Товарищ Ссешес - Леонид Кондратьев

  Раннее утро, довольно прохладно, по полю бегут три зеленые размытые фигуры, на глазах меняющие цвет в тон остаткам скошенной травы. Причем бегут не просто так - наяривают странными зигзагами, смотря больше не на окружающее, а на зажатые в руках рогульки. Кто ж знал что под этим долбаным участком местности то ли подземное озеро, то ли еще какая-то херня. В общем - линия силы замаскировалась на славу - лоза показывает, что она везде и где начинается и где заканчивается - непонятно. Бегут эти силуэты значитца поперек поля, вдали оконца хат поблескивают и дымком тянет - видимо кто-то уже проснулся и печку запалил. И надо ж такому быть, что точно по пути следования, вот как будто специально, стоит немалый такой стожок.

  И вроде тишина стоит никто не шевелится и не дышит, так поди ж - стоило только подойти, как сено зашуршало и из него высовывается мощная заспанная ряха и щуря в темноте глаза на наши силуэты выдает: 'Хто здесь!' Выхлоп при этом разносится абсолютно чудовищный. Лично меня метра за три достало. Ребята от неожиданности или от алкогольного отравления (этот выхлоп, что только не закусывать надо было) застыли. А у меня уже рука на автомате лук натягивает. Во всяком случае, в серебристом свете ночного зрения я уже практически вижу, как будет восторженно дрожать стрела, отходя от стремительного полета. Вот именно в этом, налитом кровью и расцвеченном полопавшимися сосудиками глазу она и проклюнется через мгновение, возникнув как будто бы из ниоткуда. Резким рывком на вдохе взвожу тетиву и вижу перед собой спину хуманса полностью закрывающую траекторию. Быстро смещаюсь правее и в процессе перемещения слышу Юрино - 'Да нихто!'. И звук последовавшего за этими словами хорошего такого, от души, удара по сопатке. Судя по экспрессии удара и вложенному в него чувству - предназначался он первоначально наверное мне, но в связи с тем, что среди моих хумансов самоубийц вроде не прослеживалось, пришлось сублимировать на первом встречном. Который от столь восторженной встречи моментально выпал в нирвану, уронив буйну головушку в то самое сено, из которого так неосмотрительно вылез. Думается, теперь наутро голова у него будет разрываться не только с жуткого похмелья. Может пить бросит?

  В основном наше путешествие проходило можно сказать даже скучно. Небольшие привалы, не более чем на час - только для того чтобы споить хумансам новую порцию зелий, да разобраться с естественными надобностями. С ними, кстати, в первый раз возникли проблемы - все-таки на эльфийском камуфляже с пуговицами и ширинкой небольшой напряг. Ни того ни другого в нем просто не предусмотрено конструкцией - поэтому его приходится практически полностью снимать, особенно когда Гене восхотелось по-большому. Так он еще дурак, до последнего терпел, а когда уж совсем невмоготу стало и белок глаз чуть ли не принял коричневый оттенок, принялся задавать вопросы. Нет, я сперва по-честному ответил, что можно прямо в костюм и в процессе движения - не останавливаясь. И костюму полезно и время экономит. Тем более, что уже минут через пять всё впитается и ни запаха, ни следов не останется. В ответ раздались замечательные комментарии в отношении светлых эльфов, их извращенного чувства юмора и конструкторских недоработок. Все изложенное напарниками постарался запомнить, как бальзам на душу легло. Давно не слышал столь лестные отзывы о светлоэльфийских сволочах - хоть записывай и потом издавай отдельным сборником.

   К началу второй ночи что Гена, что Юра более-менее с лозоходством разобрались. Еще бы - я в их веточки столько энергии вбухал, что они только что в темноте не светились. Но к тому времени уже стало ясно, что ни в какие два дня мы при всем желании не уложимся. Хоть скорость бега и возросла, только слишком много времени уже до этого потеряли. И еще неизвестно, сколько вперед пилить.

   По дороге несколько раз встречали немцев, правда, в основном изредка, один разъезд даже обстреляли - уж очень у ребят глаза после недавно пройденной деревеньки горели. Мы на нее выскочили, в общем-то неожиданно, просто в воздухе висел столь сильный запах гари, что ребята упросили немного свернуть с маршрута. Что они там рассчитывали найти? Обычная картина сожженной деревни. Еще дымящиеся остовы хат, перемигивающиеся в темноте красными зрачками углей. Хлопья сажи, покрывающие окружающее пространство и запах... такой знакомый запах, заставляющих кружиться голову и затмевающий взор чредой воспоминаний. От которых одновременно хотелось с наслаждением улыбаться и выть от ужаса. Мое более совершенное чем у спутников ночное зрение выхватывало из окружающей действительности кадры, кусочки, скрытые от глаз хумансов игрой полутеней и затмеваемые неровным маревом жара, до сих пор испускаемого развалинами... Вот лужица крови, покрытая слоем золы... Вот кусок рубахи с какой-то вышивкой - наверное ворот... Лежащие в тени забора отрубленные пальцы, указательный и безымянный. Судя по размеру - детские. А вот на штакетине темные брызги с какими-то светлыми включениями... как неаккуратно. Вообще прорисовывавшаяся передо мной картина не отличалась многообразием красок и утонченностью мазков. Дилетанты... Что с них взять. Никакого опыта в искусстве устрашения. В действиях этого быдла не было ни малейшей искры таланта. Это было просто непростительно. Возмущал даже не сам факт убийства, а его бестолковость. Нет, где то в глубине души мне очень сильно хотелось скорчиться в придорожных зарослях в жесточайшем приступе рвоты. Но с какой-то странной, извращенной страстью я продолжал вдыхать этот знакомый сладковатый запах разложения, пьянивший меня сильнее любого вина... Ну а потом, на стене неизвестно как сохранившегося сарая, мы увидели то, что еще недавно было человеком... С каким-то болезненным педантизмом, прибитому крупными гвоздями к покатым бревнам строения телу, были переломаны практически все кости, размозжен череп. Над провисшим на стене телом уже вовсю потрудились птицы и судя по следам то ли собаки, то ли волки. Но несмотря на это и легкую степень разложения некоторые факты из осмотра тела я для себя выяснил. Объект явно мужского пола, судя по строению костяка. Прибивали его еще живым - об этом говорят следы обильной кровопотери от гвоздей. Некоторые поверхностные раны, открытый перелом правого бедра и отрезание половых органов тоже проводилось на еще живом теле, а вот потом, скорее всего, объект умер от кровопотери. Вот поэтому и говорю что дилетанты. Мало того что уже над бесполезным мертвым телом глумились так еще и делали это как-то по-идиотски. Так обычно ведут себя гоблины во время своих сакральных пьянок, или как это там у них называется. Те тоже незнакомы с высоким искусством танца Тьмы и Боли. Но гоблинам-то простительно. А тут... Вот например - скажите зачем надо было, видимо ударами прикладов, разбивать череп до такого состояния, что от головы остались только нижняя челюсть и кусок скальпа. Да и забрызгали вокруг... Уроды! Не умеете - не беритесь!

   Примерно минуток через десять мои бойцы от увиденного немного отошли. Единственно, пришлось им потом еще одну дозу алхимпрепаратов скормить, а то у обоих в желудках ничего не осталось. Схватил я их за шкирки и аккуратненько так из этих развалин вывел, стараясь идти против ветра, чтобы сладкий запах мертвечины из выгребной ямы у огородов и из колодца до парней не долетел. К горелому мясу, коим тянуло от пожарища, они уже вроде притерпелись. А то бы пошли любопытствовать - потом еще часа два времени потеряли бы...

  Впрочем, увиденного оказалось достаточно. С выдержкой у парней и с нервами вообще швах. Стоило только буквально через три часа перебежки увидеть сквозь кусты тарахтящий, по каким то своим делам, мотоцикл с тремя немцами, как эти два индивида, без подготовки, с ходу, принялись стрелять. Хорошо хоть что мотоцикл нас немного уже проехал, так что пулеметчику для начала стрельбы по нам необходимо было или разворачивать мотоцикл, или оборачиваться вместе с пулеметом, но тогда бы ему мешал пассажир за водителем, так как я и мои олухи стреляли сзади и левее. Причем, как и ожидалось, оба промазали. Поэтому пришлось валить пулеметчика - тем боле, что полицейский разворот мотоциклист выполнил на твердую пятерку с плюсом и еще чуть-чуть и 'швейная машинка' отстрекотала бы нам похоронную мелодию. А так получилось замечательно - мотоцикл развернулся и сбросил скорость, в этот момент из груди пулеметчика прорастает древко стрелы и он безжизненно наваливается на пулемет. Тут стреляют мои бойцы и к моему удивлению умудряются попасть - в пулеметчика. Да так что оставшихся немцев знатно забрызгало кровью, а каска пулеметчика странно осела на голове. Видя такое дело, водила дал по газам и, виляя как сумасшедший, дунул по дороге подальше от нас, таких милых и пушистых.

  Хорошо кстати вилял, профессионально, во всяком случае, по оставшемуся пассажиру я промазал, так - чиркнул наконечником, больше напугал.