Уайтбол - Ирина Белояр

Она растерялась:

— Даже не знаю… Вообще — нет, знаю.

Решилась и выпалила:

— Я ребенка жду. Врачи обещают сына. Пожелайте, чтобы он вырос героем.

Христо вздохнул. Сама ты дите, с такими пожеланиями.

Вслух серьезно ответил:

— Быть героем — не значит быть счастливым.

— Счастье — слишком размыто. Оно ведь у всех разное.

— Вот именно.

Вот именно. Если б все переиграть — работал бы я сейчас научным сотрудником в каком-нибудь институте. Была бы у меня вот такая же стрекоза, носила моего ребенка… Кто у нее муж? Менеджер? Ученый? Таксист? Все одно неплохо. Главное — никакого космоса, ни боже мой.

— Тогда… — проводница еще немного подумала и твердо сказала:

— Пусть он сумеет сделать правильный выбор в жизни.

Кто — он? Ах, ну да — ребенок. Сын.

Между прочим, интересно: как выглядит правильный выбор, когда приходится выбирать между двумя заведомо неправильными решениями?.. Ладно, к черту софистику. Лети, стрекоза, и будь счастлива. Пусть твое дите сделает именно правильный выбор, что бы это ни значило.

Христо отдал девушке подписанный журнал. С сожалением посмотрел, как она выходит, закрывает за собой дверь…

Сожаление не укрылось от охранника:

— Средненькая, на мой вкус, женщинка, — усмехнулся он. — Чего ты в ней нашел?

— Отсутствие погон, — огрызнулся Христо.

— Извини за нескромный вопрос: ты баб одетыми трахаешь?..

— Пошел на х…! — взорвался бывший капитан. — Я могу хоть пять минут прожить без вашего трогательного участия?

— Живешь уже пятнадцать. Автографы раздаешь направо-налево. Пора честь знать.

— Ты засекал?

— А как же.

Христо промолчал и уставился в окно.

Один из сопровождающих поднялся с места и вышел. Через несколько минут вернулся обратно и, как ни в чем не бывало, сел у двери.

— Куда ты ходил? — спросил Христо не оборачиваясь.

— С девушкой поговорить.

— О чем?

— Напомнил, чтобы язык за зубами держала. Или нам тут нужно паломничество за автографами?

— Ее теперь на карандаш возьмут за этот автограф? — процедил Христо.

— Круче, — невозмутимо отпарировал охранник. — Отправят в пожизненное заключение, а родню вырежут до пятого колена.

— С вас станется.

— Окошко, между прочим, пора бы зашторить — станция близко.

— При чем здесь станция?

— А вдруг тебя на платформе возможные киллеры поджидают.

— Возможные киллеры меня и в собственном купе поджидают. Вообще с ними не расстаюсь.

— Ну, хватит. Господин Ведов, что происходит — гормоны разыгрались? Не вынуждайте нас прибегать к транквилизаторам. А если на вас среднеросская атмосфера так плохо действует — можно взять обратные билеты…

Господин Ведов зашторил окно. Долго сидел в прострации, глядя в щелочку между рамой и занавеской на пролетающие мимо поезда столбы и деревья.

Ни черта не изменилось. Перевели из зимней клетки в летний вольер, всего лишь.

В Среднеросске ему дали возможность двадцать минут пообщаться с матерью. На вокзале Елена Александровна села к ним в машину и ехала до окраины, туда, где начиналось шоссе, ведущее к летному городку. Там ей пришлось выйти и пересесть в другой автомобиль — в обратную сторону: уже в трех километрах от Среднеросска располагался первый пропускной пункт на закрытую территорию.

— …ко мне несколько раз твои журналисты приезжали. Спрашивали про детство, про все такое… — она улыбнулась. — Вряд ли остались довольны, рассказчик из меня — сам знаешь, тот еще.

— Напечатали, нет?

— Что-то напечатали… Да бог с ними. Улицу узнаешь? Мы тут два года жили. Воон там стоял наш дом, где сейчас стекляшка. А из-за стекляшки твоя школа выглядывает.

— Черт, и правда. До чего все изменилось. Тогда ж здесь совсем окраина была?

— Ну да. Среднеросск здорово вырос за эти годы. Уже двести тысяч жителей.

— Будущий мегаполис. Вообще-то понятно: Стрижиное поле неподалеку.

— Да… наворотили вы дел, — улыбнулась Елена Александровна. — Теперь, наверно, половина Земли будет работать на космос.

— Как дела у Коли?

— Хорошо. В аспирантуру поступил.

— Молодец. Будешь звонить — поздравь его от меня, — Христо усмехнулся:

— Все у тебя не как у людей, мам. Вообще-то, младшему сыну положено быть дураком, а у тебя старший — дурак.

— Перестань, что ты ерунду говоришь. Я горжусь тобой.

…Здорово поседевшие волосы, в седине кое-где — темные пряди. Вдруг пришло сравнение: береста…

Старо, как мир: девочка с глубинки.

…Поселок полудеревенского типа, полторы тысячи жителей. В поселке целых два персональных компьютера, подключенных к интернет через провайдера мэрии (гордым именем «мэрия» называли поселковое начальство). Немыслимая роскошь по тем временам.

На том же провайдере висели разные административно-хозяйственные службы, включая почтовое отделение. В одном доме с почтой располагалась библиотека: полтора десятка электронных архивов и около двухсот бумажных книг, сохранившихся еще ажно с советских времен. Лена числилась среди четырех постоянных посетителей этой библиотеки, благодаря которым заведение продолжало работать — обслуживаемое операторами почты в дискретном режиме и по предварительной договоренности.

Дед с бабкой жили в деревенском доме. У них был огород и курятник, а персоналки, страсти к чтению и прочих нездоровых амбиций не имелось. Решение дочери поступать в столичный вуз явилось родителям как ядреный взрыв. «В Москву?! Блядью на вокзале работать? Коли приспичило — езжай в Среднеросск, там тоже есть институт. Ну, один. Куда тебе больше?! И пожить есть у кого…»

Блядью на вокзале работать не пришлось. Только уборщицей в маклерской конторе, и то поначалу. Институт окончила с красным дипломом, нашла неплохое место в совместном предприятии: приличная заплата, загранкомандировки.

В конце концов, вышла замуж за делового партнера, и на этом везуха кончилась.

Дальше — чемоданная сага в обратном направлении. С грудным ребенком Елена перебралась из Софии в Москву. Некуда деваться было: мужа взяли на прицел киллеры. Разрыв со вторым мужем — пришлось уехать из Москвы в Среднеросск. Снимали комнату у дальних родственников. Были трудные времена, пока отец младшего сына не разыскал беглянку. Пытался вернуть — не согласилась.

Всегда была железной. И сейчас держится, даже не плачет.

Старо, как мир: есть в природе сорное дерево — береза. Растет на мерзлоте, на болоте, на крышах, на ржавых водостоках, пробивает кирпич, прорастает сквозь асфальт. Даже земли не нужно — достаточно воздуха…