Потому что (не) люблю - Стася Андриевская

была полной без ответных Маринкиных: «А ты? Ты помнишь…» Ведь из нас двоих именно она была хранителем памяти, а я — всего лишь раздолбаем, который в погоне за будущим не ценил прошлого. Я был локомотивом-первооткрывателем, она же — моим летописцем, без которого все новые открытия уже назавтра превращаются в песок между пальцев.

Нашим летописцем. Ведь это были МЫ.

«Для меня прошлое — это мы» — сказала она как-то… А я услышал лишь «Мы — это прошлое» Она искала в этом омуте нас прежних, а я рвался лишь к нам-будущим. А в настоящем, там, где мы действительно могли бы быть вместе, мы смотрели в разные стороны. В этом и была наша общая беда.

Мою писанину унесли, меня проводили обратно в палату, где я обнаружил поджидающий меня комплексный обед: первое, второе и компот с печенькой. Добротная, такая, столовская еда безо всяких изысков, но вкусная. Очень по госучрежденчески, я бы сказал.

Ближе к вечеру за мной пришли и на этот раз повели куда-то выше этажом. Здесь дверцы лифта открылись прямо в оранжерею: полностью стеклянные стены и потолок, фонтанчик, огромная клетка с живыми попугайчиками, отдельно стоящие кресла — каждое словно в закутке, изолированно от других. И много-много зелени: пальмы, кактусы, лианы — чего здесь только не было!

Здесь же обнаружился и старый добрый Айболит. Он стоял у стеклянной стены и смотрел на подёрнутую дымкой сумерек улицу. Услышав мои шаги, обернулся и протянул руку, приглашая подойти ближе. Я подошёл, и следующие минут пять мы уже оба в молчании рассматривали стройные ряды золотых фонарей, освещающих парковые дорожки внизу, гуляющие по этим дорожкам фигурки людей и расстилающийся бескрайний лес за обнесённой высоким забором территорией «учреждения»

— Я просмотрел вашу анкету, — заговорил Айболит. — Дальше, по ходу работы у меня может возникнуть необходимость в некоторых уточнениях, но это уже частности.

Замолчал, а я не спешил говорить. Он обещал мне объяснения, вот пусть и вещает.

— Этот Густав, — наконец продолжил Айболит, — весьма ценный объект. Он обладает уникальными способностями, настолько уникальными, что стал в прямом смысле их заложником. Начиная с юношеского возраста, когда способности начали проявляться особенно ярко, он попал под пристальное наблюдение спецслужб сначала родного государства, а потом и Великобритании. Последние даже похитили его и вывезли к себе для углубленного изучения его способностей, и спустя какое-то время начали использовать их в качестве… Впрочем, не так важно, как они его использовали. Суть в том, что Густав сумел от них сбежать. И не куда-нибудь, а к экстремально настроенным группировкам на Ближнем Востоке. И сразу же стал у них весьма ценным кадром.

— Прямо как у вас, — не выдержал я.

— Точно. Как у нас, у Британцев, и ещё целого ряда желающих. Любая страна, имеющая хоть сколько-нибудь серьёзный подход к вопросам Госбезопасности и научную базу в этой сфере, приняла бы его с распростёртыми объятиями, но он выбрал стать пособником террористов. На его счету не один завербованный высокий чин, тщательно подготовленный смертник и рассекреченная военная тайна. Не говоря уже о текучке — по нашим данным, теракты с участием его «воспитанников» вообще были поставлены на поток. И вот, полтора года назад, во время операции по ликвидации штаба боевиков Густаву снова удалось бежать и затеряться. Спецслужбы ведущих стран вели между собой негласную борьбу, за возможность первыми найти и прибрать к рукам этого уникума. А в итоге, повезло нам. Причём, можно сказать, случайно и благодаря вам, ведь это вы доставили его в полицию.

— И откуда же вы об этом узнали? Не думаю, что ориентировки на такую крупную рыбу висят рядом с ориентировками на рядовых уголовников. — Сострил я, вспоминая, как охренел сам Михеев, узнав, что в его подчинении творится бардак с исчезновением подозреваемых.

— Это не подлежит разглашению.

Да кто бы сомневался.

— Ну и чем же так уникален ваш гений, что развёл вокруг себя такие шпионские страсти?

— Правильный вопрос. Видите ли, мы здесь занимаемся ровно тем, чем занимались Британские службы, от которых сбежал Густав — изучаем человеческий мозг и его способности. Телепатия, телекинез, гипноз, нейролингвистическое программирование, усиление жизненных и мыслительных функций и резервов организма в целом, и многое, многое другое, что сокрыто в голове каждого из нас, но по какой-то причине доступно лишь избранным. Наши исследования ложатся в основу медицинских и технических разработок на пользу общества и государства…

— Я понял, — прервал его я. — У вас здесь очень крутое заведение. Это всё хорошо. Но, может, ближе к моей теме?

— Конечно. Я вёл к тому, что Густав уникальный гипнолог. То, что он делает с мозгом человека одним лишь вербальным внушением по силе воздействия сопоставимо с серьёзными аппаратными и медикаментозными вмешательствами в кору головного мозга, при которых происходит полная разбалансировка взаимодействия её участков.

В душе у меня зашевелилось какое-то недоброе предчувствие.

— А если проще?

— Видите этих людей, — указал Айболит на парк внизу. — Одних мы просто нашли на улице, и это так называемые «потеряшки», кого-то мы забрали из специализированных лечебниц. Так же здесь есть и добровольцы из числа спецагентов, которые находятся в процессе научного эксперимента. Но независимо от того, как попали к нам, все они так или иначе имеют особенности в работе мозга, включая и нетипичные формы амнезии. Мозг и психика человека — это профиль нашего подразделения.

Я посмотрел вниз — вот простые люди, просто спокойно гуляют, словно отдыхают в санатории, а на самом деле, половина из них просто ни хрена ничего о себе не помнит. Сердце сдавило будто в тисках.

— Ну и причём здесь моя жена?

Айболит бросил на меня внимательный взгляд и кивнул:

— У неё полная функциональная амнезия с долгосрочной потерей автобиографической информации и чувства личной идентичности. Иными словами, она не помнит ничего и никого из своего прошлого, за исключением последних примерно шести месяцев, когда очнулась в незнакомом месте под опекой нашего с вами приятеля Густава.

Я задохнулся. Ярость ударила в бошку словно кулак хорошего боксера.

— С-сука… — только и смог выдавить я. — Где эта сука, я хочу его убить! Где он?!

Айболит раздражающе спокойно улыбнулся.

— Во-первых, он слишком ценный экземпляр, чтобы мы допустили его гибель, а во-вторых, он нужен для того, чтобы мы могли разобраться с аномальностью амнезии вашей супруги.

— Аномальностью?!

— Да, там всё довольно нетипично. С одной стороны — причиной потери памяти может стать травма головы, следы которой имеются у Марины Андреевны. А с другой — фактического повреждения структур мозга не выявлено, то есть