«Если», 2009 № 08 - Мэтью Джонсон

Роман во многом наследует и структуру предыдущей книги: сложносочиненный конфликт со многими неизвестными разрешается в финале и завершается счастливым хеппи-эндом.

В целом, книга заставляет вспомнить и перефразировать старое «мушкетерское» высказывание: для подающего надежды автора — это довольно слабо, для новичка — достаточно сильно.

Сергей Шикарев

ВАЖНЕЙШЕЕ ИЗ ИСКУССТВ.

Антология

СПб.: Азбука-классика, 2009. — 512 с.

7000 экз.

____________________________________________________

Сборник «Важнейшее из искусств» продолжает проект «Время учеников». В книге соединены рассказы и повести, которые представляют собой литературные медитации на материале миров, созданных АБС. Все тексты так или иначе связаны с темой киносъемок — издательство, как видно, стремится использовать благоприятный момент на рынке: публика взбудоражена «Обитаемым островом» Федора Бондарчука и с нетерпением ждет картину Алексея Германа. Не напрасно на обложке изображен пресловутый розовый танк…

По сравнению с предыдущими сборниками проекта «Важнейшее из искусств» заметно проигрывает в художественности. Из девяти повестей и рассказов по-настоящему сильными можно назвать только два текста, притом далеко не самых объемных. Это, во-первых, повесть Вячеслава Рыбакова «Стажеры как предчувствие», в которой этика ранних АБС (до «Попытки к бегству») противопоставлена «этике» сегодняшнего дня. И, во-вторых, рассказ Тима Скоренко «Тихие игры», относительно слабо связанный с «протографом» — «Пикником на обочине», а в чем-то даже противоположный духу АБС. Но рассказ этот представляет собой балладу о трагической любви, исполненную с необыкновенной чуткостью в выборе художественных средств.

«Средний класс» представляют тексты Сергея Волкова «Важнейшее из искусств» (добротный краткий рассказ с парадоксальной концовкой) и Игоря Минакова «Баллада об инозвездном пришельце» (честное признание в любви к миру Полдня).

Владимир Васильев (Василид-2) — автор самого объемного текста. Это повесть «Дальше в лес», построенная по следам «Улитки на склоне». Первые 20–30 страниц в ней сделаны завлекательно как в сюжетном смысле, так и в художественном. Однако дальше качество резко падает и продолжает падать до финала. И уже на середине повести бушуют картонные страсти картонных персонажей.

Прочее даже и смысла нет обсуждать.

Дмитрий Володихин

ВОЗВРАЩЕНИЕ В АРКАНАР.

Антология

СПб.: Азбука — классика, 2009. — 416 с.

10 000 экз.

____________________________________________________

Общее настроение очередного тома проекта «Время учеников» можно охарактеризовать как «гусарское». Вместо традиционного предисловия куратор проекта Андрей Чертков устраивает яростную атаку на безобидный термин «фанфик». Этот стремительный натиск задает темп всему сборнику.

Карен Налбандян («Возвращение в Арканар»), избравший в качестве главного героя Антона-Румату, сплетает сюжетные линии в духе голливудского фантбоевика. Автор обрисовывает маловероятную для вселенной АБС ситуацию, когда беззаботные дети Полдня допускают в свой светлый мир дона Ребу.

Михаил Савеличев «Возлюби дальнего» отправляется на Пандору, где вместе с Полем Гнедых, доктором Мбогой и Хосико Фуками начинает разворачивать операцию по борьбе с прорывом биоблокады.

В результате безобидное, отлично стилизованное действо превращается в показательную мясорубку.

Философская повесть Игоря Минакова «Прекрасный утенок» также требует от главного героя однозначных и стремительных решений. В отличие от своих коллег, дружно устремившихся в отдаленное завтра, Минаков избирает в качестве плацдарма мир «Гадких лебедей» с его мокрецами.

Единственной выбивающейся из общего настроения вещью стал рассказ «Аллея канадских кленов» Евгения Шкабарни-Богославского. Нейтральный по своему эмоциональному наполнению текст, стилизованный в виде отчетов и свидетельств очевидцев, охватывает период с середины XX века до возникновения люденов.

В целом антология производит благоприятное впечатление. Мощный футуро-эстетический и литературный импульс АБС не только не угас, но продолжает будоражить сознание нынешних творцов настолько, что они всерьез берутся за непростое и неблагодарное занятие… которое, как ни крути, а все же фанфик.

Николай Калиниченко

Милорад НАВИЧ

БУМАЖНЫЙ ТЕАТР.

Роман-антология, или Современный мировой рассказ

СПб.: Азбука-классика, 2009. — 256 с.

Пер. с серб. Л. Савельевой.

(Серия «Azbooka NEXT Message»).

____________________________________________________

Мастер так называемой «нелинейной прозы» написал свой самый «нелинейный» роман. И «Хазарский словарь», и роман-кроссворд «Пейзаж, нарисованный чаем», хотя и представляли собой калейдоскоп разрозненных историй, все же давали в результате единую картину, которую можно было назвать романным пространством. В этой книге подход иной. Весь мир — театр, а «Бумажный театр» это сборник «мирового рассказа». Он по изначальному замыслу должен охватить все мировое пространство, а значит, сложиться в единую картину не может. Так как нельзя объять необъятное…

Замысел Павича изначально фантастичен уже по своей форме. Он не просто написал 38 рассказов за разных писателей из разных стран, но и придумал каждого из этих авторов, дал ему бытовую и творческую биографию, какие-то личные особенности. Каждой новелле предшествует справка об авторе. 38 — это много. Поэтому подавляющее большинство рассказов невелико, это, скорее, миниатюры-парадоксы или конспекты полноценных произведений, которые могли бы быть пространнее. Выдумывая сюжеты и персонажей, Павич проявляет невероятную фантазию. Все истории глубоко метафоричны, а большинство откровенно фантастичны. Так, в рассказе «грека» Ипсипила Даскалакиса молодой человек, поранив палец об астролябию, впадает в долгий сон, а проснувшись, говорит от имени средневекового пирата Хайруддина Барбароссы. А в рассказе «итальянки» Коппьюты Витти описывается путешествие двух инженеров на тот свет.

38 — число не случайное. В книгу попали «писатели» лишь из тех стран, где печатали и читали Павича. Все упоминавшиеся в книге издательства реальны. В них издается сам Павич. Так, «россиянка» Екатерина Тютчева, конечно, издается в «Азбуке» и «Амфоре». Одним словом, весь мир — в Павиче. Мир по Павичу…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});