Отыгрывать эльфа непросто! Книга 2. - Леонид Кондратьев

Стоит упомянуть появившееся на исходе второго дня небольшое чувство тревоги и… сопереживания что ли? Во всяком случае, возникшие в моей голове образы имели легко узнаваемый привкус. Это по все еще связывающим нас каналам ауры начала беспокоиться ВаСю. Даже не подозревал, что их можно таким извращенным образом использовать. Напрягся и попытался внушить, что все в порядке, только немного задержимся. Как ни странно — в ответ пришло четкое ощущение понимания, легкого беспокойства и чего-то совсем сумбурного и непонятного. Не сотовый телефон конечно и не полноценная телепатия, но за неимением гербовой — дальше сами знаете. Тем более что на халяву и счета никто оплачивать не заставляет.

Целью путешествия была ничем не примечательная поляна опять-таки в болотистой местности. То ли источники только в таких мокрых местах водятся, то ли мне как всегда повезло. Хорошо хоть не прямиком в болоте. На поверхности земли в отличие от Сердца Чащи ни следа, ни камешка, ни пригорочка — ровная густая трава с преобладанием осоки и длинных дрынов дудника. Ну а дальше был чисто технический процесс безо всяких жертвоприношений и излишней крови — зря у меня, что ли хумансы серебряные контейнеры с заряженными камнями пёрли? Припахал Гену с Юрой на очистку площадки, а пока они ножами траву выкашивали, распаковал свой сверточек с приготовленными амулетами и принялся за сооружение запускающего контура. Обошелся кстати без канавки и без песка с толченым углём — процесс после тщательного обдумывания немного подвергся оптимизации. Так что прошелся по кругу, втыкая исписанные рунами костяные пластинки, одновременно оплетая их тоненькой серебряной проволочкой, которая и будет выступать в качестве синхронизатора и общего контура. В центр круга поместил накопители и несколькими радиальными плетьми связал с уже готовым контуром. Отогнал подальше хумансов, да и сам осторожненько отошел в сторонку и издали запустил плетение. Сам запуск должен был идти в два этапа, на первом этапе один из накопителей полностью разряжался в лей, предварительно насыщая его магией и обеспечивая устойчивый канал связи с уже запущенным источником. Получив, таким образом, сигнал о готовности Дух Чащи на краткое время направлял всю доступную ему мощность источника по тому лею, с которого пришел сигнал. На втором этапе следящее плетение на стартовом контуре определяло момент подъема напряженности магического поля в лее и разряжало в контур все три оставшихся камня. Этого, совместно с импульсом, пришедшим по лею, должно было хватить для запуска источника. Что в принципе и получилось. Без особой иллюминации и пиротехнических эффектов. Сперва раздался высокий свист, с каждой секундой становящийся все сильнее и сильнее, а потом воздух над контуром замерцал. Примерно такой же эффект возникает когда смотришь на поверхность нагретой на солнце трассы. В добавок, связывающая амулеты проволока моментально нагрелась до ровного малинового цвета. От некоторых пластин еще и дымок показался. Вот и весь фейерверк. Просто, если первый источник запускал, считай что с толкача, то этот, если придерживаться автомобильной терминологии — культурно попросил прикурить у соседа.

Не успел сделать облегченный вздох как остатки нескошенной травы на поляне и окружающие ее кусты знакомо зашелестели.

— Глава, а мы уж и волноваться начали. Хорошо хоть ВаСю всех успокоила…

Сю из рода Ва, что издавна обитал на северных склонах горной гряды близ Цзюйчжоу (провинция Шаньдун в Восточном Китае) рано лишилась матери. Несмотря на рождение уже трех дочерей отец Сю все еще хотел наследника. Именно его желание, помноженное на недостаток магического фона и явилось одной из причин смерти прекрасной Инин. Она сгорела всего за месяц после родов в продолжающейся родовой горячке, которую не смогли остановить лучшие из лучших лекарей клана. И именно по этой причине Сю стала отцу живым укором, напоминанием о навеки ушедшей возлюбленной. Так что с детства Сю была практически брошена и предоставлена заботе служанок, а тем, кто заменил девочке мать и отца стал дед, убеленный сединами основатель клана.

Её дед, Ва Инь в молодости отличавшийся большой тягой к знаниям, весьма рано овладел навыками каллиграфии и стихосложения, довольно бегло читал и был весьма красноречив. Он был беден, но обладал мужеством и находчивостью. Его стараниями, в основном хитрыми проделками и контрабандной торговлей солью, род Ва и обрел невиданное могущество, оставшееся незамеченным для населения империи. Затерянный в горах вымирающий клан лис оборотней внезапно оказался в центре гигантской паутины состоящей из тайных связей, агентов и перевалочных баз.

«Казенная соль грязна, хотя и дорога, а продаваемая тайно — дешева и чиста. У селян и зажиточных горожан она в большом почете, и перекупщики должны лишь успевать поворачиваться» именно так любил приговаривать старый Ва Инь. Мало-помалу и на месте нескольких хижин, неизвестно как цепляющихся за безжизненный горный склон вырос гигантский клановый дом, принадлежавший семье Ва и занимавший огромную площадь в несколько десятков му, причем здания с пристройками тянулись неразрывною линией вдоль скалистых уступов. Но для взгляда обычных людей все это было скрыто под множеством иллюзий и заговоров, превращающих окружающее богатство в ничем не привлекательные склоны, покрытые тщедушными пучками жухлой травы. И только единицы в империи знали, что гнездо злостных контрабандистов, подрывающих устои небесного трона, на самом деле является одним из самых крепких столпов, на которых покоится императорская власть. Лучшие шпионы императора, подобные полуденным теням. О них ходили легенды, их боялись до дрожи… Скромных контрабандистов клана Ва, любящих шутки и жизненную силу людей…

Сю была младшей из четырех внучек Ва Иня. Небо не дало ему сыновей от любимой жены Юан, а младшие жены или наложницы людских кровей, несмотря на все усилия, не могли принести желанного наследника. Впрочем, это касалось и отца Сю приведенного в клан ее матерью Иннин. Видимо поэтому в клане Ва девочек обучали не на страх, а на совесть, что было для того времени очень необычно. Поражая своим разумом и сметливостью окружающих, уже к четырем годам маленькая Сю выучила свои первые «две тысячи» (иероглифов) и доказала этим что начертание иероглифа Сю — «Красавица» не всегда означает ограниченность ума. Видя такую разумность в столь малом возрасте, Ва Инь нанял лучших из лучших учителей и уже к десяти годам всходы превзошли ожидания.

Обладая недюжинными магическими способностями, юный лягушонок, как её ласково называл дед (Ва переводится как лягушка) заставила окончательно поседеть не одного из приставленных к ней педагогов. Взрывы, вой и треск молний доносившиеся из стоявшего на отшибе учебного домика, в который занятия были перенесены после разрушения главного зала, конечно же нечаянного, не раз заставляли прислугу покрываться холодным потом от страха. Строгий аналитический ум и зароненное учителями зерно любопытства привели к совершенно неожиданному результату. Если старшие сестры вовсю кинулись в политику и управление кланом, в той мере, в которой отец позволял им взять власть в руки, то младшая с головой ушла в науку. Не обращая внимания на людей или кицуне и происходящее вокруг, Сю с маниакальной страстью предавалась своим, не всегда безопасным для окружающих экспериментам. Довольно скоро в доме Ва для слуг было изобретено довольно необычное наказание, страх перед которым заставлял прислугу быть просто шелковой — ведь никто и никогда не знал, что может взбрести в красивую головку молодой госпожи при виде нового объекта для экспериментов. Именно поэтому уборка учебного домика или утренние хлопоты в покоях Сю были наистрашнейшим из возможных наказаний. Новичкам быстро объясняли, что означает чуть прищуренный, заинтересованный взгляд, ненароком остановившийся на неудачнике. Нет — это не означало того что юная госпожа была жестока, просто возникшая в ее прекрасной головке новая идея полностью поглощала всё ее существо и требовала моментального выхода, а тут как раз и подопытный рядышком…

Некоторые из экспериментов оказались вполне удачными — например главный повар с некоторых пор замечательно научился управляться дополнительной парой рук, что позволило ему стать на кухне настоящим волшебником. Во всяком случае, завистливые взгляды начальника стражи на его работу ножами при разделке или шинковке, были известны всем вокруг. Правда сам повар теперь никогда не выходил из своей кухни и при любом упоминании молодой госпожи бледнел как мел…

Но мало кто знал причину столь устремленных занятий… причину, из-за которой Сю часто мучили ночные кошмары, после которых она, стиснув зубы, вновь принималась за бесчисленные гранитные утесы науки. Бесценные воспоминания детства — теплый расплывчатый овал лица матери, дрожащая увитая вспухшими сосудами рука деда и его тихий успокаивающий шепоток, пытающийся кому-то объяснить, что-то доказать… Проклятое заклятие, высасывающее остатки магии из этого мира, медленно убивающее волшебных существ. Именно оно было виновато… Именно оно отобрало у Сю мать… Отдалило отца… И продолжало медленно убивать деда…