За миг до удара - Наталья Корнилова

Скупые слезы благодарности выступили на наших с боссом глазах от этих слов. Я даже достала платочек из рукава блузки и растроганно высморкалась.

- Значит, нам теперь совсем нечего бояться? - серьезно спросил Родион, смеясь одними глазами.

- Абсолютно! За пять процентов я готов даже стать вашим телохранителем. Заключим контракт и...

- Не нужно больше контрактов! Сделай это просто в качестве дружеской услуги. В общем, ты согласен вычеркнуть последний пункт?

- А все остальное остается в силе?

- Да.

- Тогда вычеркиваем и покончим с формальностями. Мы убрали злосчастный пункт, я отнесла свой экземпляр к себе в приемную, вернулась, и американец наконец договорил роковую фразу:

- "Казна Coco находится в старой Кремлевской стене".

Он замолчал и уставился на нас с довольным видом. Мы - на него. Так прошла вечность. Я не выдержала и нетерпеливо спросила:

- Ну а дальше-то что?

- Это все.

- Шутишь? - спросил босс.

- А в чем дело? - не понял американец. - Разве этого мало? Это ведь не Великая Китайская стена. И потом, у вас что, Кремлевские стены по всей стране разбросаны? По моим сведениям - всего одна, здесь, в Москве.

- Да вы хоть понимаете, что говорите?! - сквозь слезы воскликнула я. Как вы себе это представляете?

Я была расстроена до глубины души. Вот он, уже, казалось бы, вожделенный клад, был в руках, и на тебе, в одночасье все рухнуло! Искать клад в окруженной правительственной охраной Кремлевской стене было все равно что вырывать кусок мяса из пасти голодного крокодила.

Увидев разочарованное лицо Родиона, американец поспешил добавить:

- Я вам не все рассказал про этого Кумсишвили. В газетах писали, что убитый иногда добывал себе на хлеб, подрабатывая каменщиком на строительстве небоскребов. Вы понимаете: ка-мен-щи-ком! А Кремлевская стена из чего сложена? Правильно, из кирпичей. А если к этому всему добавить мою уверенность, что свои средства Сталин хранил в виде золота, а не в виде денег и облигаций, то все выглядит очень даже ничего. Я прямо-таки вижу, как Кумсишвили тайком подходит ночью к стене, выбирает из нее кирпичи, а вместо них закладывает новые, в которых замурованы золотые слитки. Хорошие мастера умеют даже старить кладку, как старят художники, которые подделывают картины. И главное, что никто никогда не додумается до того, что половина российского золотого запаса находится у всех на виду. Так что вы зря раскисли, дорогие мои. Нам осталось лишь добраться до стены, выковырять из нее пару кирпичей, и все станет ясно. Причем нам нужна именно та, еще сохранившаяся, небольшая часть старой кладки. Я тут посидел в библиотеке, покопался в справочниках по архитектурным памятникам Москвы и вот что выяснил. Эта кладка сохранилась еще от белокаменного Кремля, построенного Дмитрием Донским в начале четырнадцатого века. Потом, когда в шестнадцатом веке стену перестраивали, эти старые камни будто бы специально оставили на память или что-то в этом роде. Эти камни белого цвета, и они хорошо выделяются на фоне всех остальных. К тому же, как мне сказали в библиотеке, до 1955 года территория Кремля была засекречена и закрыта для посещений, она тщательно охранялась, а значит, там можно было делать все, что сталинской душе угодно. Охранников, которые находились при этом, потом могли просто-напросто убрать, как это не раз делалось в истории. Этот фрагмент старинной кладки находится недалеко от Боровицких ворот, со стороны набережной Москвы-реки. Там практически нет охраны. Если не считать тех постовых, что сторожат Боровицкие ворота. Я ездил с экскурсией по Москве, и гид показывал нам этот участок стены. Мы даже выходили и осматривали его. Я понял, что клад там.

- Неужто золото блеснуло? - мрачно спросил босс.

- Нет, к счастью. Но у меня на него феноменальный нюх.

. - А у вас в тот день не было насморка? - съязвила я.

- Не было, - серьезно ответил Пол. - Но, как я смотрю, вас все это не вдохновляет? Что ж, тогда, согласно условиям договора, вы в любом случае должны мне помочь - нравится вам это или нет.

- А чем платить будешь, если не найдешь ничего? - усмехнулся Родион. Выломанными кирпичами?

- Вы что, договор не читали? Там черным по белому написано: процент от клада. А нет клада - нет и процентов. По-моему, все справедливо.

- Нас надули, босс, - печально констатировала я. - Он у себя в Америке на контрактах собаку съел. Потому, видать, так и настаивал.

- Между прочим, это ты первая заговорила о договоре, - напомнил Родион, и я прикусила язык. - Ладно, коллега, несмотря ни на что, в этом всем что-то есть. Не думаю, чтобы тот грузин зря сказал эту фразу перед смертью. А те, что за ним гонялись, уж наверняка знали, что клад существует. Нельзя же потратить сорок лет жизни только на то, чтобы подтвердить нелепую догадку. Решено, сегодня же ночью отправимся туда и проверим.

- А инструменты? - обрадованно подскочил Пол.

- Об этом я позабочусь.

И тут со стороны входа послышался грохот страшного взрыва...

Не помня себя, я выскочила в приемную. На месте входной двери зияла огромная дыра с вывороченными кусками бетона по краям. Все было в дыму и копоти, с потолка сыпалась штукатурка, и сквозь все это я увидела вбегающих внутрь людей с пистолетами в руках. Пол уже стоял рядом со мной и ошеломленно смотрел на происходящее. Нас словно парализовало, мы не могли ни двигаться, ни говорить и только тупо взирали на приближающихся к нам, как неумолимый рок, бандитов - иначе я не могла назвать этих "работников" ГРУ. С шумом захлопнулась дверь кабинета за спиной, но я даже не обернулась - настолько была потрясена.

Нас взяли, как маленьких слепых котят. Мы даже не сопротивлялись. В считанные секунды нас заковали в наручники, сунули в какую-то черную иномарку и на бешеной скорости умчали в неизвестном направлении. Все происходило как во сне. Опомнилась я только минут через пять, когда машина, сбавив ход, начала сворачивать в незнакомый переулок.

Я сидела сзади у двери, на которой не было ни одной ручки. Рядом со мной, меча злые искры из глаз, сидел американец. За ним, у другой дверцы, теснился, уткнув ствол пистолета Полу в бок, один из тех, с кем я разговаривала через дверь. Впереди сидел его товарищ по беспределу, а за рулем молча сопел третий громила. Босса в машине не было. Все бандиты молчали, их лица были лишь слегка встревожены, но не более. Казалось, для них нет ничего привычнее, чем, взорвав офис в центре Москвы средь бела дня, похитить несколько граждан и везти их на расправу в свое логово, включив при этом мигалку, сирену и не останавливаясь на свист гаишников, которые, разглядев номера, испуганно шарахались в сторону.

Рабочий день подходил к концу, прохожие или спешили домой, нагруженные пакетами и сумками, или беззаботно прогуливались по тротуарам, наслаждаясь последним осенним теплом, а для меня с Полом, похоже, все уже было кончено. Нас везли, даже не завязав нам глаза. Они знали, что мы уже никому не сможем ничего рассказать.

Мое удивление возросло до предела, когда мы подъехали и остановились в незаметном переулке у одного из старинных зданий, входящих в известный комплекс строений на Лубянской площади. Нас тут же выволокли из машины, провели через парадный вход, причем военные, охранявшие его, отдали бандитам честь, и потащили по бесконечным затемненным узким коридорам. Затем начался спуск в подвал. Чем ниже мы опускались, тем мрачнее и гнетущее становилось все кругом. Даже тишина, стоявшая там, каким-то зловещим образом давила на мозги, вызывая бессознательный страх. Мы миновали пять подземных ярусов и наконец свернули на этаж. Я заметила, что вниз уходили еще несколько лестничных пролетов. Везде стояли военные охранники и торопливо вытягивались по стойке "смирно", не обращая внимания на наручники у нас на руках - привыкли, судя по всему, к подобным посетителям. Вся процессия передвигалась молча. Меня не покидало ощущение, что я оказалась в тех самых печально знаменитых подвалах Лубянки, где обрабатывали и не таких крепких орешков, как американец, где даже самые стойкие и выдержанные признавались в своих несуществующих преступлениях и откуда редко кто выходил живым. Двери по сторонам коридоров напоминали двери тюремных камер, на них виднелись тяжелые запоры и глазки. Я все ждала, что вот-вот послышится предсмертный крик замученной жертвы и торжествующий вопль мучителя, но все было тихо, и только гулкие звуки наших шагов эхом разносились по выкрашенным зеленой краской коридорам.

Наконец, пройдя неисчислимое количество поворотов этого запутанного лабиринта, устроенного так для того, наверное, чтобы заключенные не смогли найти дорогу к выходу и не сбежали, один из бандитов, шедший впереди, остановился у одной двери без запоров и глазка, постучал и сразу же открыл дверь.

В просторном кабинете, обставленном в стиле современных офисов, за столом сидел необъятных размеров мужчина с тремя подбородками, свисающими на стягивающий толстую шею синий галстук. Он улыбался. Конвоиры поставили нас напротив стола, а сами сели на расставленные вдоль стен стулья.