать в прошлое других людей, стал, по всей видимости, королем вампиров и перевертышей, но не можешь услышать отголоски заклинания? Не чувствуешь исходящей от нее магии?

Все тем же самым тоном, как с умственно отсталым.

— А ты можешь? — еще раз спросил он. — Нет. Не говори мне. У тебя есть символ и для этого.

Джо качнул головой.

— Практика. В любом случае, почему тебя волнует судьба этой женщины? Она тебе никто.

— Меня и не волнует.

«Эй!», — возмутился Джулиан.

Джо нахмурился.

— Тогда зачем…

— Меня — нет, — продолжил Эйден, — а вот одну из душ в моей голове очень волнует.

«Тогда ладно. Спасибо и на этом».

— Души. Конечно же. Ты всегда любил их больше всего, — Джо развернулся к Тоне. — Будь любезна, принеси мне ручку и бумагу. Хорошо, дорогая?

— Да, конечно, — невнятно сказала она. — Ручку и бумагу.

Она встала и поплелась, не зная, не понимая, не беспокоясь о той опасности, в которой находилась.

Виктория дернулась пойти за ней, но Джо повел стволом из стороны в сторону, как если бы покачал головой, и она осталась сидеть на месте.

— Не боишься, что она убежит?

— Нет, — только и сказал он. — Наркотик лишает воли. Она будет делать только то, что сказано.

Возможно, сообщать об этом было не самым мудрым его решением.

Виктория внимательно посмотрела на него.

— Знаешь, ты даже хуже моего отца, хотя я не думала, что это возможно. А ведь он, знаешь ли, частенько порол меня плетью с девятью хвостами. Просто для развлечения.

— Ага, и кто же твой отец, милая?

Эйден вновь сжал ее колено, чтобы она не стала отвечать. Учитывая то, как Джо ненавидел всех существ потустороннего мира, он может начать винить Викторию в ее происхождении или даже в чужих грехах.

Джо слегка ему улыбнулся, довольный тем, что всплыла ее тайна.

— Ты выбрал девушку с темным прошлым и психологическими проблемами из-за отца? Полагаю, мы похожи даже больше, чем я когда-либо мог себе представить.

О чем это он? Что у матери Эйдена тоже было темное прошлое? Что у нее тоже были проблемы с отцом? Он так сильно хотел спросить. Несмотря ни на что, он жаждал узнать больше о своей матери.

Каждый раз, когда он задумывался о ней, у него возникало множество вопросов. Как она выглядит? Хотела ли она, так же как и Джо, отослать его или пыталась оставить? Где она сейчас? Чем занимается?

Была ли она той женщиной, которую видели Райли и Мэри Энн тогда в пикапе?

— Ничего не спрашивай, — холодно сказал Джо, почувствовав направление его мыслей.

Он открыл рот, как раз для того, чтобы спросить, но Тоня вернулась, как и было приказано, с бумагой и ручкой и передала их Джо, а потом вернулась на свое место рядом с ним. Джо положил блокнот на колено и начал писать, не выпуская пистолет из другой руки ни на секунду. Закончив, он вырвал лист и хлопнул его на кофейный столик.

Он посмотрел в глаза Эйдену, как близкий человек, и через секунду вновь стал чужим.

— Больше ты не сможешь говорить, что я тебе никогда не помогал.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Только НЕ реагировать.

Эйден не мог заставить свое сердце перестать так колотиться от ошеломления или помешать Джуниору биться о его череп. Он наклонил голову в сторону, указав на листок.

— Что это?

— Билет на волю для миссис Смарт.