Разбойничья злая луна - Евгений Юрьевич Лукин

не совсем права. Сначала прямо по рогу сверкнуло издали нечто похожее на исковерканный церемониальный щит, потом солнечные блики, словно откликнувшись, вспыхнули по левому плечу. По барханам были размётаны металлические клочья, какие‑то обломки, зачернело небольшое пятно копоти.

Спрыгнув из бортового люка на пышущий песок, Ар‑Шарлахи подошёл к измятому куску металла, тронул, обжёгся, поднял, ухватив сквозь полу белого балахона. Обрывок металлического листа был тонок и почти невесом. По краю бежал двойной ряд заклёпок.

Ар‑Шарлахи хмыкнул, выпрямился, огляделся. Блеск этого странного металла был ему незнаком. Щиты и лезвия блещут не так. Шероховатый, серо-серебристый и удивительно лёгкий, именно он пронёсся вчера над пустыней, заставив содрогнуться каждую песчинку.

Команда столпилась вокруг главаря. Кто‑то побрёл к дальним барханам, где тоже что‑то посверкивало. Судя по всему, обломки металлической птицы рассеяло взрывом с большой высоты.

— Нет, — решил наконец Ар‑Шарлахи. — Конечно, это не сталь и не железо. Будь они из железа, они бы и летать не могли, наверное…

— Кто?

— Птицы, — он разжал пальцы, и лёгкий, как дерево, обрывок металла упал в песок. — Значит, одну из них всё-таки подбили… А может, и не одну…

Кто‑то снова поднял накалившийся на солнце обломок, держа его кончиками пальцев. Поцокав языком, передал другому. Ард‑Гев нашёл неподалёку стальной стержень, увенчанный рукояткой с прорезями для пальцев. Все по очереди брались за эту рукоять, недоумевая. Получалось, что стержень по замыслу должен торчать из кулака вниз, непонятно только зачем. Впрочем, даже если бы он торчал вверх — какая разница?..

Притихшие, вернулись на «Самум» и хотели уже двинуться дальше, когда обнаружилось, что нет Горхи. Ар‑Шарлахи выругался и приказал Айче сделать поверку всей команды. Выяснилось, что остальные в сборе, а потом кто‑то вспомнил, что вроде бы видел Горху направляющимся к какому‑то дальнему обломку. Пришлось снова покинуть «Самум» и заняться поисками пропавшего.

Горху нашли в ложбине между двумя барханами. Он лежал грудью на большом листе серо-серебристого металла и признаков жизни не подавал. Видя такое, многие поторопились избавиться от подобранных с песка обломков, из которых, должно быть, позже хотели соорудить амулеты. Всех поразила мысль о том, что прикосновение к сверкающей шкуре птицы смертельно. Не решаясь притронуться к лежащему, кликнули Шарлаха. Тот, увидев, что случилось, не раздумывая, сбежал в ложбину и перевернул Горху лицом к небу. Тут же обнаружилось, что балахон с левой стороны испятнан кровью. Нет, смерть Горхи никак не была связана с серо-серебристым листом, на котором его нашли. Причиной был обычный разбойничий удар ножом под ребро.

Вне себя от бешенства, Ар‑Шарлахи потребовал проверки всех клинков на борту «Самума», но следов свежей крови не было ни на одном. То ли виновный успел тщательно вытереть нож, то ли просто прикопал сразу после убийства. Стали вспоминать, с кем Горха ссорился в последнее время, и выяснилось, что почти со всеми. В угрюмом молчании тяжёлое костлявое тело разбойника завернули в чистое полотно и зарыли в песок на том месте, где он встретил свою смерть. Ар‑Шарлахи пробормотал молитву, обращённую к злой луне и верблюду по имени Ай‑Агвар, в чьих владениях погиб Горха, над могилой водрузили копьё с белым лоскутом и, развеяв по обычаю горсть песка, вернулись на корабль. Снова началось бесконечное изматывающее виляние против ветра. Снова то удалялись, то подступали к правому борту серебристые трубы да изредка посверкивали в песках обломки страшной птицы…

— Ну а сама ты что об этом думаешь? — подавленно спрашивал Ар‑Шарлахи. — За что его?.. Просто ссора?

— Да нет… — сквозь зубы отозвалась Алият. — Если бы ссора!..

— А что?

— К морю идти не хотят.

Он вскинул голову:

— Не понимаю… А Горха тут при чём?

Некоторое время Алият разглядывала его с желчной улыбкой.

— И за что тебе такая удача? — подивилась она вполголоса. — Главное — во всём, во всём… Луна тебе, что ли, помогает?.. Да нет, ты ведь безбожник… Колдовство?.. Сам говоришь, что не колдун… Ну вот какой из тебя погонщик, сам подумай?..

— Наверное, плохой, — признал он со вздохом.

— Да вообще никакой, — жёстко поправила она. — Ты же ничего не знаешь, что у тебя на корабле творится! Да у настоящего погонщика три‑четыре осведомителя из одних только палубных. Чуть недовольство — погонщик уже обо всём знает…

— Ты хочешь сказать, что у тебя есть осведомители?

— Конечно.

— Очень мило! И кто же? Ард‑Гев? — спросил он, неприятно удивлённый. Вспомнилось сразу, как несколько человек под Ар‑Аяфой решились обнажить при нём клинки, защищая Алият.

— Не‑ет… — протянула она, словно бы разочарованная его несообразительностью. — Ну какой из него осведомитель? Ард‑Гев весь на виду, и потом он ведь второй помощник, каюта у него отдельная… Он, можно сказать, ничего и не видит. Да и откровенничать с ним никто особенно не станет…

— Тогда кто же?

— Так я тебе и сказала!

— Ну хватит! — взорвался он. — Если узнала что‑нибудь — говори!..

Алият помолчала, нахмурилась.

— Ну что… — недовольно сказала она. — Пока пламя было по хвосту, помалкивали. А потом опять заворчали… Битву проиграл, флот погубил… Чуть ли не голорылым продался…

— Почему же это проиграл? — возмутился Ар‑Шарлахи. — Улькар её, что ли, выиграл?..

— Потом с кивающими молотами, — как бы не услышав его слов, продолжала Алият. — Все знали, что «разрисованные» тебе помогают. Считали, что всё колдовство твоё — от них… А тут вдруг такое дело!.. Я человека своего подговорила слушок пустить, что железных птиц тоже ты вызвал, но, по‑моему, не очень‑то они этому поверили… Ещё говорят: ветер всё время в рог дует. Тоже неспроста. Значит, что‑то тебя к морю не пускает…

— Ну так а Горха‑то тут при чём?

— А Горха за тобой пошёл бы хоть к морю, хоть за горы… И других бы идти заставил. Понимаешь теперь?..

— Нет, — упрямо сказал Ар‑Шарлахи. — Зачем убивать Горху, если можно убить меня?

— Ты ведь заговорённый, — напомнила Алият. — Да ещё и колдун вдобавок. Тебя не тронут. Боятся… Да и меня тоже по твоей милости…

Глава 37

Просто много воды

Внезапно почувствовав что‑то неладное, Ар‑Шарлахи проснулся. «Самум» стоял неподвижно. Косая колонна зеленоватого лунного света из иллюминатора, сравнимая по толщине с серебристыми трубами, что четвёртый день тянулись по правому борту, упиралась в ковёр возле самого ложа. В овальном срезе луча до мельчайших подробностей прояснился узор, выведенный безымянной кимирской мастерицей. Рядом, напряжённо вслушиваясь, сидела тоже только что, видать, проснувшаяся Алият. Приглушённый гомон и топот гуляли и в трюме, и на палубе.

— Что? Что? Что?.. — зашарив спросонья руками, спросил Ар‑Шарлахи.

— Забыл? — тихо спросила Алият, и по спине сразу побежали мурашки.

Он вспомнил: разбойничья злая