Неукротимая Анжелика - Анн Голон

— Он выложил за вас цену хорошего корабля.

— Мой муж отныне будет защищать меня, — ответила она без особой уверенности.

Савари промолчал. Храп голландского банкира заполнил тишину каюты, потом стих.

— Мэтр Савари, — прошептала Анжелика, — вы полагаете, что… это могла быть ловушка?.. Я сразу заметила ваше недоверие к Мохаммеду Раки. Но разве он не дал неопровержимых доказательств своей миссии?

— Почему же, дал.

— Он, безусловно, виделся со своим дядей Али Мехтубом, раз у него оказалось мое письмо. И о моем муже он знал то, что я одна могла знать, хотя и вспомнила с трудом… Следовательно, он видел его. Если только… Ох, Савари! Неужели вы думаете, что я могла стать жертвой каких-то чар? Что меня одурманили на расстоянии, поманили призраком того, чего я больше всего в мире желаю, — и завлекли в капкан? Савари, я боюсь!..

Старый аптекарь покачал головой.

— Такие вещи бывают, но я не думаю, что это именно тот случай. Тут другое. Ловушка, возможно, но магия здесь ни при чем. Мохаммед Раки что-то скрывает от нас… Но давайте сначала достигнем цели, а там увидим.

Он помешал ложечкой в оловянной кружке.

— Примите-ка это лекарство. Вам станет лучше.

— Опять мумие?

— Вы же знаете, что у меня его больше нет, — грустно сказал Савари. — Я использовал все, чтобы пожар в Кандии пылал жарче.

— Савари, почему вы решили сопровождать меня, если не одобряете моей поездки?

— Разве я мог вас покинуть? — промолвил старик в раздумье, как будто пытался решить трудную задачу. — Нет, полагаю, что не мог. Итак, я поеду в Алжир.

— Вы хотите сказать — в Бон?

— Это одно и то же.

— Но христиане там подвергаются меньшей опасности, чем в Алжире.

— Кто знает? — ответил Савари, покачивая головой, словно предсказатель, прозревающий суть вещей, сокрытую пеленой обманчивой видимости.

К утру ветер спал, и судно двигалось медленнее, так как шло только на веслах. Мальтийская галера повстречала в этот день множество кораблей, в том числе целый караван голландских торговых судов. Голландцы шли бойко, благодаря мощным парусам. Их охраняли два военных фрегата, имеющие на борту от пятидесяти до шестидесяти пушек каждый, — так обычно пускались в плавание по Средиземному морю торговцы-англичане, португальцы и прочие европейцы, успешно противопоставлявшие дерзости корсаров мощь своих военных флотов.

Попутный ветер задул около полудня. Подняли два паруса. Вдали показался гористый остров. Шевалье де Рогье указал на него Анжелике:

— Это Пантеллария. Она принадлежит герцогу Тосканскому.

Они могли бы сделать там остановку, но военное судно не должно ничем выдавать свои намерения во избежание засады неверных. Лучше не вступать ни в какие контакты, даже с друзьями, до того как будет достигнута намеченная цель: Бон.

Ветер надувал паруса. — Если так будет продолжаться, мы будем в Боне послезавтра, — заметил шевалье.

Перед мальтийским кораблем простиралось теперь лишь голубое море, покрытое легкими белыми барашками.

Вечером разразился скандал. Чья-то преступная рука продырявила резервуар с питьевой водой. Среди помощников кока был молодой испанец; защищаясь от плети надсмотрщика, он стал размахивать ножом, а иметь при себе ножи матросам запрещалось, если того не требовала служба… По обычаю всех флотов мира юнга должен был подвергнуться варварскому наказанию: его за руку пригвоздили к грот-мачте тем самым ножом и оставили стоять несколько часов. Продолжительность пытки зависела от тяжести проступка.

Шевалье де Рогье пришел известить Анжелику о неожиданной помехе.

— Глупый случай, но он нас задержит. Теперь придется идти в Пантелларию, чтобы запастись пресной водой. Вот вам лишнее доказательство тому, насколько надо быть осторожным в Средиземном море! Здесь лучше воздерживаться от благодеяний. По молодости лет этого парня избавили от весел, разрешили ему свободно передвигаться по кораблю. А он взял да и всадил бурав в резервуар с питьевой водой.

— Зачем он это сделал? — спросила встревоженная Анжелика.

Шевалье недоуменно пожал плечами. Галера резко изменила курс и вместо вест-норд-вест пошла на зюйд-вест, что было хорошо видно по заходящему солнцу. Пассажиры получили порцию доброго вина из имевшихся запасов, но экипаж и рабы роптали, так как варить пищу было не на чем.

Нестерпимо знойный день закончился, но Анжелике не спалось. Около полуночи она вышла на палубу подышать свежим воздухом. Стояла непроницаемая темнота, не было даже того бледного фонаря, что горел предыдущей ночью. Лишь слабое мерцание далеких звезд освещало судно, шедшее с приспущенными парусами. Работала лишь одна команда гребцов — две другие отдыхали. Слышалось дыхание галерников, спящих в глубине своего зловонного трюма, но разглядеть ничего нельзя было. Анжелика сделала несколько шагов по палубе. Она предполагала, что оба офицера находятся на носу, и хотела поговорить с ними. Ее остановили странные звуки. Приглушенный, прерывающийся в бреду голос слабо бормотал по-арабски молитву, в которой часто повторялось слово «Аллах».

Анжелика скорее угадала, чем разглядела во мраке силуэт юного преступника, пригвожденного ножом к грот-мачте. Видимо, он ужасно страдал не только от проколотой руки, но и от жажды. У нее больше не было вина, но оставался кусок арбуза, и она пошла за ним. Когда она вернулась и хотела приблизиться к грот-мачте, вооруженный часовой преградил ей путь.

— Пропустите меня, — сказала она. — Вы моряки, вы воины. Я не сужу ваших поступков. Но я женщина, и у меня есть сын почти его возраста.

Дозорный уступил. Почти ощупью она сумела втолкнуть кусочки арбуза в воспаленный рот молодого испанца. Его волосы курчавились, как у Флоримона. Проколотую руку свело, она была вся в потеках засохшей крови.

Сердце Анжелики дрогнуло. «Сейчас попрошу барона фон Нессельхуда прекратить наказание. Это уж слишком!» — подумала она.

Вдруг все осветилось красно-рыжим огнем. Разгорясь, он становился многоцветным.

— Ракета!

Юнга тоже увидел ее.

— Аллах мобарех! (Аллах велик!) — воскликнул он.

Всеобщая суматоха сменила сонную тишину. Вооруженные братья-мальтийцы и моряки забегали, окликая друг друга. Зажглось несколько мутноватых фонарей. Анжелика разбудила Савари. Эта сцена напомнила ей начало сражения с кораблем Рескатора.

— Савари, вы не думаете, что мы снова встретимся с этим пиратом?

— Сударыня, вы спрашиваете меня, как будто я военный стратег, обладающий к тому же волшебным даром находиться одновременно на мальтийской галере и на палубе ее противника. Такой сигнал, разумеется, может исходить от бывшего вашего владельца Рескатора. Но столь же возможна засада алжирцев, тунисцев или марокканцев.