Вариант «Альфа» - Сергей Москвин

– Но я не знаю, как это сделать, – вынужденно признался Шамхоев, – там же электроника, а я в ней не разбираюсь.

– Разбери ракету! Выдери оттуда всю электронику! – продолжал бушевать Салтанов.

– Но тогда ракета вообще не полетит, – Шамхоев еще пытался что-то разумно объяснить Салтанову.

Но тот не желал слушать никаких объяснений. Он хотел опять обрести контроль над химическим оружием и требовал от Шамхоева невозможного.

– Да я сейчас пристрелю тебя как бешеную собаку! – взревел Салтанов и взвел курок пистолета.

Арсен Шамхоев в ужасе закрыл глаза. Во взгляде Салтанова он прочитал решимость исполнить свое намерение. Но выстрел не прозвучал. Энвер Пашаев положил руку на плечо Салтанову.

– Остановись, Гусейн, – сказал он, – этим ты не поможешь нашему делу. Убийством своего бойца ты только докажешь свою беспомощность. Лучше объясни, что случилось? Мы вместе подумаем, что предпринять.

Энвер Пашаев был единственным человеком в лагере террористов, кто напрямую не подчинялся Салтанову. Поэтому он позволил себе возражать, когда увидел, что Салтанов готов совершить глупость. Пашаев не знал, что, заступаясь за Шамхоева, он рискует и своей жизнью. В гневе Салтанов был страшен и не щадил ни правого, ни виноватого и уж тем более не допускал возражений. Бойцы его отряда хорошо знали это, поэтому безропотно молчали, когда Салтанов грозил пристрелить Шамхоева. Но на этот раз разум возобладал над чувствами их командира. Салтанов опустил руку с пистолетом.

– Мы больше не можем управлять нашими ракетами. И российским спецслужбам это известно. Уже через минуту они могут начать штурм, – ответил Салтанов.

– Нам надо выиграть время. И я сделаю это. Но ты должен придумать, как нам выпутаться из сложившейся ситуации, – сказал Пашаев, – ты говоришь, спецслужбы могут начать штурм через минуту. Тогда надо спешить. Быстро к рации.

Пашаев вместе с Салтановым прошел в лабораторию, где размещалась рация террористов. Он взял в руку микрофон и связался с Пятигорским штабом антитеррористических действий.

– Итак, у нас есть полчаса, – заключил Пашаев, переговорив с Чернышовым, – что ты собираешься делать? – спросил он у Салтанова.

Тот ничего не успел еще придумать. Но он был рад и получасовой отсрочке. Получив необходимую передышку, Салтанов обрел способность соображать.

«Определимся с целями, – рассуждал он. – Первое – надо сохранить жизнь. То есть благополучно убраться в Чечню. Только на своей подконтрольной территории я буду в безопасности. Второе – надо наказать русаков. Так наказать, чтоб они умылись кровавыми слезами. Чтобы и жители Пятигорска, и российские спецслужбы поняли – нельзя дразнить Беспощадного, тем более ставить ему условия. Это значит, что хотя бы одна химическая ракета должна взорваться в Пятигорске. Третье – надо спасти остальные ракеты. Хотя без станции наведения от них уже немного проку. Как все это сделать? Погрузиться на вертолет вместе с заложниками и ракетами. Потом, пролетая над Пятигорском, сбросить ракету на город. Если двигатель ракеты не запускать, то и управлять ею со станции наведения будет невозможно. Спецслужбы поймут, что на борту вертолета находится химическое оружие, и не будут сбивать вертолет, если его маршрут будет проходить над густонаселенными районами. Да. Так и надо сделать».

– Так что ты решил? – снова спросил у него Пашаев.

– Звони в Москву, – приказал Салтанов, – мы действуем так, как ты сообщил полковнику. Нам нужно получить согласие Москвы. Без одобрения Москвы полковник не решится напасть на лагерь.

Пашаев кивнул и по спутниковому телефону стал набирать номер приемной председателя правительства России, по которому с неизменным постоянством отвечал генерал Локтионов.

С начальником управления по борьбе с терроризмом уже успел переговорить Чернышов. Поэтому Локтионов представлял ситуацию, сложившуюся в Пятигорске к полудню. С Локтионовым Пашаев разговаривал всего несколько минут. Все это время Салтанов неотрывно смотрел на Пашаева, стараясь понять реакцию российского генерала. В основном говорил Пашаев. Локтионов отвечал лишь короткими фразами.

– Ну что сказал генерал? – нетерпеливо спросил Салтанов, когда Пашаев закончил разговор.

– Генерал сказал, что операцией на месте руководит полковник Чернышов. Он и будет принимать все решения, – ответил тот.

– Черт побери этого Чернышова! – взревел Салтанов. – Эх, с каким удовольствием я перерезал бы ему глотку, повесил бы его на его собственных кишках!..

Гусейн Салтанов старался скрывать от подчиненных свои истинные чувства, но иногда они выплескивались наружу.

– Придется предоставить ему возможность поговорить с заложниками, – резонно заметил Пашаев.

– Да знаю, знаю, – скривился Салтанов, – только разговаривать с полковником будешь сам.

Хлопнув дверью, Салтанов вышел из лаборатории. Ему надо было продумать текст радиообращения заложников, с которым через полчаса предстояло выйти в эфир.

Глава 53

ЧЕРНЫШОВ

Полчаса, затребованные террористами для организации радиосвязи с заложниками, истекли. Полковник Чернышов и другие люди, находящиеся в антитеррористическом штабе, выжидательно смотрели на молчащую рацию.

– А если террористы больше не выйдут в эфир и не свяжутся с нами? – не выдержав ожидания, спросил Анофриев.

Командир отряда «Альфа» вообще с трудом переносил ожидание. Ему не терпелось начать действовать, а вместо этого приходилось сидеть и ждать неизвестно чего. Чернышов отложил штурм лагеря террористов. И Анофриев подозревал, что полковник вообще сомневается в целесообразности штурма.

– Павел Андреевич, а если террористы так и не позвонят? – снова спросил он.

– Позвонят, – уверенно ответил Чернышов.

Действительно, подтверждая слова полковника, на панели рации загорелась сигнальная лампочка, а из динамика донесся голос Энвера Пашаева:

– Господин полковник, вы хотели говорить с заложниками. Мы предоставляем вам такую возможность. Если вы готовы начать переговоры, то, пожалуйста, сообщите об этом.

– Вас слушают. Мы готовы начать переговоры, – подтвердил Чернышов.

– Передаю микрофон, – сказал Пашаев.

Сразу после этого в динамике зазвучал другой голос:

– Меня зовут Фельдман Яков Моисеевич, я начальник метеостанции. Хочу сообщить всем, кто меня слышит, что все сотрудники метеостанции живы.

Слышавший эти слова Савельев тут же заметил:

– Да-да, это он. Я узнаю его голос.

Фельдман тем временем продолжал:

– У нас все в порядке. Все живы и здоровы. С нами обращаются хорошо. У нас есть еда и питье. Бойцы чеченского отряда предлагают дать им возможность беспрепятственно добраться до территории Чечни. После этого они обещают нас отпустить. Командир отряда гарантирует всем жизнь.

– Как по писаному шпарит, – заметил Анофриев.

– Я все понял, – ответил Чернышов, – но нам надо услышать каждого из шести заложников.

– Вы получите такую возможность, когда сообщите, что принимаете наши условия, – объявил по рации Пашаев.

– Чтобы обсуждать какие бы то ни было условия, вы должны четко объяснить, что намерены делать, – ответил Чернышов.

– Наши намерения таковы. Мы готовы прямо сейчас вместе с заложниками погрузиться в вертолет и вылететь в Чечню. Как только вертолет приземлится на территории Ичкерии, заложники немедленно будут отпущены. Мы не хотим причинять заложникам вреда, но они нужны нам как гарантия безопасности. Это все, что нам нужно. Согласитесь, наши условия самые естественные, в них нет ничего невероятного и опасного для вас. Наоборот, мы стремимся к тому, чтобы в дальнейшем избежать любых жертв, – разъяснил свою позицию Пашаев.

– Пригласите к рации Гусейна Салтанова. Я сообщу ему наше решение, – сказал Чернышов.

Возникла пауза, длившаяся несколько секунд. Наконец Чернышов услышал голос Салтанова:

– Я слушаю тебя, полковник.

– Мы разрешаем вам вылететь в Чечню, – объявил Чернышов, – но только на определенных условиях. Все химическое оружие должно остаться в лагере. Если вы возьмете на борт химические ракеты, вертолет будет сбит даже вместе с заложниками. Это я заявляю вам совершенно точно.

Чернышов не видел, как при последних его словах замерло и побледнело лицо Савельева.

– Мне надо подумать, – ответил Салтанов.

– Думайте. Но запомните: это наше последнее предложение. Других вариантов не будет. Все химическое оружие должно остаться в лагере, – твердо заявил Чернышов.

– Когда я приму решение, ты, полковник, узнаешь об этом первым, – грозно произнес Салтанов и выключил свою рацию.

– Что это значит, Павел Андреевич? – вскочил со своего места Анофриев. – Вы собираетесь их отпустить?

– Прежде всего я собираюсь не допустить вывоза химического оружия, – объяснил Анофриеву Чернышов. – Сейчас мы отвели от города химическую угрозу, но она не исчезла. Она существует, пока ракеты с газом «VX» остаются в руках террористов. В случае штурма террористы могут взорвать и ракеты, и баллон с газом. И что тогда? Куда ветер отнесет ядовитое облако? В радиусе десяти километров от базы террористов расположено восемь крупных населенных пунктов. И это я назвал только города Северного Кавказа. Что будет с жителями, если на их город опустится смертельно ядовитое облако? По-моему, ответ очевиден.