Три романа и первые двадцать шесть рассказов (сборник) - Михаил Веллер

23.

Замполит наслаждался жизнью – или, что то же самое, бездельничал. Разнообразя формы безделья, иногда он принимался ковырять в носу, с удовольствием глядя в иллюминатор. На берегу толстые, хорошо одетые люди выковыривали кирками не то траншею под теплоцентраль, не то окоп. За ними надзирал худой и плохо одетый человек с красной лентой на шапке и винтовкой на плече. Воздав должное кипению столичной жизни, замполит возвращался взором и мыслью к дежурной теме. Тема была озаглавлена в разворот конторской книги: «Моральное состояние экипажа и работа по его повышению». Он раскрашивал виньетки букв фломастерами из семицветного набора. После особенно живописной загогулины он втягивал глоток очень сладкого черного кофе, сдобренного спиртом, и прижмуривался. Как человек, понимающий смак службы, вызов к командиру он воспринял благодушно.

Командир и старпом со знаменитым олигархом по центру сидели за столом как экзаменационная комиссия или трибунальская тройка.

– Алло! Я. Могу. Перезвони через час, нет, через два. Все, обнимаю, – сказал председательствующий. – Здравствуйте, подполковник, садитесь ближе. Что? Да, извините, капитан второго ранга. Так. Значит, работник, в смысле офицер, вы исправный, нареканий по службе нет.

– Позвольте мне, – рубанул воздух ладонью Ольховский. – Слушай внимательно и пока молчи. Принято решение аттестовать тебя в президенты. Кандидатура обсуждена и согласована. Дела сдашь потом, не к спеху.

– В президенты чего? – удивился замполит.

– России! – сурово сказал Колчак. – А ты думал?

Замполит хлопнул глазами и переждал головокружение. Под ложечкой у него задрожало. Сквозь виски, с обратной стороны глаз, трассером пролетела телеграмма: «Не может быть тчк». И вдогонку: «я сплю тчк», «крыша поехала вскл», «у них крыши поехали вскл», «убьют мнгтч», «финиш мнгтч», «а фиг ли впрс», «вот это да тчк» и замыкающей, большими буквами: «вот это карьера три вскл». Через паузу прошла последняя депеша: «мама тчк». Он встал на занемевших ногах (в венах побежали нарзанные иголочки), кашлянул и одернул тужурку.

– Когда? – нетвердо каркнул он.

Опомнился, опал, скис:

– Уф-ф-ф-ф… Что вы. Куда. Не могу. Вы даете. Ё-моё.

– Почему?

– Не справлюсь.

– С чем?

– Вообще не справлюсь.

– Почему?

– По уровню. Не дорос. Не дошел еще по лестнице.

– Этот аргумент поберегите для виселицы, – посоветовал Березовский.

– Тебя, тля, не спрашивают, – ласково сказал Колчак. – Тебя ставят на место, где ты нужен.

– Кому?

– Кому надо, тому и нужен. – Колчак покосился на Березовского. – Считай, что всем. Поход на картошке проволынил? Концертом на День флота решил отделаться? Пора впрягаться по-настоящему. Лямку тащить. Чтоб служба медом не казалась. Хватит отчеты раскрашивать.

– А… политуправление флота? – спросил замполит.

– Согласовано, – быстро ответил Березовский.

– Н-ну?! – рявкнул Колчак.

– Коля, не волнуйтесь, дайте мне, – сказал Ольховский. – Володя, стране нужен молодой энергичный президент. Если это будет старший офицер с «Авроры», – ты представляешь, сколько симпатий, сколько доверия это вызовет? Нас, слава Богу, все знают, и заслуги наши все знают. Причем – не карьерист, не новый Пиночет, не командир корабля, который затеял военный переворот, а нормальный, скромный капитан второго ранга. Службист, исполнительный, образованный, интеллигентный (последнее слово он произнес так, будто гладил замполита по голове). Это будет твой лучший вклад в наше общее дело.

– А иначе зачем мы все это затеяли? – сказал Колчак. – Конец – делу венец. Свой человек в Гаване. В смысле в Кремле. Есть власть – есть все. Сделаем как надо.

– Происхождение? – спросил Березовский.

– Из крестьян, – отрапортовал замполит. – Сын сельского юриста.

– Это как?.. – удивился Березовский.

– Ну, отец много лет был в колхозе, но еще – заседателем народного суда.

– Отлично! Отлично. То, что надо. Из крестьян – аграрии и деревня наши. Сын юриста – ЛДПР тоже должна поддержать. Молодец!

– Вообще-то когда я родился, они уже в Ленинград переехали, – виновато сообщил замполит. – Так что я вообще-то городской, вроде.

– Вообще замечательно! – оживился Березовский. – Ленинградцев в стране любят… в отличие от москвичей. Хранилище культуры, воспитанность, колыбель трех революций, люлька, как говорится… будет и четвертая, ха-ха. Подключим Боярского, Розенбаума, Лихачева… что – умер? Да, правильно, черт. Ничего. Чубайс – ленинградец, попробуем нащупать общие точки на этом… Степашин ленинградец, связи в МВД… черт, все не привыкну говорить петербуржец.

– Квартира, машина, дача, оклад, охрана, загранпоездки, – перечислил Ольховский. – Чин – главнокомандующий. После окончания срока – персональная суперпенсия и куча предложений на роскошные синекуры.

Перед замполитом поплыл, исчезая, кадр из «Мира животных», где кто-то тонконогий и тонкорогий слабо дрыгался в зубах у ловкого и ухватистого.

– Совесть, – догадался Березовский. – Перестаньте. Вы никуда не рвались. Вас пригласили, попросили, назначили, заставили, оценили, уговорили, убедили. Работа есть работа. Так. Смотрите дальше. Образование – что заканчивали? М-да… Что-о – и юрфак ЛГУ заочно? Гениально. Сколько курсов? А-а… Ничего. Ерунда. Формальность. Сделаем. Ленинградец должен быть интеллигентом, ваш командир правильно отметил. Проведем церемонию, мантия, шапочка, ректор, сделаем вас почетным профессором Петербургского университета… м-м, профессура поморщится, но на массы это произведет впечатление… так, надо чуть подумать. Так что все в порядке… как вас? да, Володенька… Нет, это не годится. Надо привыкать к солидности, к дистанции, никакого амикошонства. По отчеству. Как? Вот так лучше. Владимир Владимирович. Неплохо. Владимир Мономах, Красное Солнышко, Ульянов… м-м… Нет, неплохо. И инициалы, как Брижжит Бардо. Или Внутренние Войска. Владимир Владимирович, пройдитесь, пожалуйста, по комнате. А? Да, по каюте.

Замполит дважды прошел из угла в угол. Он был в понятном обалдении. Но постепенно в голове начинало как-то устаканиваться.

– Что за походка, черт, почему вы так странно как-то ходите? Будто на каждом шаге эспандер в кулаке жмете.

Годами вырабатывавший моряцкую развалочку замполит обиделся.

– Ладно. Поработаем. Черт. Некогда. Ничего. Сунем в телевизор какую-нибудь… м-м… заслуженную балерину, пусть скажет комплимент про особенности… м-м… мужественную особенность вашей походки. Все запомнят. Индивидуальная черта.

– Рост вот у меня… – замполит виновато развел руками.

– А вот это как раз хорошо, – Березовский вылез из-за стола, подошел, сравнил уровень плеч – они были примерно одного роста с замом. – После здорового Ельцина нужен контраст. Небольшие, худощавые, даже щуплые – лишние симпатии людей. Суворов, Наполеон, Фридрих Великий, Франко, Махно, Пушкин, Пикассо – отлично. И при этом – дух, воля, характер, такие люди особенно нравятся. Спортом занимаетесь?

Офицеры заржали. Замполит потупился.

– Будете заниматься. Так. Владимир Владимирович, первое вам небольшое задание. Проверка, можно сказать. Представьте себе, что, скажем, террористы взорвали дом в Москве. Жилой. Много погибших. Народ жаждет мести, правосудия. Вы – кандидат в президенты. И.О. начальника страны, так сказать. Надо выступить перед народом, пообещать, что найдете гадов и покараете. Ваши слова – быст ро! не раздумывая! первые попавшиеся! от души! ну!!

– Будем гадов мочить везде, где отловим, хоть в гальюне! – выпалил замполит, играя желваками.

Березовский хлопнул в ладоши:

– Браво. Адекватно! Скрытая страсть, экспрессия выражений при спокойном голосе! Только фильтруй базар… а? Да: поработайте над лексиконом – не гальюн, а клозет. Или сортир. Иначе не все поймут. В профиль повернитесь, пожалуйста. Своеобразие есть. Кукла получится узнаваемая.

– Какая кукла?.. – опасливо отодвинулся замполит. «Благодарность Иванову-Седьмому за чучело птеродактиля», – безумно мелькнуло у него.

– Ну, для передачи, где Шендерович. Так. В командировках бывали?

– Да вот осенью. В Оредеже, на картошке.

– Какая картошка?! За границей работали? Кандидат в президенты должен знать мир, Запад. Надо что-то придумать. Замполитство даст нам лояльность КПРФ, часть ее электората. Кстати: а вот серьезная структура ФСБ с ее длинными руками и компроматом. А если оформить вас там задним числом – тем же званием? Вы в детстве разведчиком не мечтали стать? Подполковник ПГУ, резидентура в одной из европейских стран. Это может обеспечить и поддержку ФСБ, и симпатии романтичных пацанов. Подвиг разведчика, и один в поле воин, щит и меч. И объяснение, почему никто не знал этого раньше: секретность конторы. Есть!

Березовский выдернул из-под телефонных трубок папку, а из папки – чистый лист, и стал чертить на нем квадратики, выстраивая их в пирамиду. В верхнем написал большое «П».