Никогда не предавай мечту - Ева Ночь

У неё горят глаза. Макс смеётся. Видимо, Катя эта такая – куда хочешь помчится, зажигалка.

А потом Макс каменеет. Напрягается. Альда следит за его взглядом. К ним идёт блондинка. Изящная и манящая. Правда, вблизи видно, как наштукатурено её лицо, словно прячется за маской, под которой – что?.. Альда не знает, но, видимо, это понимает Макс.

– Инга, – сухой кивок, и мышцы расслабляются.

– Не смогла удержаться, – улыбка у неё неискренняя, натянутая. А глаза – жадные и тоскливые. – Кто бы подумал…

– Никто, – режет остро Макс. – И ты – в последнюю очередь. Да и то не подумала бы, а просто пришла посмотреть, каково оно. Оказалось – всё нормально, да?

– Более чем, – зашторивается девушка, и уже ничего не прочесть по её лицу. А затем она переводит взгляд на Альду. Неприветливый осмотр сверху вниз двумя застывшими льдинками вместо глаз. – Ну, привет, очередная жертва Макса Гордеева. Одна из… в толпе жаждущих его тела. С ярой фанаткой, вижу, уже познакомились, – кивок в сторону Кати, что бурно общается с кем-то поодаль. – Он изменял мне с ней, будет и тебе неверен, непостоянный Макс Гордеев.

Альда тихонько сжимает ладонь Макса. Гладит его большим пальцем. Тихо. Не нужно.

– Всё сказали? – спрашивает она голосом Снежной Королевы. – А теперь уходите. Вы прошлое. Тлен. А к прошлому я не ревную – испачкаться можно.

Альда переплетается пальцами с Максом. Тонет в его глазах.

– Пойдём. Нас друзья и родные ждут, – говорит тихо и мягко, ловит любовь и обожание в его взгляде. А ещё – восхищение.

Они уходят, оставляя эту девушку позади. Злую, со сжатыми кулаками, с некрасиво расставленными на ширину плеч ногами. Она хотела драки, а получила оплеуху.

Позже, когда они остались одни в тишине своей квартиры, Макс сказал:

– Я хочу сказать. О Кисуле. Кате.

– Не надо, – положила она тонкие пальцы ему на губы. – Я знаю. То есть понимаю. Всё это не имеет значения сейчас. Для меня важнее то, что между нами. А прошлое… пусть остаётся прошлым, ему там место.

– Я каждый день благодарю судьбу или что там есть свыше, за то, что она дала мне тебя, – вздыхает он глубоко и целует пальцы, что так и лежат на его губах. – Наверное, я не достоин, но чёрта с два я отдам тебя кому-то другому!

– Ты достоин, – целует Альда его в губы. – Никогда не сомневайся в этом. Ты же помнишь?..

– Одно сердце на двоих, – шепчет Макс, а потом всё становится не важным. Их жаркий шёпот. Обещания. Сплетение душ и тел. Горячие ласки и экстаз – тоже один на двоих.

Альда знает: у них много впереди всякого. Жизнь не умеет быть однозадачной. Но у неё есть Макс. У Макса есть Альда. Очень простая формула, чтобы две половинки соединялись. В этом очень простой секрет Любви, и они его разгадали.

Юля

Грэг даже с завязанными глазами не беспомощен. Ах, какая у него грация! Хищная, живая, умопомрачительная!

– Ну, и куда вы меня ведёте? – хмыкает он. От его кривой улыбки можно сойти с ума.

– Пап, ну что ты как маленький? – пыхтит возмущённо Ева. – Потерпи и не закудыкивай! Что за манера?

– Ладно-ладно! – соглашается он. – Буду терпеть ваш произвол, но смотрите мне: в гневе я страшен!

– Ой, боимся, боимся! – Еву не остановить, но это и хорошо: Юля волнуется, поэтому лучше молчать. Грэг сразу поймёт, что она мандражирует.

Для пущей уверенности, они покрутили его вокруг оси, но что для Грэга несколько оборотов? Ерунда.

– Теперь можно снять эту дурацкую повязку?

– По моей команде! – кричит Ева, выдавая, что они отошли от него на приличное расстояние. Голос её гулко отражается от стен зала. Догадается.

Юля досадливо качает головой, но уже нет времени сетовать. Но Грэг их не подводит. Стоит смирно.

– Можно! – разрешает Ева и включает музыку.

Грэг снимает платок – тот самый, цвета электрик с золотыми искрами, что подарил ей недавно. Ноздри его дрожат, как у хищника.

– Мы посвящаем этот танец тебе, папочка!

Папочка… Двойной смысл в словах Евы, но Юле сейчас не до этого. Они с дочерью зажигают. Выделывают такие па, что у Грэга мышцы напрягаются. Это смесь танца и акробатики – всё, как когда-то. Только сейчас она не одна. Их двое. Даже трое, если считать и того малыша, что скоро натянет кожу на её животе, проклюнется выпукло, оттопыривая попку, выгибая спинку… Но это будет позже. А сейчас – драйв танца после стольких лет «молчания» её тела.

Они замерли вместе с последними аккордами. Слишком тихо. Ему не понравилось? Юля кидает взгляд на мужа. Он смотрит на них долго. Челюсти сжаты. Играют желваки. Глаза прищурены. Будет ругаться?

А потом она шестым чувством понимает: он сдерживается. Сдерживается изо всех сил, чтобы не заплакать. Её суровый жёсткий муж расчувствовался, но ни за что не хочет показывать слабость.

– Вы лучшее, что есть у меня, – хрипло выдавливает Грэг и делает несколько широких шагов, чтобы прижать Еву и Юлю к себе. Крепко. Так, что ещё чуть-чуть – и начнут трещать кости.

– Мы старались, пап! – ластится Ева и подпрыгивает, чтобы оставить поцелуй на щеке отца. – Ну, я помчалась, ага? Меня ждут!

Никто её не ждёт, обманщицу, но сейчас Юля не может спорить: они с Грэгом смотрят друг другу в глаза, оторваться не могут.

– Думаю, наш сын или дочь будет танцевать, – касается он её лба губами, а ладонями обхватывая Юлин живот.

– Ты знал, – смеётся она и замирает от волнения: так прекрасно, когда его руки греют малыша, что растёт у неё внутри.

– Ну, я ж не совсем идиот, Юла, – хмыкает Грэг и, встав на колени, нежно целует её в пупок. – Умею считать и замечать. У тебя критических дней ни разу не было. И это точно не климакс. Да и грудь стала больше, – касается губами сосков через ткань леотарда. – Но о танцах не догадывался. Вы меня перехитрили. Честно говоря,