Поверь в мечту - Дебра Дайер

К нему подошел Кэл, чье задание было следить за клиентами. Рядом стоял репортер из «Обсервер».

– Что случилось? – спросил Спенс. – Кто это?

– Это мисс Оливия. Должно быть, убийца прошел через черный ход, потому что мимо меня никто не проходил.

Спенс посмотрел вслед экипажу, увозившему тело Оливии, и поклялся себе, что за эту смерть Слеттер тоже заплатит.

– Езжай в отель, Кэл. Здесь ты вряд ли понадобишься. Кинкейд вернулся к миссии. Он спешился и теперь стоял, глядя на обугленный остов здания, над которым еще поднимался дым и тяжелый запах гари.

Кто-то вышел из тени и приблизился к нему.

– Что вы здесь делаете, мистер Кинкейд? – спросил инспектор Сэмюэльс.

– Моя жена. – Спенс с трудом выталкивал слова, они застревали в горле. – Она осталась там.

Суровое лицо инспектора чуть смягчилось. Он провел рукой по темным волосам и сочувственно произнес:

– Я понимаю ваше горе. Но дом еще тлеет, и туда нельзя.

– Тори! – Кинкейд шагнул вперед, словно не слыша полицейского.

– Прошу вас, мистер Кинкейд. – Инспектор схватил его за руку. – Вы должны подождать. – Он помолчал и, глядя на Спенса темными глазами, негромко добавил: – Просто постойте здесь и посмотрите, к чему привело ваше упрямство. Если бы вы последовали моему совету и оставили Слеттера в покое, ваша жена была бы жива.

– Я это знаю, – ответил Спенс. Слезы застилали глаза. Тут только дым, зола и угли. Он повернулся и пошел к своему коню.

Спенс ехал по улицам города. Вокруг раздавались голоса, где-то играла музыка, кричали дети. Но он словно окаменел. Это было странное чувство – реальность казалась сном и потому не вызывала особых эмоций. Он ехал, бросив поводья на шею жеребцу, и очнулся, только услышав шум океана. Конь привез его на утес, куда не так давно от него сбежала Тори. Спенс подошел к краю скалы. Стемнело, и океан был черен. Он глухо ворочался там, внизу, клочья пены летели вверх, сверкая серебром в свете луны. Любимое место Тори. Но Тори больше нет… Боль начала ломать защитные барьеры, за которыми прятался измученный мозг. Теперь она усилилась стократ, и Спенс, застонав, закрыл лицо руками. Обожженные губы защипало от соленой влаги. На секунду он удивился, как брызги прибоя могли долететь так высоко. А потом понял, что это не морская соль – это слезы. Никогда больше не видеть ее лица, не иметь возможности прикоснуться к ней. Крик рос внутри, потом вырвался наружу – первобытный вопль, смешавшийся с шумом стихии, но не принесший облегчения. И тогда ему в голову пришла новая мысль. Вот он, выход, всего в шаге впереди. Один шаг – и боль пройдет, и он соединится наконец со своей Тори. Это так просто. Но что-то в этой простоте было ложью. Несмотря на отчаяние, здоровая натура взяла верх, и Спенс продолжал стоять на краю утеса. Нет, это было бы, пожалуй, слишком просто, даже трусливо – ведь он не нашел убийцу, не отомстил. Он отошел от пропасти и опустился на землю. Здесь они ссорились с Тори. Как он мог быть таким глупцом – тратить на ссоры драгоценное время! Кинкейд прижался щекой к теплой земле и закрыл глаза. Он снова видел Тори: вот она хмурится… улыбается, ветер играет непослушным локоном, который опять выбился из прически… Спасительный сон опустился на его душу, даря передышку измученному сердцу. Что-то теплое коснулось щеки. Спенс открыл глаза и увидел призрак: Тори сидела рядом с ним и гладила ладошкой его небритое лицо.

– Спенс, с тобой все в порядке? – Она смотрела с тревогой, тонкие пальчики отвели волосы с его лба.

– Тори? – Он протянул руку. Сердце испуганно замерло – вдруг она исчезнет? Но ладонь его коснулась теплой кожи, и в следующий миг она – живая! – оказалась в его объятиях.

– Слава Богу, ты жив, – шептана Тори. – Я так боялась за тебя.

Спенс прижимал к себе жену и думай, что если он и сошел с ума, то пусть все так и останется… Он зарылся лицом в ее волосы, провел губами по нежной шее. Вдохнул такой знакомый, такой родной запах. Тори чуть отстранилась, взглянула в лицо мужу, и сердце ее пронзила боль – слезы текли из золотистых глаз.

– Не плачь, милый, не плачь. Все хорошо. Слава Господу, ты цел, и я жива.

Она вытирала его слезы, чувствуя, что ее собственные уже текут по щекам. Спенс снова обнял ее, словно все еще боялся, что она исчезнет. Потом он нашел ее губы, и Тори вздохнула с облегчением: это был ее дом – его объятия, его нежность. Как он прекрасен, ее муж, чья золотистая кожа словно согрета солнцем, чьи руки сильны, а тело совершенно.

– Иди ко мне, – прошептала она.

И они занимались любовью – и это было как в первый раз, потому что теперь сливались не только тела, но и их души. Они были живы и хотели убедиться в этом, лаская каждый кусочек кожи, целуя каждую прядь волос. И только когда оба не могли дольше терпеть сладкую пытку, тела их слились. И каждый владел своим сокровищем и щедро отдавал его другому, и дарителю воздавалось сторицей, ибо счастье его становилось полным, – пока они не достигли пика вместе, унесенные одной волной, более сильной, чем все прежние, потому что теперь к страсти добавилась любовь. Когда они смогли пошевелиться, Спенс, крепко прижав к себе жену, укутал ее своим пиджаком.

– Тебе тепло? – заботливо спросил он.

– Мне хорошо. – Она уткнулась носом ему в грудь.

– Знаешь, я видел там, в комнате Шарлотты… Я думал… Тори почувствовала дурноту. Как она могла забыть!

– Бедная девочка! Я обещала ей помочь, спасти от Слеттера, который преследовал ее. Бедняжку звали Бекки. Она видела, как Слеттер убил Оливию… – Тори начала дрожать.

– Ты ничего не могла сделать.

– Я не должна была оставлять ее…

– Слеттер чуть не убил тебя и Бена.

– Бен… дат мне оружие. – Рыдания душили Тори.

– Убийца тоже был вооружен, Тори. И не задумываясь пустил в ход свой револьвер. Мы должны благодарить Бога, что ты осталась жива… К тому же, – продолжал он торопливо, – теперь я могу признаться, что был жутко зол на тебя.

– Зол? Почему?

– Я не успел сказать тебе, что думаю о той проклятой сделке. Она и все обязательства могут катиться ко всем чертям. Я люблю тебя и не отпущу.

Тори закрыла глаза.

– Скажи это снова.

– Я люблю тебя. Ты моя жизнь, мой свет, тепло моей души.

Тори было тяжело дышать – но ведь от счастья не умирают! Ее мечта становится явью. Прямо сейчас, когда она смотрит, как шевелятся его губы, произнося заветные слова.

– А когда ты понял, что любишь меня?

– В тот день, когда увидел в первый раз… – Спенс помедлил, прежде чем спросить: – А ты… скажешь мне что-нибудь?

Тори удивилась. Неужели этот самоуверенный мужчина может говорить столь… робко?

– Я люблю тебя… и это первая любовь в моей жизни. Чарлз был лишь детской привязанностью, которая не имеет ничего общего с тем, что я испытываю к тебе. – Она нашла его руку и поднесла ладонь к губам. – Я люблю тебя, Спенсер Хэмптон Кинкейд. Думаю, мне надо поблагодарить Чарлза за то, что он сбежал тогда, много лет назад.