Афганский перевал - Александр Тимофеевич Филичкин

ускорить процесс, я введу ему в кровь ещё один специальный состав. Второй препарат снизит в крови количество особых веществ, что нужны наноботам для жизни. Они тотчас проголодаются и начнут изнутри пожирать дикаря».

Медик сделал аборигену укол. Через пару минут тот вдруг начал корчиться, и жутко кричать от ужасающей боли. И это при том, что в данной местности туземцы на удивление стойкие. У них все мужчины проходят особый отряд инициации.

Они надевают на руки просторные варежки, сплетённые из тонких стеблей местных трав. Внутрь кладут сто муравьев, которые называются «пу́лей», или «24 часа». Муравьи эти размером в половину мизинца. Боль от укуса тех тварей можно сравнить с попаданием экспансивных снарядов типа «дум-дум».

Сильное жжение не утихает в течение суток. Мало того, оно ещё и усиливается первые три-четыре часа. Ощущенье такое, будто руки горят на костре. И ту процедуру нужно пройти дикарям несколько раз.

Лишь после этого, в племени тебя посчитают мужчиной и подберут тебе молодую жену. Туземцы почему-то считают, что, только познав сильную боль, можно узнать, кем ты являешься на самом-то деле?

Дилэни ненадолго задумался. Смертник чуть помолчал и так же тихо продолжил: — Хочу, Иван тебе сообщить, что одной из моих военных специальностей, были пытки людей в ходе боевых операций.

Инструкторы из ЦРУ подробно рассказали всё то, что мы должны знать в данной области. Объяснили нам на манекенах, что и как нужно делать? Заодно, демонстрировали документальные фильмы, где детально показывали, как отлично работали специалисты высокого класса.

Так даже у заплечных дел мастеров заключённые не кричали так сильно, как вопил тот несчастный охотник. Спустя десять минут он лишился сознания. Ещё через двадцать он превратился в невзрачную кучку, едва шевелящейся пыли.

После такой демонстрации, двое наших отказников резко сменили суждения о ценности жизни туземцев. Они заявили, что целиком признали ошибку и весьма сожалеют о своих прежних словах. Офицер благосклонно кивнул. Утром нового дня, началась большая охота на местных повстанцев.

Побегали мы тогда. как собаки на загонной охоте. Уничтожили всё живое на полста километров вокруг. Нужно признать, что тогда мы трудились не за президента Америки, ни за приличные деньги или там, демократию. Мы пахали за страх! Мы все перетрусили, что командир вдруг сочтёт, что мы днём плохо работали, а вечером не даст антидота.

Быстро ли коротко, закончился положенный срок. Прилетели вертушки, и мы благополучно отправились на военную базу. Ну, не все ребята, конечно, остались в живых. Некоторых мы тогда потеряли.

Ты сам понимаешь, как это часто случается при операциях в джунглях. Кто-то нарвался на пулю, кто-то попал на мину-ловушку, кого-то укусила змея или какая-то весьма ядовитая летучая тварь.

Одним словом, мы вернулись домой. Думаем, отдохнём, как положено, а там нас глядишь, представят к наградам. Ну, дадут нам медаль «За отличную службу», а то и «Бронзовая звезда» упадёт прямо на грудь. Плюс наградные и всё остальное, что всегда полагается после подобных походов: выпивка, дурь, симпатичные девочки.

Вместо всех этих радостей, нам вдруг заявили, что мы прекрасно зарекомендовали себя. Теперь, мы должны немедля отправиться в другой партизанский район. Мол, там расплодились повстанцы, которых нужно, как можно скорее, всех уничтожить.

В ответ на наши протесты, нам объяснили — если мы не подчинимся приказу, то нам не вколят противоядия. Ну, а дальше, ты знаешь. Мол, очень быстро мы все превратимся в труху.

Совершенно естественно, что мы все взбеленились. Напали на своих офицеров и дружно избили до потери сознания. Взяли штурмом больничку на базе. Припёрли медиков к стенке и заставили вколоть нам препараты, нейтрализующие все наноботы.

— За поднятый бунт ты и попал под смертную казнь высшего уровня… — не то поинтересовался Степан, не то подвёл итоги рассказа молодого напарника.

Дилэни нахмурился, но ничего не ответил. Без слов было ясно, что так всё и есть.

Прорыв на свободу

Спустя десять минут, охранники КПП полигона, прятавшиеся в ближайших канавах, принялись шевелиться. Они перебегали с места на место, и создавали кольцо вокруг штабного автобуса. Степан заметил движение не в меру активных солдат. Включил все боевые системы и дал короткие очереди из одного шестиствольника.

Сотни кусочков свинца буквально снесли лёгкие джипы с дороги. Машины перевернулись несколько раз и откатились к забору. После мощного залпа вояки брызнули в разные стороны и бесследно исчезли в степи.

Плюс ко всему, тяжёлые пули разрушили убогую будку, которая громко звалась — КПП. Бетонные стены хибарки оказались удивительно тонкими. При любом попадании они разлетались в куски и мелкую пыль.

Большой грузовик Степан пока трогать не стал. Вдруг от президента всё же придёт разрешенье на то, чтобы выпустить их из страны? Тогда изувеченный «М 939» придётся оттаскивать в сторону. Тут уж без мощного трактора ничего не получиться. А его ещё нужно найти где-то поблизости, а потом и пригнать. Так что, придётся пока подождать.

Степан приказал уорент-офицеру убрать с дороги массивный тягач. Трясясь, как осиновый лист, водитель вышел из штабного автобуса. Он оглянулся на шестиствольное рыло пулемёта «М 134», смотрящее ему между лопаток, и, едва волоча непослушные ноги, поплёлся вперёд.

Молодой человек приблизился к тяжеловозу. Открыл широкую дверцу, украшенную белой армейской звездой. Забрался в большую кабину и нажал кнопку стартёра.

Однако, все попытки шофёра не увенчались успехом. Он вылез наружу, поднял огромный капот и заглянул в моторный отсек. Удручённо покачав головой, шофёр весьма неохотно вернулся назад.

— Охранники испортили двигатель. — грустно сказал он Степану: — Сняли коробку распределителя зажигания и ещё кое-какие детали.

Неожиданно на военной панели запищал очень громкий прерывистый зуммер. Следом за ним включился экранчик радара. Степан посмотрел на небольшой монитор. На нём замигала тревожная надпись — «В пяти милях на север обнаружены два боевых вертолёта».

— Пара «вертушек» заходит прямо на нас. — хмуро сказал сержант своему компаньону.

Дилэни метнулся к панели боевых установок. Ловкими пальцами он прошёлся по трём дисплеям и включил счетверённую зенитную пушку. Смертник дождался, пока бронеколпак приподнимется над задней частью крыши автобуса. Поймал ближайший летательный аппарат в перекрестье прицела, и дал длинную очередь.

В сторону геликоптёров ушли десятки двадцати миллиметровых снарядов. Спустя один миг, первый «AH-64 Apache» резко снизил скорость движения. Он клюнул носом и, быстро снижаясь, ушёл в правую сторону. За ним потянулись большие клубы плотного чёрного дыма.

Уходя от огня мощной зенитки, второй вертолёт быстро юркнул за холм, торчащий в степи. Почти сразу оттуда послышался звук мощного взрыва. К