Хроники старого мага (СИ) - Величко Андрей Феликсович

На улице уже сгущались вечерние сумерки. Западную часть неба покрывала жёлто-красная полоса солнечного света, окружающая жёлтый диск заходящего солнца. Весь день мне пришлось проводить циклы восстановительного дыхания. К вечеру я почувствовал себя значительно лучше. Под конец даже стал проводить операции по лечению ран. Дело шло на поправку. Наконец мы излечили последнего раненого бойца. Я стоял возле умывальника и ожесточённо отмывал руки, растирая на них мыло и смывая его уже не в первый раз. Тётя Вера о чём-то разговаривала с Назаром, и в их разговор вставляла слова Аликс. Её голос как щебетание птички достаточно громко раздавался в палате на фоне приглушённого разговора старших. Удивительно, но, ни Назар, ни нянечка не одёргивали её, видимо вставляла слова по делу. Возможно, что я и мог бы расслышать суть разговора, но не имел такого желания. Мне было приятно находиться среди людей. Даже получал удовольствие, что вокруг движется жизнь. Именно в этот момент за моей спиной и зазвучал голос Алкимы. От неожиданности я даже вздрогнул.

— А второй посох у тебя действительно отнимут эти, ну…

Она замялась, пытаясь вспомнить новое слово, услышанное от меня. В палате наступила тишина. Все замерли и посмотрели на меня, как будто только и ждали её слов.

— Мастера архивариуса.

Договорил за неё я.

— Точно. — Она щёлкнула пальцами. — Не жалко?

Прежде, чем ответить, я ещё раз сполоснул руки и вытер их о полотенце, висящее на моей шее. Все настороженно следили за моими действиями. Только теперь я понял, что этого разговора они ждали. Возможно, что его они и обсуждали до этого.

— Жалко. Но разве есть другие варианты? Башню обыщут. Потом обыщут крепость. Маги умеют различать ложь. Они спросят у меня: где трофейные посохи? Солгать я не смогу.

Все помолчали.

— Разве нельзя обойти это?

— Можно. Но сказать надо правду. Только я пока не знаю какую.

— А если отдать посох кому-нибудь? А сказать, что у тебя его нет.

— Отдать посох я могу лишь другому магу, потерявшему свой посох. За это не накажут. Или дикому магу, как Назар.

Я ткнул рукой в Назара, и тот покрепче сжал свой новый посох.

— Если я отдам посох не-магу, то для мастеров это будет всё равно, что посох остался у меня. Отдавать посохи простым людям — расточительство. Их мало, и стоят они дорого. Каждый из них состоит на учёте в архиве Академии. Посох всё равно отнимут. Но при этом ещё и накажут. Мне жаль отдавать, но для себя сохранить не могу, а передать его больше некому.

В лазарете наступила тишина. Я мельком взглянул за окно. Внутри крепости начала сгущаться тьма. Последние лучи заходящего солнца освещали лишь верхушки крепостных стен. По тёмному небу медленно ползли редкие облака, подсвеченные снизу лучами заката. В просветах между туч стали показываться первые звёзды. Я вновь перевёл глаза на присутствующих. Они все дружно смотрели на меня и Алкиму с ожиданием. Тягость момента показала, что сейчас наступит кульминация — пик нашего разговора. И в этой тишине прозвучал голос Алкимы.

— А ты подари посох мне, а мастерам скажи, что отдал его дикому волшебнику.

Я ошарашено посмотрел на неё. Неожиданность этого предложения поразила меня. Меня будто поразило изнутри разрядом. Я застыл с разинутым ртом.

— Женщин волшебников не бывает.

Наконец смог выдавить из себя я.

— Почему?

Задала она мне простой вопрос, который буквально загнал меня в ступор. Тишина в лазарете стала давить. К такому повороту в жизни меня никогда не готовили. Единственное, что я смог выдавить из себя в тот момент, была глупость.

— Я их никогда не видел.

Мне стало неловко за сказанное. Я отвёл глаза в сторону и стал теребить полотенце в своих руках, вытирая и без того уже сухие руки. Состояние было такое, что я хотел спрятаться за этим полотенцем. Алкима сделала шаг ко мне и положила руки на мои руки сверху. Мягким голосом она проговорила.

— Ты много чего не видел. Среди женщин маги рождаются столь же часто, как и среди мужчин. Возможно даже чаще. Но церковники запрещают им заниматься магией. Каноны церкви запрещают женщине принимать участие в общественной жизни общества, оставляя ей право заниматься лишь домашним хозяйством, детьми и молитвами. А волшебники принимают самое активное участие в жизни общества. В центральных областях Империи инквизиция сдерживает занятия магией среди женщин. Но здесь на границе контроль церкви не такой строгий.

Она перевела дух, отпустила мои руки и отошла к столу, за которым сидели остальные.

— Решение не допускать женщин к магии в Империи — исключительно политическое. Церковники боятся ослабления своей власти. Маги — их прямые оппоненты, но постоянные войны с другими расами и их магическим могуществом, вынуждает церковных боссов мириться с властью волшебников. Делить с ними влияние на людей. Но они боятся увеличения численности волшебников. А женщины-маги способны увеличить число волшебников как минимум вдвое. Политика.

Она перевела дух. Установилось краткое молчание. В моей голове было пусто. Я получал знания, о которых ранее даже не задумывался. Возможно, мне действительно не хватало опыта, но ответить ей мне было нечего. Тем временем она продолжила.

— В других расах отношение к женщинам-магам более спокойное. Среди эльфов много женщин-волшебниц. Есть они и среди гномов, хотя их магия чаще предметная, более тяжёлая и трудоёмкая. У орков и гоблинов магией занимаются исключительно женщины. Мужчины презирают занятие магией. Среди них если рождаются мужчины со способностью мага, то они всю жизнь скрывают это. Чаще такие мужчины становятся выдающимися стрелками и следопытами. Такая же ситуация у северных варваров, змеекожих и морского народа. У них, как и у орков, магией занимаются только женщины. Людская раса не является исключением. Инквизиторы регулярно сжигают на кострах ведьм и колдуний. А ведь вся их вина в том, что они дикие маги женского пола. Демоны и ересиархи поступают также.

Последнюю фразу она сказала с какой-то особой горечью. Мне стало немного не по себе. Я позволил себе взглянуть на неё сквозь призму второго зрения. Алкима была явно рожавшая женщина. При этом — не единожды. Мне стало одновременно стыдно и ещё более неловко.

— У тебя были дети — проговорил я тихо.

— Муж и три дочери. — Ответила она, глядя прямо на меня. — Я всю жизнь прятала свои способности. Удачно вышла замуж за тёмного мага, родила трёх дочерей. Все — магички. Мы ждали четвёртого ребёнка — мальчика. Он мог родиться магом и сделать моего мужа счастливым. Дать ему волшебника — наследника. Но девочки были маленькими и не смогли скрыть свои способности. Шпионы демонов узнали об этом и нас схватили. Муж пытался защитить семью. Его и наших дочерей придали мучительной смерти. Принесли в жертву Бетрезену. О том, что я колдунья, они не знали. Поэтому меня просто заставили смотреть на смерть моей семьи. При этом у меня случились преждевременные роды, а ребёнок родился мёртвым. Его тоже бросили на алтарь. Вся моя семья погибла. Несмотря на боль, я смогла сдержаться. Они так и не узнали о моих способностях. Как только я окрепла, то приступила к мести.

Её лицо стало злым и жестоким. В глазах загорелись красные огоньки. В тот момент она напоминала выпущенного на свободу демона.

— Шпионы, выследившие мою семью, и жрецы, предавшие их смерти, умерли в страшных мучениях, покрывшись жуткими гнойными ранами. — Её глаза заблестели ещё сильнее, а на лице заиграла зловещая улыбка. — Перед смертью они узнали, чьих рук это дело, но сделать уже ничего не могли.

Её взгляд стал отрешённым. Стало ясно, что в это мгновение она находится слишком далеко, в своём прошлом и видит тела поверженных врагов. Она встрепенулась.

— Мне удалось выскользнуть из города и не пойманной пройти через земли демонов и орков. Они искали меня вдоль имперской границы, но я ушла в другом направлении. — На лице отразилась злорадная улыбка. — Я умею отводить глаза, когда хочу. Уже из королевства орков я перебралась в земли Империи и поселилась в пограничных землях. Там меня и нашёл наш капитан Ревин. Прятаться я не стала. Так и оказалась в его отряде. Делаю, что могу. С посохом я могла бы сделать больше.