Голоса выжженных земель - Андрей Гребенщиков

Но одна идея все же оставалась… „Мы должны ответить… так, чтобы враг взвыл от осознания того, что сотворил. Игнат, ребята, это не приказ, просьба… найдите падаль и уничтожьте… Я не смогу пойти с вами — сейчас нужна скорость и быстрота. Так что оставьте мне обезболивающих, автомат и пару рожков — вот это как раз приказ. А сами идите за врагом — он где-то совсем рядом, любуется делами собственных поганых лап… Найдите и уничтожьте…“

Я не почувствовал жалости к опустошенному, балансирующему на грани сознания командиру. Никогда Отшельник не вызывал жалости, и даже в таком состоянии был сильнее каждого из нас по отдельности и всех сразу. Не физически, конечно, но что значат мышцы…

— Мы выполним твою просьбу и уничтожим врага. Но и тебя не бросим, — сказал я. — У нас остались… союзники, которые смогли бы тебя подлатать? Если да, то мы разделимся: ребята пойдут по следу, а мы со Стократом понесем тебя. Ты еще понадобишься нам, да и вообще не то сейчас время, чтобы разбрасываться своими.

Отшельник смотрел на меня неодобрительно, ведь я нарушил приказ, но спорить уже не мог — обильная кровопотеря свое дело сделала.

„Гео“ — вот все, что он сказал и закрыл глаза».

Игнат напал на следы диверсантов и смог восстановить маршрут их движения. Противник пришел с юга, где был замечен наблюдателями Ботанической, затем вступал в яростные (а главное, громкие и заметные) перестрелки с мутантами в районе Гео и гостиницы «Атриум», попал в засаду людоедов близ небоскреба Антей и, наконец, устроил настоящее побоище с каменными вепрями, засевшими в здании Окружного Дома Офицеров. На этом продвижение на север вражеского отряда закончилось — в дальнейшем его видели только южнее, из чего следовал вывод о возвращении Вольфа на исходные позиции.

Москвич внимательно исследовал ОДО и обнаружил замаскированный и покинутый обитателями бункер, а в нем — пульт управления тактическими ракетами класса «земля-земля». Где находились сами ракеты, установить не удалось (одним из вариантов сталкер считал закрытый город Свердловск-44). Но это было и неважно, ответ на вопрос, каким образом враг испепелил Динамо, был получен. Оставалось установить, где находится Бункер, и сровнять его с землей. Правда, с последним было сложнее: воспользоваться чужим оружием без наличия кодов доступа не представлялось возможным…

Остальное Иван знал и без записей. Не сумев уничтожить Бункер, Игнат подорвал все входы в него, после чего война закончилась — противников не осталось. Одна сторона оказалась полностью истреблена, другая надолго застряла под землей. На долгие шестнадцать лет наступил мир, вместивший почти всю его, Ваньки Мальгина, жизнь. Как же хорошо было без всяких динам, площадей, бункеров, без их непонятных, бессмысленных конфликтов! Враги перебили друг друга, а город остался, Ботаника и Чкала пусть и ссорились, недолюбливая друг друга, но всегда существовали мирно, выживали, развивались, растили людей нового поколения… Но недобитки вылезли из-под земли, и кошмар должен повториться вновь. Уже повторяется. С этим нужно покончить. Динамо, населенное симпатичными, судя по записям Игната, людьми, на деле ничем не отличалось от монструозного Бункера — и те, и другие раскачивали установившийся порядок вещей, в итоге получив лишь то, чего заслужили своими глупыми действиями. Нужно только закончить ту войну, потушить последний очаг ненависти и бесконечной алчности — проклятое подземелье. И все будет, как раньше…

— Ванька, — Живчик проснулся и теперь с недоумением рассматривал взволнованного товарища, вышагивающего по комнате, — ты чего шумишь?

— Костя, мы все исправим! Нужно только добить Бункер и…

— Ты мои записи читал?

— Да, и самого Игната почитал немного. Я думаю…

— Рано, Ваня, думать. Сначала надо знать, прежде чем выводы делать.

— Не понял. — Мальгин искренне удивился, что друг не поддерживает его запал. — Разбомбим выродков и…

— И что? Заживем, будто ничего и не было?

— Ну да…

— …да! — вдруг взбесился Костик. — Не получится, «будто и не было»! Что такое Бункер? Не подземное убежище, не бетон и железо — несколько сотен живых людей! Там дети, женщины, старики. В них ты, что ли, видишь корень зла?!

— Живчик, ты сдурел?! — Иван тоже не сдержался. — Какие, на хрен, дети, какие женщины?! Идет война — та, Первая, незаконченная. И нет с той стороны ни женщин, ни стариков — только враг, страшный и жестокий, который нас с тобой хочет извести под самый корень! Не надо змеенышей жалеть, их истреблять надо, потому что не получится людям вместе с гадами жить — либо Бота дальше живет, либо Бункер. И по-другому — никак. Не вовремя ты, Костик, про гуманизм вспомнил! Нам дело нужно делать, а не дискуссии разводить!

— Не кипятись, чего раскричался? Прочитал пару листочков и вершителем судеб себя возомнил? Все гораздо хуже, чем видится на первый взгляд.

— Живчик, ты заканчивай с загадками. Если есть, что сказать, — не тяни!

Федотов недовольно поморщился:

— Нервный какой стал! Ну, слушай…

Пока вертолет кружил в небе, выбирая место для посадки, Маркус пристально рассматривал руины, всего пару минут назад бывшие башней. Ракета начисто снесла надстройку в виде ладьи, но пощадила первый этаж. Оставались ли у Вольфа и его неведомого собеседника хотя бы теоретические шансы выжить? Прямо скажем, небольшие… но Тевтон относился к той категории скептиков, что верят только собственным глазам. Увидеть труп опального генерала не представлялось возможным: хоть стены и устояли, но перекрытия не выдержали, и потолок рухнул на пол, скрыв тела под развалинами. «Вольф, Вольф, старая ты сволочь! Вот и закончилось твое время…». — Странно, но ни удовлетворения, ни особенной радости от победы над столь серьезным и могущественным противником не ощущалось. Маркуса это злило, он чувствовал разочарование вместо заслуженного торжества. Может, дело в том, что враг повержен не в честном бою, а исподтишка? Но война не олимпийские игры, здесь имеет значение только и исключительно результат. Так почему же у его победы — отвратительный привкус горечи?

«Ушел человек силы… — объяснил сам себе Тевтон. — Мало кто любил его, слишком уж крут был старик, но уважали все поголовно, даже враги. Даже я. Даже Краснов. Жаль, что мы не стали союзниками… Понадобился целый вертолет, невообразимая летающая махина из прошлой жизни, вооруженная ракетами, чтобы навсегда успокоить одного непокорного гордеца и смутьяна… Э-эх… А жаль… на самом деле жаль».

Винтокрылая боевая машина, наконец приземлилась в квартале от него. Задерживаться более у могилы Вольфа смысла не было — вторая часть задания ждала своего выполнения.

— Маркус, а где твои люди? — Вертолетчик недоуменно глядел на одинокую фигуру.

Пилот летел сюда за подкреплением, а вместо этого растратил ценный боезапас и подобрал единственного человека, пусть и такого важного, как Маркус.

— Потери, — натянул на себя скорбную мину Тевтон. — Я пытался спасти их, но… Но теперь надо думать о другом. Я выполняю спецзадание Краснова, и мне понадобится ваша помощь…

— Но в Бункере чрезвычайное положение, нам срочно нужна…

— Вот по пути и расскажешь. А пока вези меня к ОДО. Знаешь, где это?

Из рассказа смущенного, подозрительного и недовольного, но не посмевшего возражать пилота выходило, что на базу прорвались какие-то неизвестные мутанты и устроили жуткую бойню на одном из уровней. Командование успело изолировать зону прорыва, однако с той стороны баррикад осталось несколько десятков человек, укрывшихся в одном из помещений и сейчас отчаянно отбивающихся от кровожадных чудовищ. Экипажу вертолета было поручено в экстренном порядке доставить спецназ с Ботаники, однако и там, и на Чкаловской творилось нечто невообразимое — шли тяжелые и кровопролитные бои. Чкаловцы, несущие очень серьезные потери, отступали по всем направлениям. Не получив необходимой помощи, вертолетчики вспомнили о последнем резерве — группе Маркуса…

— Только вот проку от тебя… — зло закончил «летун».

— Михалыч, какая-то тварь справа по борту! Движется прямо на нас! — перебил его второй пилот.

Остроглазый Маркус без труда распознал в твари огромного дятла — самого страшного обитателя местных небес.

— Дернул же меня черт за Щорсу сунуться! — сипло пробормотал пилот и резко дернул какой-то рычаг, одновременно отклоняя ручку управления от себя.

Корпус вертолета завибрировал, по бортам пробежала ощутимая дрожь, а движки надсадно взвыли — древний летательный аппарат набирал скорость, уходя от нового владыки воздуха.