Укрощенное сердце - Рексанна Бекнел

— Ты видишь? — шепнула Джослин мужу. — Все как я тебе говорила.

Рэнд нахмурился, не в силах поверить в столь разительные перемены в его легкомысленном братце.

— Как поживает пациентка? — спросил он.

— Ронуэн, — ответил Джаспер. — Ее зовут Ронуэн. И в ее состоянии, увы, нет никаких перемен, — добавил он.

— Возможно, следует разрешить Рису увидеть ее, — громко сказала Джослин.

— Он здесь? — удивился Джаспер.

— Я поймал его вчера — он спал на дереве за дольменом Ньюлина, — пояснил Рэнд. — Джослин рассказала мне обо всем, что здесь произошло: о предательстве Ламонта, о сражении и ранении Ронуэн, — но Рис отказался ответить на вопрос, что его связывает с Ламонтом.

— Он вступил в сговор с Ламонтом, чтобы захватить Роузклифф, — сказал Джаспер, не сводя глаз с бледного лица Ронуэн. — Два дня назад люди Ламонта доставили в замок послание для тебя. Но в нем не содержалось ничего важного. Это был просто предлог, для того чтобы попасть в замок. Полагаю, на самом деле они прибыли, чтобы передать сообщение Ронуэн. — Он поднял измученные, больные глаза на брата. — Но вчера Рис назвал ее предательницей. Я не знаю, по какой причине. То ли потому, что она защищала меня, то ли… — Он погладил девушку по руке. — Видимо, она не смогла заставить себя принять участие в заговоре и вместо этого убежала.

— И ты последовал за ней, — констатировал Рэнд.

Наступившее молчание нарушила Джослин.

— Да, он последовал за ней. Скажи ему, Джаспер, почему ты это сделал.

Лицо Джаспера не выражало ничего, кроме отчаяния. Он взъерошил и без того растрепанные волосы.

— Я не мог позволить ей уйти.

— Но почему? — настаивала Джослин.

— Потому… потому что…

Рэнд обнял жену за плечи.

— Не терзай его, Джослин. Здесь и дураку все ясно. — Он вздохнул и нахмурил брови. — На нас, Фицхью, лежит проклятие, не иначе. Мы влюбляемся в женщин только из стана врага.

— Это и впрямь страшное проклятие, — улыбнулась Джослин и нежно чмокнула мужа в щеку. Потом она перевела взгляд на Джаспера, и ее лицо стало серьезным. — Скажи ей о своих истинных чувствах, Джаспер. Возможно, это вырвет ее из объятий сна, который пока не желает ее отпускать.

Джаспер взглянул на нее с сомнением и надеждой.

— Но что, если она любит Риса?

Рэнд тоже посмотрел на жену, и та упрямо сжала губы.

— Я в это не верю. Он, конечно, ей небезразличен, но она не влюблена в него. Это совсем другое чувство. Возможно, тебе стоит поговорить с ним.

Джаспер печально покачал головой.

— Он слишком ненавидит и презирает нас, чтобы быть честным. Он скажет то, что, по его мнению, причинит мне больше всего боли и даст ему максимальные преимущества.

Возразить на это было нечего, и Джослин с Рэндом ушли, предварительно заручившись обещанием Джаспера что-нибудь съесть. Оставшись наедине с Ронуэн, Джаспер потер лицо руками. Он был в полном изнеможении, глаза слипались, руки дрожали. Его клонило ко сну, но он боялся спать, опасаясь, что, если заснет, жизнь покинет это хрупкое тело. Поэтому он продолжал бодрствовать.

Повинуясь импульсу, он лег рядом с Ронуэн и обнял ее, будто хотел защитить от любого зла, и в первую очередь от ангела смерти. Она беспокойно зашевелилась, и Джаспер затаил дыхание.

— Ронуэн… — Нежные завитки на ее виске зашевелились от его дыхания. — Ронуэн, проснись, пожалуйста. Я… ты мне нужна, Ронуэн. Я люблю тебя. — Его голос на мгновение прервался. — Пожалуйста, Ронуэн, я так тебя люблю!

Ронуэн было очень холодно, однако она чувствовала тепло рядом с собой. Было тихо, но она слышала тихие слова мольбы, ощущала нежное дыхание жизни возле уха. Она пошевелилась и сразу застонала от боли.

В плотном тумане она увидела злое лицо Риса и острый меч, направленный в Джаспера.

— Нет, нет, Рис! — закричала она.

Джаспер побелел. Она звала Риса, а не его.

Что ж, утешил он себя, по крайней мере она заговорила. Она заговорила, и это уже само по себе было великим чудом. Она позвала Риса, и он позаботится, чтобы этот зов не остался безответным.

— Хорошо, Ронуэн, — сказал он. — Рис скоро будет здесь. Я об этом позабочусь.

У него сильно болело сердце, и он не смог удержаться — сильнее прижал ее к себе. Но она отпрянула и снова застонала:

— Нет… нет.

Джаспер никогда не плакал, во всяком случае со дня смерти его матери, когда был еще ребенком. Но теперь, когда он встал с кровати, слезы жгли ему глаза. Слишком долго он был тупоголовым идиотом, не желавшим принять и признать правду. Ее надо признать хотя бы сейчас. Глубоко вздохнув, Джаспер поморщился. Ему следует в конце концов смириться с фактом, что Ронуэн предназначена не для него. Она дважды спасала ему жизнь, но это вовсе не значит, что она его любит.

В любом случае он обязан ей жизнью и должен сделать все от него зависящее, чтобы сохранить жизнь ей.

Неожиданно глаза Ронуэн широко открылись. Они тут же закрылись снова, однако она чуть заметно нахмурила брови и зашевелилась.

Повинуясь импульсу, Джаспер наклонился и поцеловал ее в лоб. На этом ему, конечно же, следовало остановиться, но он не мог. Он поцеловал одну щеку, потом другую и замер, больше всего на свете желая коснуться ее губ.

Последний раз. Один последний поцелуй, чтобы пожелать ей благополучия и чтобы навсегда запомнить, как было бы чудесно, если бы она любила его, так же как он любит ее.

Он запечатлел на ее губах легкий поцелуй. Это ничего не значит, настойчиво убеждал он себя. Так друг целует друга, и ничего более. Но ее губы шевельнулись под его губами и, хотя это было сущим безумием, он не удержался и продлил поцелуй. Ее рот был теплым, податливым. И зовущим. Она вздохнула и раздвинула губы. Джаспер не мог оторваться.

Он склонился над ней, презирая себя и одновременно желая ее так, что болело все тело. Для верности он даже сцепил руки за спиной. Обхватив ее губы своими, он пробовал их на вкус, наслаждаясь каждым мгновением.

Ронуэн! Ронуэн!

Он молча просил ее любить его, принадлежать ему.

А потом Ронуэн вздохнула, и Джаспер отпрянул от кровати. Последний поцелуй закончился. Ему было бы легче, позволь она Ламонту пронзить мечом его сердце.

Выйдя в зал, он наконец обрел контроль над своими эмоциями. Слуге, который шел в комнату с подносом, на котором был хлеб и сыр, Джаспер на ходу приказал:

— Принеси еще один такой же поднос и кувшин вина.

Не останавливаясь, он направился к узкой лестнице, которая вела в подземелья замка. На полпути он встретил стражника и рявкнул:

— Рис ап Овейн находится здесь?