Девяносто дней Женевьевы - Люсинда Кэррингтон

– Это настоящее золото, – произнесла Джорджи, ответив на незаданный вопрос.

– Неужели она не боится, что ее ограбят?

Джорджи пожала плечами.

– Если вы спросите об этом Голди, она вам, скорее всего, скажет: «Легко пришло, легко ушло». Она любит все эти побрякушки, но не делает из них культа. Кроме того, она почти нигде не бывает, а этот клуб хорошо охраняется. Здесь везде камеры и сигнализация. К тому же Билли почти все время торчит в клубе.

– Билли – это кто? – спросила Женевьева.

– Вы видели ее у входа. Если Билли кто-то не понравится, она не пустит его в клуб. Вам разрешили пройти только потому, что вы пришли со мной.

– Они что… э… любовники? – спросила Женевьева, вспомнив здоровенного вышибалу.

Джорджи улыбнулась.

– Нет, просто подруги. И деловые партнеры. Да, лесбиянки тоже могут быть подругами. Неужели вы не знали об этом?

– Простите, я не хотела вас обидеть, – смутилась Женевьева.

Зазвучала ритмичная мелодия. На танцплощадку вышли две женщины и закружились в танце.

– Ближе к вечеру здесь будет гораздо веселее, – сказала Джорджи. – Я специально привела вас пораньше, чтобы вы не испугались.

– То есть оргии начнутся позже? – улыбнувшись, уточнила Женевьева.

– Да. Билли впустит только тех, у кого в сумочке имеется большой (сантиметров двадцать пять, не меньше) резиновый член или фаллоимитатор.

Откинувшись на спинку кресла, Женевьева с удовольствием потягивала коктейль. На танцплощадку вышли еще две девушки. Они были в простых футболках и коротких юбках. Глядя на их стройные, пропорциональные фигуры, можно было подумать, что они занимаются в хореографическом училище. Подчиняясь ритму, девушки извивались и покачивались, медленно кружась друг возле друга, но не касаясь друг друга руками. Это было так красиво и грациозно, что, засмотревшись на них, Женевьева не заметила, как к барной стойке подошли два новых посетителя. И только услышав громкий смех Голди, она повернула голову в их сторону.

Это были мужчина и женщина. Дама выглядела как топ-модель. На ней было короткое, довольно откровенное платье. Великолепные волосы ярко-рыжего цвета красивыми волнами ниспадали на плечи. Мужчина (на нем был элегантный эксклюзивный костюм темного цвета) вел себя довольно непринужденно. Он о чем-то беседовал с Голди, по-хозяйски положив руку на ягодицы рыжеволосой красавицы. Женевьева заметила, как он длинными пальцами поглаживает округлую попку своей подруги. Она сразу узнала этого мужчину: это был Джеймс Синклер. Вздрогнув, Женевьева отвернулась. Заметив это, Джорджи удивленно посмотрела на нее.

– Что случилось?

– Я не знала, что в этот клуб пускают мужчин.

– Да, пускают, – сказала Джорджи. – В основном мужчин-геев. Билли пропускает только тех, кого хорошо знает, или тех, кто приходит в сопровождении членов клуба. Натуралы здесь бывают довольно редко; они приходят лишь для того, чтобы поглазеть на странных женщин, которым не нравится мужской член. Однако в этом клубе не любят вуайеристов. Вот это да! Вы только посмотрите, кто пришел! – воскликнула она, взглянув на женщину, которая стояла возле барной стойки. – Это же Марша. Она актриса или модель, точно не знаю. А мужчина, который стоит рядом с ней, мне незнаком. – И, посмотрев на Женевьеву, Джорджи спросила: – А вы его знаете?

– Э… да, – сказала Женевьева (она поняла, что выдала себя, и поэтому решила признаться). – Но не очень хорошо. Я знаю его по работе. И мне не хочется, чтобы он меня здесь увидел.

– Успокойтесь, вас никто не увидит, – сказала Джорджи.

Женевьеву не удивило то, что Джорджи не узнала Синклера. Если он заказывал одежду по телефону, они, скорее всего, никогда не встречались. Но что он делает в клубе для геев? И почему пришел сюда с этой сногсшибательной красоткой? Глядя на то, как он откровенно ее тискает, можно было сделать вывод, что они не просто друзья.

– Марша не похожа на лесбиянку, – заметила Женевьева, язвительно усмехнувшись.

– Ее иногда тянет к женщинам, – сказала Джорджи и улыбнулась, посмотрев на Женевьеву. – Марша бисексуалка. Она вам понравилась, да? Хотите, я вас с ней познакомлю?

– Нет, не нужно, – спокойно ответила Женевьева.

Повертев в руках бокал, она снова взглянула в сторону бара. Голди (она отошла к дальнему концу барной стойки) беседовала с другим гостем. Джен наливала в бокал вино. Синклер, наклонившись к Марше, что-то прошептал ей на ухо, и она засмеялась. Потом он приподнял ее густые блестящие волосы. Увидев, как Марша подергивает плечиком, Женевьева поняла, что Синклер целует ее, лаская языком ее ухо, и еще плотнее прижимает к себе, обхватив рукой за зад.

– Эй вы, двое, не хотите заказать отдельный номер? Там вам никто не будет мешать, – крикнула Голди с противоположного конца барной стойки.

Женевьева услышала смех Синклера.

– Хорошая мысль, – сказал он. – Пойдем, дорогая.

Они вместе вышли из клуба. Проводив их взглядом, Женевьева почувствовала, что ее трясет от злости. И от ревности. Сначала Джейд Челфонт, теперь эта рыжеволосая бисексуалка… А может быть, и Джейд Челфонт, и Марша, как там ее фамилия, одновременно? Кто будет следующей? Женевьева сидела, закипая от ярости. Она вдруг вспомнила орудия пыток, которые видела в клубе для мазохистов, и ей очень захотелось привязать Синклера цепями к столбу или дыбе и выпороть его.

– Эй, расслабьтесь, не стоит так волноваться. – Джорджи коснулась ее руки. – Судя по всему, он вам нравится, а вы ему нет. Но все еще может измениться. Он обязательно обратит на вас внимание, а если нет, то, скажу я вам, это еще не конец света. Ведь, насколько мне известно, у вас уже есть парень.

«Я и сама не знаю, есть он у меня или нет», – подумала Женевьева. Похоже, она всего лишь одна из длинного списка подружек, с которыми развлекается мистер Джеймс Синклер. Чем он будет заниматься этим вечером с рыжеволосой Маршей? Что он делает в данную минуту? Может быть, ведет машину, рассказывая спутнице о том, какую игру он для нее придумал? Или сидит в такси и ласкает Маршу, засунув руку между ее ногами, а водитель, понимая, что происходит на заднем сиденье его авто, делает вид, будто ничего не замечает, и везет Синклера по указанному адресу?

Привезет ли Синклер Маршу к себе домой? Будет ли она танцевать для него стриптиз? Может быть, он тоже разденется перед ней? А может быть, все закончится тем, что он, раздев Маршу догола, привяжет ее к своей необычной двери и будет рассматривать ее, улыбаясь своей слегка циничной и невероятно соблазнительной улыбкой собственника и размышляя о том, как он будет ласкать ее, с чего начнет – с груди или с другой части тела? Едва подумав об этом, Женевьева почувствовала, что ее лоно стало влажным. Она ненавидела Синклера! Ненавидела Маршу! Допив коктейль, Женевьева со стуком поставила бокал на стол.