Приобщение - Владимир Шарапановский

на словах заявившим о приверженности социализму. Они в этих заявлениях конечно родные братья нашей номенклатуры, и характерно, что от тех и от других нашему народу проку, что от козла молока, один лишь вред.

Петрович похмыкал, но согласился, что с государственной точки зрения поддержка такого проекта обещает куда больше экономических и политических дивидендов, чем раздача денег под пустые обещания.

Я также поинтересовался у Петровича: не лучше ли государству канализировать скопившуюся энергию ученых для пользы мировой науки и самой страны. Отвлечь тех от политических дебатов, в которых они словно дети малые, но ведь умные дети. Дать им стоящее дело и великую задачу, именно ту самую точку опоры для приложения их сил, чтобы они по заветам Архимеда перевернули весь мир.

Просил о поддержке такого международного проекта со стороны КГБ, так как смутьяны вроде Сахарова будут заняты работой над ним, вместо того чтобы впустую мутить воду.

Он выразил некоторые сомнения в действенности этих мер, на что пришлось приводить ему пример из космонавтики, где только вакуум окружает космические аппараты. Для несведующего, станет открытием обнаружить огромную проблему канализации тепловой энергии выделяемой аппаратурой. Это реальный бич в окружающей аппарат пустоте. Так же и в социальной сфере надо этот нагрев канализировать, и желательно в полезное русло.

И напоследок, выспросил у него самое запоминающееся, то есть, как там поживает госпожа Боннэр. Чем занята, и не окрутила ли уже Андрея Дмитриевича?

Слава богу, пока не сподобилась. Вот и надо её подвинуть в направлении дверей за рубеж. Нехай там ищет своё счастье, а также пропитание на подачки западных спецслужб. Пусть вещает из всяких забугорных «голосов». Как раз для неё работёнка — собаки брешут,

* * *

Вторую годовщину попадания я отмечал у соседей, то есть с моей семьёй. Первоначально я был заброшен к ним и покуролесил от души, заставив их всех переживать за меня. Совершенно невозможно объяснить причины такого празднования посторонним, вот мы и ограничились узким семейным кругом. Приятно посидели, вспоминая те события двухлетней давности, посмеялись и погрустили.

Тем более, что джуниору пора было тоже послушать об этом. Что именно творилось во время его отсутствия. Далеко немногое он знал и ещё менее это понимал. Теперь запреты были полностью сняты, а потому беседовали просто и раскованно. А вот пусть теперь дуется не только на меня. Конечно же, это по моему настоянию ему не говорили всей правды, и о том, что существовало письмо, написанное мной, для вручения при наступлении его зрелости.

Когда она придёт к нему, я не мог тогда предвидеть, аттестат зрелости по окончанию школы совсем не гарантировал её наступления. Вот это письмо родители и передали джкниору на наших посиделках, чтобы тот его прочёл. Они знали, что он уже посвящён в некоторые аспекты. Это письмо являлось своеобразным наставлением — last will от меня к нему, с указанием многих аспектов будущего, для преодоления которых он должен приложить все свои силы.

Не удивительно, что он стал спрашивать родителей, почему они не вручили ему письмо сразу или через некоторое время. На что получил ответ, что на конверте значилось при наступлении зрелости. Как минимум совершеннолетия. Но во многих случаях он вёл себя абсолютно незрело, и лишь год назад взялся за ум.

На что я дополнил, что и то под сильным моим давлением. И это стало возможным только по редчайшей случайности, отчего я поспешил не упустить шанс, взяв дело в свои руки. Очень хотелось сойти за умного, и процитировал известное высказывание: «Мудрый учится на чужих ошибках, умный на своих и только дураки не учатся ничему». Поинтересовался у джуниора, разве мало я усилий для этого приложил?

И вправду, затратил массу сил и стараний, чтобы спрямить ему многие углы, о которые ему ещё предстояло приложиться забубённой головушкой. С другой стороны именно я виновен в том, что своим прибытием доставил ему некоторые иные неприятности.

Зажёг я тогда действительно не по-детски, и волну поднял немалую. Мама вспомнила, как звонил с таксофонов и прятался по всяческим катакомбам. С отцом мы вспоминали, как на тайную встречу со мной он пробирался с работы через рабочий выход во двор станции, переодевшись предварительно в рабочую одежонку. Как мы с ним сидели в молочном кафе на центральной улице и беседовали о будущем хаосе, к которому несётся вся страна.

Сестра тоже посмеялась, как вытащил её с редколлегии к магазину «Вильнюс», чуть ли не в самую грозу с молниями. А затем демонстрировал ей расщепленное молнией дерево во дворе, где сам дожидался редколлежцев перед грозой. Как те ей рассказывали о встрече со мной, и что я там остался поджидать её.

Джуниор сидел и слушал, развесив уши, так как ничего из этого не знал, а ему никто не рассказывал. Только теперь до него стало доходить, что не просто так отец перешел руководить отделом новых разработок в министерство. Так как такое являлось с административной точки зрения серьёзным понижением в должности.

Ему и до этого дня говорили правду, но далеко не всю. Да, отец всегда с самой юности тянулся к инженерной и научной работе, но его постоянно выталкивали вверх на руководящие посты.

Приходилось соглашаться, так как других грамотных специалистов с таким опытом и ответственным подходом к порученному делу не находилось. И то от назначения на пост начальника междугородки он сразу отказался и согласился только на должность главного инженера. Далеко от администрирования при этом не смог сбежать, так как приходилось замещать начальника при отсутствии, да и сама должность тоже того требовала в немалой мере..

Джуниор влез с вопросом, а почему тогда соглашался, если хотелось заниматься разработками и исследованиями? Оставалось только подивиться его наивности и максимализму. То ли я это осознал значительно позже, но мне-то казалось, что даже тогда я это понимал.

Пришлось пояснить, что в данном случае есть только две альтернативы — плохая и очень плохая: то есть первая — взгрузить обязанности на себя, и вторая — отказаться, предоставив возможность карьеристу занять этот пост, что неминуемо приведёт к негативным последствиям.

Отец ему задал наводящий вопрос, как ему нравился директор их школы? Соответствует ли тот занимаемой должности? Вот и пример, как назначили человека из номенклатурной обоймы начальников. Завалил работу на старом месте, из-за чего перевели на другое — директором школы.

Вот и приходится думать о подчинённых работниках, чтобы им не достался такой подарок при твоём отказе. От многого приходится отказываться, а исследованиями и разработками заниматься