Сильмариллион - Джон Толкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
О поединке Глорфиндейла с Барлогом на узком скальном уступе сложено много песен. Оба нашли свою гибель в бездне. Но с неба спустились Орлы. Мощными когтями и гигантскими крыльями они разогнали злобно визжащих орков, многих убили, а прочих побросали в пропасть. Моргот, конечно, узнал о том, что из Гондолина кому-то удалось спастись, но значительно позже. А тогда, после окончания стычки, Торондор осторожно поднял из пропасти тело Глорфиндейла, и его предали земле. Над могилой воздвигли каменный курган, обложенный зеленым дерном. До самого изменения Мира здесь всегда цвели желтые цветы, и других поблизости не было.
Туор вывел остатки народа Гондолина в долину Сириона. Отсюда путь на юг был открыт. Но много сил пришлось затратить, пока беглецы достигли Ивового Края. Здесь стало легче. Воды реки еще не покинула сила Ульмо, она ощущалась и в воздухе приречной равнины. Люди и эльфы отдохнули, раны быстро заживали, усталость прошла, и только скорбь не покидала сердца. Нолдоры устроили тризну в память погибшего королевства, в память воинов, жен и дев, павших в Гондолине. Особенно часто в песнях звучало имя Глорфиндейла, которого любили все от мала до велика. Сложил песню и Туор. Он подарил ее сыну Эарендилу. В ней рассказывалось, как когда-то Владыка Вод Ульмо пришел к берегам Невраста. Когда Туор запел, в сердце его с новой силой вспыхнула тоска по морю и нашла отклик в сердце Эарендила. Вскоре Туор и Идриль покинули Ивовый Край и поселились на побережье, неподалеку от устья Сириона, вместе с эльфами из Дориата, которых незадолго перед тем привела Эльвинг, дочь Диора. С падением Гондолина и гибелью Тургона Верховным Правителем Нолдоров Среднеземья стал Гил-Гэлад, сын Фингона.
Моргот решил, что настал час его торжеств! Врагов больше не осталось. Где-то бродили еще сыновья Феанора, но ему было наплевать и на них, и на их клятву, которая так и не принесла ему никакого вреда, пожалуй, даже наоборот Моргот больше не жалел об утраченном Сильмарилле и только посмеивался, представляя, как Волшебный Камень поможет ему избавиться от последних жалких остатков Нолдоров в Среднеземье, сея среди них рознь и раздоры. Если и знал он о маленьком поселении на юге, то виду не показывал, не то выжидая, пока его жителей погубят древнее проклятье и ложь, не то втайне готовя удар. Как бы то ни было, а на побережье, никем не тревожимый, эльфийский народ медленно возрождался, набирая силы, бережно храня крупицы истины, вынесенные из Дориата и Гондолина. Их часто навещали мореходы Кирдэна, и вновь пришедшие эльфы постепенно вспоминали забытое искусство кораблестроения. Могущество Ульмо здесь ощущалось явственно, и под его благословением побережье заселялось и осваивалось.
Говорят, что в это время Владыка Ульмо явился в Валинор и призвал Валаров к состраданию судьбе эльфийских народов Среднеземья; он говорил о том, что нельзя дальше терпеть засилье Врага, нельзя допускать, чтобы Темный Властелин продолжал владеть Сильмариллами, хранящими свет Блаженных Дней. Молча слушал его Манвэ, а о том, что было у великого Валара на сердце, разве может рассказать предание? Мудрые ответили Владыке Вод, что час еще не настал, что изменить решение Сил Арды дано лишь тому, кто придет и по праву станет говорить от имени людей и эльфов, раскаявшись в содеянном зле и прося снисхождения к их бедам. Что до клятвы Феанора, то может и сам Манвэ не властен развязать этот узел судьбы, пока она не избудется в мире, пока не откажутся дети Феанора от своих неправых притязаний, вспомнив о том, что дивный свет, заключенный в Сильмариллах, создан Валарами.
А в далеком Среднеземье Туор почувствовал приближение старости. Чем слышнее становились ее шаги, тем сильнее испытывал Туор непреодолимую тягу к морским просторам. Построил он невиданный доселе корабль — Эараммэ было его название, Морское Крыло, и вместе с Идриль отплыл на Запад. Ни песни, ни предания Стародавних Дней не упоминают о нем больше. Значительно позже стали говорить, что Туор, единственный из Смертных, был причислен к Старшим Детям Илуватара, и судьба его не похожа на судьбы других людей.
Глава 24
ПЛАВАНИЕ ЭАРЕНДИЛА И ВОЙНА ГНЕВА
После ухода Туора Эарендил Светлый стал правителем народа, расселившегося возле устья Сириона. Он взял в жены Прекрасную Эльвинг, у них появились дети эльфиниты — Элронд и Элрос. Но не было Эарендилу покоя. Короткие плаванья вдоль побережья не приносили облегчения. Душа рвалась в Море. Два страстных желания, две мечты томили его: с тех пор как уплыли и не вернулись Туор и Идриль, хотел Эарендил разыскать их, а еще мечтал найти в бескрайних просторах Последний Берег — Край Блаженных Валаров на Западе — и пробудить в сердцах Владык Мира сострадание к горестям Людей и Эльфов Среднеземья.
К этому времени Эарендил крепко подружился с Кирдэном Корабелом. Эльф жил на острове Балар с тех пор, как пали крепости Бритумбара и Эглареста. Он помог Эарендилу построить прекрасный корабль Вингилот, Цветок Морей, воспетый во многих песнях. Корабль был действительно красив: с золочеными веслами, с белыми крепкими шпангоутами, гнутыми из березы, росшей в нимбретильских лесах, с парусами цвета лунного серебра. «Баллада об Эарендиле» рассказывает о многих плаваньях Цветка Морей. Эарендил побывал на дальних островах, в землях, где не ступала нога ни человека, ни эльфа, видел и узнал много нового, но ни Туора, ни Идриль не нашел. Не удалось ему достичь и берегов Валинора: их по-прежнему надежно ограждали чары. Сумрак поднимался над волнами, встречные течения и противные ветра сносили корабль, и в тоске по Эльвинг повернул Эарендил к берегам Белерианда. Сердце подсказывало поспешить, сны предвещали недоброе. Теперь ветра, с которыми он еще недавно спорил, удивляясь их силе и постоянству, казались ему слабыми, а бег корабля по волнам недостаточно быстрым.
Когда Маэдрос прослышал о том, что Эльвинг живет в устье Сириона и по-прежнему владеет Сильмариллом, угрызения совести, мучавшие его после нападения на Дориат, сначала заставили сына Феанора сдержаться. Но шло время, неисполненная клятва мучила братьев и наконец властно собрала их вместе, выманив из лесных дебрей и с охотничьих троп. Они посовещались и отправили на юг послание, с одной стороны, заверяя народ Сириона в Дружеском расположении, а с другой — требуя возврата Сильмарилла. Но ни Эльвинг, ни народ Сириона не хотели расставаться с Камнем, который добыл Берен, носила Лучиэнь, а Диор спас ценой собственной жизни. Они не без оснований полагали, что благоденствие и мир, снизошедшие на их дома и корабли в этом спокойном краю, связаны с благотворным действием этого чудесного камня. Правитель Эарендил был в Море, и пока его народ гадал, как ответить на послание, разразилась последняя из величайших бед, порожденных пресловутой клятвой. В третий раз эльф поднял руку на эльфа.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});