Последняя из рода Дариан. Наказание (СИ) - Надежда Олешкевич

Вдох. Перед глазами вспыхнуло желтым. Я ослепла на миг, а потом кости будто вывернуло. Крик сорвался с губ, комната завертелась. Я рухнула на колени, упала на ладони, снова закричала.

Казалось, каждый нерв обожгло. И вроде после первой вспышки последовала вторая, менее яркая. За ней третья, четвертая, и так по угасающей, но… под лопаткой слишком сильно теперь чесалось.

Зуд, наоборот, нарастал. Перед глазами стояла мокрая пелена. Внутренности гудели от ощущения, что там все растет, уменьшается, перестраивается.

Не представляю, сколько длилась эта пытка. Я кричала, стонала, била кулаками об пол, моля, чтобы все поскорее закончилось. И оно утихало… но лопатка теперь беспокоила больше всего.

За окном по-прежнему было темно. Пульсары давно погасли. Я не представляла, что нужно сделать, чтобы все прекратилось. Оно закончится само или нужно предпринять меры? Я полностью освободилась от влияния Самины и ее кровожадной потребности причинять другим боль или нет? Если спина так сильно зудела, значит, началось побочное действие, усиливающее или ослабляющее яды, и что-то мне подсказывало, что настолько плохо при хорошем исходе быть не должно.

Что делать? Для второго колдовства нужно сто тиков. Это очень много, мне еще день в таком состоянии не протянуть. А ведь придет черноволосая дочь Смотрящего, увидит меня здесь, все поймет.

В ответ на мысли о девушке спину обдало жаром. Стало зудеть сильнее. И я почесала бы, если бы не нарастающий жар в ладонях, словно в напоминание, насколько мой мозг и тело устали от издевательств.

Все плохо. Очень плохо.

Появился зов. Я кое-как встала на колени, посмотрела на дверь.

Самина…

В поле зрения попал белый платок, выделяющийся в темноте комнаты. Я потянулась к нему, дрожащими пальцами поднесла к носу, вдохнула.

Шай!

Мысль не оформилась, однако ноги понесли меня прочь из комнаты, прямиком к академии. Голова шла кругом, я часто падала, приземлялась на поврежденные ладони, сдерживала стон, поднималась, двигалась дальше.

Вроде бы ничего не понимала, однако через главную дверь в корпус со студенческими комнатами не пошла, выбрала путь через окно к тому, к кому надо, а не к кому тянуло. Как-то добралась до второго этажа, распахнула створки, ввалилась внутрь, попутно скидывая все со стола.

Я была не я. Сдерживалась от боли, терпела очередной приступ, сжимала что-то в руке, оказавшееся листом с переписанными словами.

Под потолком вспыхнули пульсары. Меня за шиворот подняли сильные руки, встряхнули. Через мутную пелену я смогла различить Кираана, услышала его голос и прохрипела:

— Шай, пожалуйста.

— Смертница теперь и ночью вваливается к нам. Пора преподать ей урок, я долго терпел.

— Погоди.

Зуд, он не давал покоя. А еще свет был слишком ярким.

Словно поняв мое неудобство, кто-то приглушил его. Удерживающие меня руки исчезли, и я рухнула на пол. Зрение прояснилось. Удалось рассмотреть босые ноги, широкие серые штаны, голый торс, светлые волосы.

— Помоги, — сложила я полыхающие ладони в мольбе. — Пожалуйста, помоги, в ответ я сделаю все, что попросишь.

— Считаешь, наследному принцу что-то может понадобиться от оборванки? Не смеши седины моего отца и выметайся.

А Кираан прав. Мне нечего предложить.

— Выйди, — произнес Шай.

— Ты окончательно рехнулся? Выбрось эту мерзость за дверь, и дело с концом. Сколько можно терпеть ее выходки?

— Выйди, Кир, это пока лишь просьба.

Я часто задышала, борясь с очередным приступом боли в теле. Она теперь казалась ничтожной по сравнению с зудом под лопаткой. А тот, словно неугомонные рогзи, разрастался вглубь и ширь, заполнял собой все вокруг, стучал в голову назойливым желанием. Почесать. Хоть немного.

Негромко щелкнул замок закрывшейся двери. Я почувствовала пальцы на своем плече и подняла голову.

Из двух зол я выбрала, надеюсь, меньшее. Лучше стать должницей принцу, чем навечно превратиться в рабыню Самины и, словно умалишенная, радоваться ее наказаниям. Это насколько велика сила подавляющего волю зелья, что мне даже после многочисленных пыток хотелось выслужиться перед ней?

Снова появился зов. Я попыталась нащупать платок, не нашла его, повернула голову и прижалась носом к запястью наследника.

Теплая кожа. С запахом разразившейся поутру грозы. С примесью чего-то остро-приятного.

Он убрал руку. Я едва не подалась за ней, подняла глаза. Вспомнила о листе со словами силы и протянула принцу. Хорошо хоть даже в таком состоянии сообразила взять его с собой.

— У тебя сейчас есть сто тиков? Наложи это колдовство на меня. Очень надо, прошу.

Шай сидел на корточках, всматривался в мои глаза, словно пытался понять, что сейчас происходит.

— Опять была в роще?

— Пожалуйста. — Я сглотнула, покачнулась, но он придержал меня за плечо. — Мне плохо. Я понимаю, что это слишком дерзко, и сто тиков — очень много. Но я отдам. Честно. Сделаю все, что попросишь, только помоги.

— И за помощью ты прибежала ко мне.

Шай поднялся, потянул меня вверх, усадил на стул и лишь сейчас посмотрел на содержимое помятого листа.

— Нужно второе, — сказала я и прижала ладонь к виску.

Зуд не утихал. Я едва дышала.

— Это же…

Его глаза расширились. Взгляд стал напряженным.

— Ты выпила яд?

— Нет, был укус,