Приключения Ричарда Шарпа. т1. - Бернард Корнуэлл

– Клейма производителя нет, – говорил он своему единственному слушателю, – но я подозреваю местную работу. Однако ж видно, что руку приложил какой-то француз. Видите вот этот регулятор хода? Типично французское решение.

Его гость равнодушно взглянул на то, что представлялось ему бессмысленным соединением пружинок и зубчатых колесиков.

– Вот уж не думал, сэр, что лягушатники на такое способны, – пробормотал он.

– О, еще как способны! – с оттенком укоризны произнес майор. – Они делают отличные часы! Достаточно вспомнить Лепена! Или Берто. А разве можно забыть Монтандона? Я уж не говорю о Бреге! – Майор покачал головой, как бы отдавая должное и признавая превосходство сих великих мастеров, и снова обратился к лежащему перед ним часовому механизму, который, при всей своей точности, разумеется, не шел ни в какое сравнение с шедеврами вышеперечисленных гениев. – А вот ходовая пружина немного заржавела. Жаль, но ничего не поделаешь. Думаю, все дело в том, что металл слишком мягкий. Арретир действует хорошо, как ему и положено. Декоративная работа прекрасная, а вот механика у индусов никудышная. Вы только посмотрите на ходовую пружину! Позор!

– Так точно, сэр, сущее безобразие.

Сержант Хейксвилл не смог бы отличить ходовую пружину от маятника, и ему было одинаково наплевать как на одно, так и на другое, но майор Стокс обладал нужной информацией, а потому гость счел полезным выказать некоторый интерес.

– Они отбивали девять, когда должны были отбивать восемь, – заметил майор, погружая палец в металлические внутренности тикающего устройства, – или восемь вместо девяти. Не помню. От часа до семи все идет прекрасно, а где-то около восьми начинают сбиваться. – Начальник оружейного склада Серингапатама, пухлый, доброжелательный и жизнерадостный господин с рано поседевшими волосами, был совсем не похож на бравого вояку. – Вы знаете толк в часах, сержант?

– Не могу сказать, что разбираюсь, сэр. Я простой солдат, так что мне и солнца хватает.

Лицо сержанта жутковато дернулось. Нервный тик, неконтролируемое сокращение мышц, случался каждые несколько секунд, словно под кожей оживало неведомое существо.

– Вы спрашивали о Шарпе, – продолжал Стокс, не сводя глаз с часов. – Ну и ну! Невероятно! Балансир сделан из дерева! Боже милостивый. Из дерева! Не удивительно, что ход сбивается! Знаете, Харрисон однажды тоже смастерил деревянные часы. Все детали деревянные, представляете? Даже зубчатая передача! Из обычного строевого леса.

– Харрисон, сэр? Он из армейских?

– Харрисон часовщик, сержант. Часовщик. И очень хороший мастер.

– Не лягушатник, сэр?

– Где вы видели француза с таким именем? Нет, конечно. Он англичанин. И часы у него отличные. Надежные и точные.

– Рад это слышать, сэр, – сказал Хейксвилл и снова, не в первый уже раз, напомнил майору о цели своего визита. – Сержант Шарп, сэр, мой добрый друг, он здесь?

– Здесь. – Стокс оторвался наконец от механизма и поднял голову. – Точнее, был здесь. Я видел его час назад. Но он отправился к себе. Вы, наверное, слышали, что случилось в Чазалгаоне? Так вот Шарп оказался там в самое неподходящее время. Ужасное несчастье.

– В Чизлдоне, сэр?

– Ужасное, по-другому и не скажешь. Я отправил его отсюда. Сказал, чтобы умылся, почистился, привел себя в порядок. Бедняга был весь в крови! Выглядел как настоящий пират. А, вот это уже интересно.

– В крови, сэр?

– Хм, шестизубчатая передача! Вильчатый рычаг! И кто только мог такое придумать? Испортили кашу маслом. Все равно что поставить эгговский замок на обычный пистолет! Полагаю, сержант, вам стоит подождать – Шарп скоро вернется. Хороший парень. Ни разу меня не подвел.

Хейксвилл криво улыбнулся, поскольку ненавидел Шарпа всей душой.

– Так точно, сэр. Один из лучших. – Щека его снова задергалась. – Я слышал, сэр, он снова куда-то уезжает? По какому-то поручению?

– О, нет, нет! – Стокс решительно покачал головой и, вооружившись лупой, приник к механизму. – Шарп нужен мне здесь. Так и есть, видите? Нет волоска. Все просто. Как и должно быть.

Майор поднял голову, но странный сержант с дергающимся лицом уже исчез. Ну и ладно – часы ведь куда интереснее.

Выйдя из ружейного склада, Хейксвилл повернул налево, к баракам, где нашел временное пристанище. Королевский 33-й полк квартировал теперь в Хурригуре, в ста пятидесяти милях к северу. Поскольку его главная задача состояла в том, чтобы очищать от разбойников основные дороги западного Майсура, полку приходилось действовать на весьма обширной территории, и, оказавшись неподалеку от Серингапатама, где размещался главный оружейный склад, полковник Гор отправил небольшое подразделение для восполнения боезапасов. Исполнять поручение выпало командиру роты легкой пехоты капитану Моррису, который с половиной своих людей, в том числе и сержантом Хейксвиллом, должен был охранять ценный груз на всем пути следования от Серингапатама до Арракерри, где остановился полк. Выступить из города предполагалось на следующее утро. Дело представлялось необременительным, а посещение Серингапатама предоставляло сержанту Хейксвиллу возможность осуществить одно давно задуманное предприятие.

Наткнувшись по пути на винную лавку, Хейксвилл не преминул войти, а войдя, потребовал выпивки. В заведении никого не было, если не считать хозяина и безногого нищего, обратившегося к посетителю за подаянием и получившего добрый пинок под ребра.

– Проваливай отсюда, паршивый пес! – заорал Хейксвилл. – Нечего таскать сюда блох! Убирайся! Пошел вон! – Освободив помещение от нежелательного присутствия, сержант сел в темном углу и предался раздумьям. – Сам виноват, – пробормотал он под нос, чем немало встревожил хозяина лавки, бросавшего беспокойные взгляды на человека в красном мундире и со странно дергающейся щекой. – Ты сам виноват, Обадайя. Должен был все понять еще тогда! Четыре года назад! Богат. Богат как жид. Эй, ты что это делаешь, чертов нехристь? Подслушиваешь, черномазый ублюдок? – Испуганный хозяин, к коему и были обращены эти слова, спешно ретировался в заднюю комнату. Хейксвилл остался один. – Да, богат как жид, наш Шарпи. Только он думает, что никто этого не знает. А кое-кто очень даже хорошо знает. Надо же, что себе позволяет! Даже в бараке ему не живется! Снял комнатку где-то у Майсурских ворот. Обзавелся слугой. И всегда при деньгах! Пьет да гуляет.

Хейксвилл покачал головой – какая несправедливость. Последние четыре года 33-й полк только тем и занимался, что рыскал по дорогам Майсура, охраняя их от разбойников, тогда как Шарп все это время нежился в Серингапатаме. Неправильно это. Нечестно. Несправедливо. Так не должно было быть. Счастливая жизнь давнего врага не давала Хейксвиллу покоя. Откуда у Шарпа деньга? Как он смог так разбогатеть? Ворует потихоньку со склада? Такое предположение представлялось сержанту вполне правдоподобным, но и оно не объясняло очевидного богатства Шарпа. На мелочах много не заработаешь. Как корову за соски ни дергай, больше, чем есть, молока не выжмешь. Более убедительной казалась другая версия благосостояния Шарпа, основанная на том, что Хейксвиллу удалось узнать совсем недавно и что отозвалось мучительным приступом зависти. Он почесал появившуюся после укуса москита припухлость на шее, обнажив при этом старый темный шрам, оставленный много лет назад веревкой палача. Избежав повешения, Обадайя Хейксвилл проникся твердой уверенностью в том, что победил смерть и стал неуязвимым. "Меня нельзя убить, – убеждал он всех, готовых слушать. – Отмечен Господом".

Да, отмечен Господом, но при этом беден. Как церковная мышь. А Ричард Шарп богат. Ходили слухи, что он обосновался в доме Лали, где помещался еще и офицерский бордель. А с какой это стати сержанта допустят в такой дом? Ответ прост – только потому, что у него водятся деньжата. В конце концов, изрядно поломав голову, Хейксвилл открыл тайну богатства Шарпа.

– Типу! – вслух сказал он и, стукнув жестяной кружкой по столу, потребовал еще арака. – И пошевеливайся, чертов ублюдок!

Да, вот ответ. Иначе и быть не может. Разве Хейксвилл не видел, как Шарп рыскал неподалеку от того места, где убили султана? И никто ведь так и не объявил, что это он прикончил Типу. Согласно общему мнению, в конце осады султана подстрелил кто-то из подонков 12-го Суффолкского полка, но Хейксвилл наконец-то свел концы с концами. Конечно, это сделал Шарп. А промолчал он только потому, что сам прибрал к рукам все драгоценности. И кто бы на его месте стал в таком признаваться? Чтобы об этом узнала вся армия? Все старшие офицеры? Понятно, что благоразумнее держать язык за зубами.

– Чертов Шарп!

Теперь оставалось только найти причину, чтобы вернуть Шарпа в полк. Хватит ему отсиживаться на складе, в чистоте и покое! Хватит нежиться на мягких подушках в доме у Лали. Пришла очередь Обадайи Хейксвилла! Теперь он поживет в роскоши, попьет и поест вволю за счет камушков мертвого султана.