Смерть меня не найдёт (СИ) - Летова Ефимия

— А вот не надо про колодцы. Теперь твоя очередь проявить себя.

— Ладно, ты права, — вздохнул Лигран. — Твоя близость меня дестабилизирует, надо вылезать, а не осквернять священное место своими приземлёнными и непристойными мыслями, моя лирта. Сиди здесь и жди меня.

— Эй! — я занервничала вопреки собственным же словам про "очередь проявить себя". — Ты куда? Почему один?

— Успокаивать служителей. Камилла, неужели ты думаешь, что я совсем бесполезный?!

Ну, не то что бы… Просто не привыкла ещё.

— А что будет, если тебя обнаружат?

— Ничего хорошего, — его лицо снова стало серьезным, бесстрастным и сосредоточенным, и я на мгновение испугалась: а вдруг у него раздвоение личности? Ну не может человек быть таким… разным, одинаково естественным в обеих своих личинах! А Лигран, не ведая о моих терзаниях, продолжил. — Ничего хорошего, но и ничего критичного, разумеется. Если меня обнаружат, то задержат до появления кого-то из Верховных. Королевские охранники фелиноса мне не подчиняются, только непосредственно королю. Жреческому внушению мне противопоставить нечего. Но служитель от жрецов должен быть только один, если вырубить его первым и сразу, сложностей быть не должно.

— Пойдём вместе?!

— Сиди и не позорь меня, лирта, — строго сказал мой лирт и гибко вынырнул из-под стола. А я осталась, терзаемая самыми что ни на есть противоречивыми чувствами: тревогой, виной и каким-то смутным в силу своей новизны желанием положиться на другого.

Глава он местной полиции или кто?!

Дзынь, дзынь, дзынь!

Хочется зажать руками уши, но я боюсь, что пропущу что-нибудь важное, хотя в таком шуме всё равно ничего не услышать. Бедолаги служители, изнутри всё воспринимается совсем не так, как снаружи. Да уж, на "непристойные мысли" сил действительно не остаётся, разве что на одну — спалить этих звонарей на площади перед Центральным храмом, а пепел развеять над морем.

Мы ведь не договорились с Лиграном, сколько мне тут ждать. Пока он за мной не придёт? А если жреческий служитель перехватит над ним контроль и заставит прийти сюда, а потом отрезать мне голову, например?

Провожу пальцем по тонкой, искусной зеленой и серебряной двусторонней вышивке на скатерти, той, которой накрыт ставший моим убежищем стол. В конце концов, если что-то пойдёт не так, я смогу вытащить нас обоих.

Хотя, что может пойти не так?

В этот момент металлический звон резко прекращается, и наступившая тишина ещё оглушительнее ударяет по ушам, так, что хочется обхватить вибрирующую голову руками в попытках удержать от падения с ненадёжного шеста шеи. Я напряженно вслушиваюсь, пытаясь понять, что происходит там, снаружи — уловить разговоры, звуки борьбы, шаги, что угодно.

Ничего не слышу.

Не выдержав бездействия, отодвигаю край скатерти и высовываю голову. Кажется, мы попали в какую-то рабочую каморку, поэтому здесь так тихо — Лиграна нет. Никого нет. Больше всего помещение напоминает аккуратный камерный склад, большая часть вещей, здесь находящихся, мне не понятна и не знакома. Вижу вертикальные прямоугольные рамки — вешалки для фиолетовых ряс служителей, несколько светильников в виде тараксумов — или тараксумов с подсветкой в центре, металлические кубки разных размеров и цветов, от платинового до медного, стопки книг и бумаг, круглые деревянные "блины" непонятного предназначения, металлические шары и пирамиды на полу… Я выбралась из своего укрытия — действительно обычного стола на пяти ножках с пятиугольной столешницей, как в Винзоре, только застеленного струящейся дорогой на вид скатертью, и в последний момент успела подхватить изящную округлую посудину, вознамерившуюся рухнуть на каменный пол от моего неловкого толчка.

Выпрямилась, подошла к вешалке, поколебалась несколько мгновений: надевать ли для маскировки служительскую мантию? Не стала, в случае чего, не хотелось бы получить стулом по темечку от того же не узнавшего меня Лиграна или запутаться в обильных складках плотной ткани. Двери в традиционном понимании не было — арочный проход скрывал занавес, словно бы сотканный из миллиона мельчайших серебристых бусин. Я сдвинула его в сторону и услышала тихий стеклянный перезвон.

Оказавшись в следующей зале, тоже безлюдной, по крайне мере, на первый взгляд, я потрясённо замерла. Потолок резко уходил вверх, грубый необработанный камень стен источал подземный холод, звук шагов, издаваемый даже моими мягкими туфлями, подхватывался своевольным эхом. Словно меня снова перенесло своевольным донумом в какую-то пещеру внутрь скалы — но занавес из бусин за спиной никуда не делся. Я опустила глаза и снова вздрогнула — пол был прозрачным, стеклянным, от моих шагов, словно по слабо схватившемуся льду на поверхности лужи, проступала паутина трещин, а под ним во все стороны растекалась тёмная вода. Я шагала, подспудно то и дело ожидая треска льда под ногой, но стоило мне сделать новый шаг, как разломы на старом месте моментально затягивались.

Чем дальше я шла, тем больше не по себе мне становилось. Не выдержав, наклонилась, присела на корточки, коснулась ладонью пола — а ну как и впрямь ледяной? Но нет, это не лёд, очень прочное стекло — или прозрачный камень вроде кварца…

А вот заключённая под полом вода вдруг стала вести себя странно. Словно я — огромный ходячий магнит, а она — жидкое густо-синее железо. Так и тянется ко мне, как живая, извивается волнами, струями.

Я провожу рукой над полом — и вода послушно следует за ней. Может, это какой-то оптический эффект?

— Брысь! — тихонько говорю я, стучу кулаком по полу, и тёмная жидкость разбегается в разные стороны, как клубок перепуганных синих ящериц.

Не успевая обдумать загадочное поведение более чем загадочного пола, я внезапно замечаю своё слабое полупрозрачное отражение.

— Агнесса! — зову шёпотом своего двойника, словно она — запертый подо льдом призрак. — Агнесса!

Снова протягиваю руку к полу — и девушка из каменного зазеркалья тянется ко мне в ответ, а вода вновь начинает жадно подбираться ближе.

"Помоги мне…"

Кто из нас это сказал?

Кажется, что заключённая в стекле девушка улыбается мне — грустно, но в то же время насмешливо. Мол, а чем бы ты могла мне помочь?

Чем?

Вернуть ей тело?

Еще вчера утром я согласилась бы с этим безоговорочно. Ещё вчера днём. Это тело принадлежит не мне! Но сегодня всё поменялось… И вернуть это тело означало бы потерять больше, чем Магр, чем даже жизнь. Это означало бы потерять Лиграна.

"Который тоже тебе не принадлежит", — улыбалась мне призрачная лирта, застывшая в огромном куске иномирного кварца.

Где-то вдалеке раздаётся невнятный шум, и я с огромным трудом отвлекаюсь от призрачной Агнессы. Встаю и осторожно иду на шум. В какой-то момент мне начинает казаться, что в зале есть кто-то ещё — звуки шагов двоятся. Тревожно оглядываюсь — никого нет, но полная иллюзия постороннего присутствия сохраняется.

— Агнесса? — вновь вопросительно шепчу я. Подхожу к одной из ровных стен, провожу по ней руками и безошибочно нахожу незаметные взгляду выступы.

Это дверь.

Та самая дверь, за которой находится жилой флигель. Когда Агнесса вернулась от колодца, она пошла именно сюда, и я никак не могла уловить её состояние, словно об этом у неё и не сохранилось никаких воспоминаний. Впрочем, возможно, мне достаточно просто пройти её путём?

Я постаралась попадать в ритм шагов, которые мне пригрезились, которые до этого момента словно бы отставали от моих собственных. И ноги сами потащили меня вперёд.

Прошла залу-пещеру, более не обращая внимания на мечущуюся под ногами воду, ощущая себя пустой и бездумной. Отыскала ещё одну дверь в стене, которую не нашла бы никогда в жизни, если бы не знания и память Агнессы. Эта дверь в свою очередь вела в какой-то длинный пустой коридор, и только потом я, словно зачарованная, вышла в новый зал, на этот раз — вполне традиционный и более чем торжественный, даже сверкающий. На полу тканные ковры, у одной из стен — подобие иконостаса, только вместо икон — каменные барельефы, изображающие тараксумы. Отдельно стоящая в углу статуя Тираты — не особенно большая и величественная, зато целиком из металла. Серебристые и зелёные витражи в очень высоких, под потолком окнах создавали соответствующее освещение,