Бессмертное сердце - Эльбрус Мяус

— Очень интересно, — нахмурившись, сказала Лин, становясь, как будто ближе к Лавар, чтобы в случае чего, защитить подругу.

— То, что ты читала в древних документах — правда.

— Она и так об этом знает, — отдернула женщину Лин. — Говори ближе к делу.

— В Альмайнасе существует остров Инстрик, — продолжала Гера, игнорируя бушевавшую Лин. — Там живет народ альи, отделенный от остального мира сильнейшим барьером. Ты средняя дочь нашей Повелительницы. И я обязана вернуть тебя домой.

— Кто бы мог подумать! — воскликнул Джерель, одновременно удивляясь и понимая собственное настроение. Если в Камилле текла кровь этого народа, то это объясняло его неприязнь и настороженность. Ее отношение к его собственному миру оказалось слишком близким, и подсознательно он ощущал это, поэтому не хотел вмешательства.

Элькрис ответил Гере ван Блокк что-то еще, но Камилла Лавар этого не услышала. Девушка больше ничего не слышала, не видела, и чувствовала только, будто тяжелый предмет упал на ее голову, будто она тонет, и вода заливает уши, а давление с огромной силой давит на грудь, и остается всего секунда до полного ее исчезновения.

Что она сейчас сказала? Зачем? Почему? В пустой голове о стенки черепной коробки ударялись разные вопросы, которые Камилла никак не хотела принять. Она так долго искала ответы на интересующие ее загадки, имея всепоглощающее стремление и любопытство, большую надежду и веру в свою мечту. И вот теперь, когда все оказалось намного проще, чем ей казалось, новое откровение убивало ее. Лавар всегда хотела попасть в Арий, много читала о нем, фантазировала, как мечтают дети, читая сказки, но ей никогда не приходило в голову, что и она сама может быть частью того мира. Ничего не замечая, она вцепилась руками в плащ Джереля, прижавшись лбом к его худощавой спине. Она не чувствовала, но медленно по ее щекам текли слезы, скатываясь и падая элькрис на одежду.

— Как же так получилось, что такая высокопоставленная особа, оказалась за пределами своей страны? — сквозь вату услышала Камилла ехидный вопрос Джереля, который боялась задать вслух.

— Все просто, — ответила Гера, не проявляя эмоций. — У альи истинная сущность меняется после десяти лет, до этого мы развиваемся как обычные люди. Мы выбираем спутников среди людей, а потом забираем детей. И хоть альи наполовину люди, главная сущность опасна, кровожадна, нетерпима и властна. Если не вернуться в десять лет, вторая половина души альи будет спать и может проснуться, ведя себя непредсказуемо. Повелительнице срочно пришлось вернуться назад, оставив дочь. Но, когда она хотела забрать ее, Артур не отдал Камиллу и исчез, спрятавшись от нас. Узнав о собственной болезни, он решил отправить дочь в Ламастор, надеясь, что здесь ее защитят.

— Надо же, — усмехнулась Лин. — Вы такие добряки, оказывается. А к чему было столько тянуть?

— Точно, к чему эти притворства целых десять лет? — наконец, пересилив себя, спросила Камилла. Голова продолжала гудеть, но шум воды отступил, и уши снова обратились в слух. Шок постепенно проходил, эмоции угасали, первое впечатление уступало нарастающей злости. Королевство Кулия, мать из знатного рода — все это оказалось ложью. Или отец пытался таким образом оградить ее? Возможности спросить его больше нет.

— Повелительница решила, что тебе стоит доучиться в Ламасторе.

— Как мило, — Лавар оторвалась от Джереля и открыто посмотрела на Геру. Она оставалась также безучастной, словно окаменев и смотря на себя со стороны, словно говорила не она, и ее это не касалось. — Спасибо, за разрешение. Вы, видимо, слушаете ее во всем. Но мне это неинтересно. Я буду решать, что мне делать, самостоятельно.

— Поэтому нахождение среди людей вредно, — помолчав немного, выдохнув, произнесла Гера. — Мы не подвержены эмоциям, нас с детства учат трезво мыслить, потому, что впереди вечность, и необходима мудрость, чтобы проще смотреть на вещи, но жизнь среди людей заражает наших детей людскими страстями и пороками. Из-за этого я была против того, чтобы ты осталась здесь, но Повелительница решила по-другому.

— Я неожиданно узнал о вас много нового, — сказал Джерель. — Меня никогда не трогало, почему ваш народец не любит Арий, но не думал, что в вас столько высокомерия.

— Не хочу от тебя этого слышать! — резко повернувшись и выгнув бровь, бросила Гера. Несмотря на внешнее спокойствие и полный контроль над собой, в этой фразе чувствовались гнев, раздражение и уязвленное самолюбие. Казалось, еще немного, и женщина перейдет на крик, но она продолжала спокойно: — Насколько я помню, элькрис прячутся от остальных народов. Но, в первую очередь, от армеди, которых в глубине души ненавидят!

— У тебя устаревшая информация, — Джерель дернул плечом. — Но я не хочу вступать с тобой в дискуссии.

— Я тоже не хочу больше говорить, — сказала Камилла, собираясь закрыть тему. — Вы нам мешаете, потому уходите. Я никуда не собираюсь возвращаться.

Гера ван Блокк несколько секунд смотрела на Камиллу в упор, словно размышляя, сказать что-нибудь или нет. Но женщина промолчала, закуталась в плащ, завязала шарф и низко натянула капюшон, а затем направилась назад в Ламастор. Обратно она шла медленно, степенно, больше не проваливаясь в снег, словно под ее ногами разложилась ровнейшая поверхность.

Мороз потихоньку крепчал, а ночь продолжалась. Трое охранников, несмотря на неприятный осадок, продолжили нести вахту.

Веро Хемайтл захлопнула книгу и посмотрела на часы, висевшие на противоположной стене — и часовая и минутная стрелки, словно прилипли на цифре двенадцать. Часы шли беззвучно, лишенные голоса, и понять течение времени по ним было невозможно, но Веро знала, что через несколько секунд они известят свою хозяйку о наступлении нового дня. Мгновение — и на всю комнату доносился мерный стукающий звук. Наступило первое января.

Девушка сделала глубокий вдох, набираясь уверенности, и, переодевшись, тихо вышла из комнаты. Пустой коридор встретил ее треском камина из алькова. Веро направлялась в зал для ЗБП по тихому, спящему Ламастору, немного удивляясь. Несмотря на большое количество приезжих гостей, замок остался глух и безучастен к новым событиям, словно мудрый зверь, он хранил молчание. Но, имей она способности армеди, услышала бы пеструю песнь Ламастора. Спустившись вниз, прошла длинный коридор, свернула направо в галерею, снова спустилась, оказавшись в Библиотечной Башне.

Когда Хемайтл добралась до зала, внутри никого не было. Сначала девушка испугалась, но почти сразу же успокоилась, зная, что назначенная встреча обязательно состоится. В темноте огромный зал производил на нее какое-то чарующее и таинственное впечатление. Веро чувствовала себя, как героиня какого-нибудь приключенческого романа, которые не очень-то любила. Постепенно ее вкусы и настроения менялись: она все чаще завтракала со всеми, старалась смотреть на вещи проще, меньше раздражалась по пустякам, пытаясь уделять внимание только главному.