Индиговый ученик - Вера Петрук

– Глядите, у него синие глазки, – прозвучал откуда-то голос Фарка, и Регарди показалось, что на него обрушили водопад холодной воды. Как же она нужна была ему раньше.

– Синие глазки, – ехидно повторил кучеяр, и тут Арлинг взбесился. Он и сам не заметил, как из простой, уличной драки потасовка переросла в нечто большее.

Силы нашлись сразу, заставив его воспарить духом. Не попав кулаком в одного, Регарди ударил коленом в другого кучеяра, чудом избежав атаки третьего «карпа» по ребрам. В следующий миг чей-то локоть захватил ему шею, но Арлинг не растерялся и ударил головой, чувствуя хруст зубов. Промахнулся ногой справа, ударил локтем слева… Мир закружился в бешеной пляске, которая закончилась, увы, очень быстро.

Получив коленом в живот, Регарди согнулся, но его тут же распрямили, схватив за волосы. Фарк неожиданно оказался рядом и нанес ему удар в лицо – сначала одним кулаком, потом вторым. Пытаясь защитить лицо, он выкинул руку вперед, но ее тут же поймали, и хруст послышался снова. Наконец, появилась боль, но она была похожа на вспышку молнии, которая исчезла быстрее, чем он успел сделать вдох. И хотя рука больше не слушалась, это было мелочью по сравнению с тем, что ожидало его в следующую секунду.

Земля опасно приблизилась, – Регарди почувствовал насыщенный запах опавших листьев, – а затем врезалась в него, содрав на память лоскут кожи со лба. В голове промелькнула предательская мысль, а не запросить ли пощады, но голос куда-то пропал, уступив место невнятному хрипу.

– Арлинг! – шепнула Магда так близко, что он вздрогнул, пропустив еще один удар в живот.

Фадуна снова что-то сказала, но ее голос утонул в криках «карпов», которые заполнили рощу. Арлинг уловил ее тон, и он ему не понравился. Он был жалобный.

«Не надо жалеть меня, милая, – прохрипел Регарди, и не услышал своего голоса. – Я ведь еще не умер».

Он собирался бороться.

Что там говорил иман? Если на земле враг – добивай его ногами. Но на земле был он сам, а «карпы» пинали его уже целую вечность. «Если на земле ты, – наставительно произнес голос мистика, – тогда поднимайся». Арлинг попробовал, но, перепутав руки, оперся на раненое запястье. Вспышка боли пробежалась по всем частям тела и снова спряталась, поджидая, когда он ошибется в следующий раз. «Если не можешь встать, – продолжал советовать учитель, – то сражайся лежа, отпинываясь и хватая врага». Арлинг попробовал – тоже не помогло. Один из карпов навалился ему на ноги, крепко удерживая их внизу. «Тогда остаются руки, – вздохнул мистик. – Когда ладонь окажется на земле, хватайся за любой предмет и используй его, как оружие».

Этот совет нравился Регарди уже больше. Однажды трюк с песком ему удался. В следующий миг пригоршня земли полетела в глаза навалившегося карпа, который взвыл и откатился в сторону. Однако встать на ноги у Арлинга не получилось, так как на смену кучеяру пришел другой «карп». Упав ему на грудь, он схватил его за волосы, намереваясь ударить затылком о землю. Регарди уже представил свою голову, разбитую о камень или корень апельсинового дерева, но тут мальчишка допустил ошибку, наклонившись слишком низко. «Неужели ты решил, что я на самом деле ничего не вижу», – злобно подумал Арлинг и, уперев ноги «карпу» в живот, перекинул его через себя, заодно разомкнув круг столпившихся над ним кучеяров.

Момент терять было нельзя. Оседлав поверженного врага, он ударил ребром ладони по его лицу в точку между основанием носа и верхней губой. Туда, где находился нервный узел, и носовой хрящ срастался с черепной костью. Он хорошо помнил это место, потому что отрабатывал по нему удары совсем недавно. Правда, не на человеке, а на деревянной кукле Огненного Круга. Попадание получилось точным – болевой шок, сотрясение мозга, потеря сознания. На руку хлынула кровь, которая, смешавшись с его собственной, опьянила так, словно он выпил ведро моханы.

«А теперь беги!» – посоветовал он себе, потому что теперь «карпы» разозлились, бросившись на него все разом. Регарди прыгнул вперед, перескочив через поверженного кучеяра, но далеко не убежал. Апельсиновая роща была не крепостной стеной, а сегодняшний Арлинг был не тем учеником имана, который с легкостью набирал скорость, преодолевая препятствия.

Нож просвистел мимо уха, оставив на коже под глазом глубокий порез, который мгновенно набух кровью. Регарди сглотнул и почувствовал, как исчезает уверенность, уступая место страху, который давно ждал своего часа. Осталось только дождаться появления боли, чтобы встреча с карпами запомнилась надолго. Но ее не было, и это пугало не меньше осознания того, что его собирались зарезать, как теленка на скотобойне.

«Никогда не подпускай близко противника с ножом», – услышал он голос имана, но было поздно. Секущий удар по шее Арлинг отбил, подставив плечо, но прихватить руку с ножом не удалось, так как он услышал движение еще одного «карпа»– справа.

Фарк усмехнулся ему в лицо, обдав запахом чеснока и пота. Регарди перехватил его кисть и даже попытался выбить нож ударом колена, но одолеть лучшего ученика «карпов» ему было не под силу. Умелая подсечка повергал его на землю, с которой он уже не встал.

«Это обычная драка, – попытался убедить себя Арлинг. – Мне не страшно. Я не боюсь смерти». Но лгать себе было трудно.

– Не убивайте, – прошептал он и тут же прикусил язык. Регарди никогда не просят у врагов. Ни о чем.

Последнее, что он помнил, было движение своих рук, которые пытались отвести удар ножа, нацеленного в живот. Не получилось. Лезвие вошло в него со странным свистом, после чего наступила темнота. Уже настоящая.

Забвение было недолгим.

Магда заботливо положила его голову себе на колени, прикрыв ему глаза руками. Они были теплые, и от них приятно пахло дождем и поздними яблоками. Воспоминания – это свернутая в кольцо веревка, соединяющая прошлое с настоящим. Он уже не помнил, кто сказал ему это, но сейчас веревка исчезла, оставив его наедине со смыслом всей его жизни.

– Ты приходишь ко мне так редко, – сказала Фадуна, и ее рука легко пробежала по волосам Арлинга, оставляя на них капли дождя.

Они сидели в поле, спрятавшись в колосьях поспевшей пшеницы. Регарди чувствовал, как жесткие травинки кололи спину, а ветер свободно носился вокруг, словно щенок, засидевшийся на привязи.

Он не знал, что ей ответить. Магда опять лукавила. Разве он не просил впустить его каждую ночь, когда засыпал на своей циновке в Доме Утра? Промолчав, Арлинг попытался убрать с глаз ее ладошку, но Фадуна шутливо стукнула его по пальцам.

– Дай мне посмотреть на тебя, – попросил он.

– Хорошо, – прошептала Магда. – Только ненадолго. Закрой глаза. Я скажу, когда можно смотреть.

Он послушно зажмурился, чувствуя, как она сняла его голову с колен, уложив ее на холодную землю. Арлинг поежился, но стерпел. Ему было интересно, что за игру затеяла Фадуна. Но когда раздались ее быстро удаляющиеся шаги, он встревожился. Зачем она уходила?

Не вытерпев, Регарди сел и открыл глаза.

Ни поля, ни ветра, ни Магды. И яблоками уже не пахло. Вокруг была темнота. Густая, словно разведенная в масле сажа, и безнадежная, словно последний глоток воды посреди бескрайней пустыни. Звуки и запахи тонули в ней, едва попадая в глухую черноту необъятной пропасти. Он рухнул в нее давно и, кажется, до сих пор падал.

Привычная серая мгла, безликая и равнодушная к видимому миру, возвращалась медленно. Так выползал хищный зверь после долгой зимней спячки в берлоге. Голодный и истосковавшийся по горячей крови. Он с жадностью впился в Регарди, разбудив боль, которая крепко вцепилась в него, уже не отпуская. Все попытки стряхнуть ее были напрасны. Боль приросла, словно паразит, избавиться от которого можно было, лишь отрезав часть собственного тела.

Арлинг захлебнулся криком и долго пытался вдохнуть, пока рука имана не приподняла ему голову. Лучше бы он этого не делал. К волнам боли, бушующим в теле, прибавилась необходимость что-то делать с информацией, которая хлынула на него неуправляемым потоком. От запахов лекарств, бинтов, крови и страха его затошнило, но звуки были еще хуже. Чьи-то стоны и крики, лихорадочный шепот, шуршание торопливых шагов, тревожный звон инструментов, небрежно бросаемых в таз с окровавленной водой… Вкрадчивый голос имана, который настойчиво звал его, мешая вернуться к Фадуне. Она исчезла, словно ночной туман под порывами утреннего ветра.

В конце концов, Арлинг сдался, позволив Сикелии похоронить себя в жарких дюнах.

– Где я? – прошептал он, с трудом разлепив непослушные губы.

– В лечебнице, – сказала иман, поднося к его рту стакан с водой. Лязгнув зубами по стеклу, Регарди с наслаждением сделал большой глоток и в недоумении переспросил:

– В лечебнице?