Семья - Лесли Уоллер

— Нужно взять на вооружение, — добавил другой.

Рокко сдержал улыбку и продолжал ехать в северном направлении, пока снова не добрался до высоток с ложными балконами, — они въехали в фешенебельный Ист-Сайд. Здесь обитали чиновники с претензиями, они ютились в квартирах в полторы комнаты — зато в небоскребе! — и платили за это половину месячной зарплаты. Цены здесь были не ниже двухсот пятидесяти долларов. Рокко знал это. Секретарши, которые зарабатывали не более пяти тысяч в год, старались экономить на всем и готовы были селиться вместе — по четыре человека в квартире, только бы жить на Ист-Сайде и с гордостью сообщать всем и каждому свой адрес.

Он направил машину на боковую улицу и подъехал к гаражу. Низкорослый негр отложил газету и поднялся им навстречу.

— Взять его, — пробормотал Рокко.

Он смотрел, как работали парни. Ему нравилась экономность их движений. Один из них зашел за негра. Тот не понимал, что происходит. Другой заехал негру коленом в пах. Тот скорчился вдвое от боли. Теперь вступил стоявший сзади, негра били с двух сторон. Сидя в «форде», далеко от них, при включенном моторе, Рокко слышал тем не менее, как у негра где-то треснула кость.

Ребята вытащили Гарри Клэмена, а Рокко нажал кнопку грузового лифта. Сейчас наступила самая сложная часть плана. Но дело спасало то, что в здании были три пассажирских лифта, на них ложилась основная нагрузка. Шансы с кем-то столкнуться в грузовом лифте сводились почти к нулю. Чем меньше свидетелей — тем лучше.

Они затащили Клэмена в лифт и нажали кнопку верхнего этажа. Когда они туда прибыли, Рокко подцепил пластырь, которым заклеивали рот Клэмену, и резко рванул его, этот рывок оторвал несколько кусочков кожи с губ Клэмена. Рокко порвал пластырь пополам и наклеил одну половинку на фотоэлемент, блокирующий двери. Другой кусок пластыря он снова наклеил на кровоточащий рот Клэмена.

— Лифт не двинется с этого этажа, — сказал он. — Пошли.

Дождавшись, когда Типпи открыла дверь, они оттеснили ее в комнату, пригрозив двумя ножами. Рокко и один из ребят втащили Клэмена в квартиру и закрыли за собой дверь.

— Какого черта, в чем дело? — спросил Бен Фискетти.

У Рокко чуть глаза из орбит не выскочили, когда он увидел Бена в постели. На нем все еще была парадная рубашка и бабочка, которую он надел для официального ужина, но он успел снять пиджак, брюки и трусы.

— Рокко, в чем дело?

Рот Рокко Сгроя вытянулся в жесткую тонкую линию. Они совершенно не рассчитывали на подобный исход дела. Тони Фиш был уверен, что его сын находится на официальном приеме. Никто даже не подумал о том, что по дороге туда он заглянет к своей девке.

— Обычный семейный визит, Бен, — ответил Рокко. Он говорил очень медленно, а в это время его мозги бешено проворачивали разные варианты действий.

Отказаться от задуманного? Убраться отсюда? Что? Рокко достал пару перчаток и плотнее закрыл дверь. Тщательно вытер ручку. Он принял решение. В некотором отношении новый план был даже гораздо лучше первого. Дон Джироламо, надеялся он, поймет его. Поддержка и понимание Старика заботили его в первую очередь.

— Бен, в чем дело? — спросила Типпи. — Бен?

Рокко достал из кармана фотоаппарат «Минокс», прикрепил к нему вспышку. Да, Старик одобрит его. Он же хотел, чтобы все сошлось в один узел. Он его получит.

— Бен? — ныла Типпи. — Бен?

Рокко взял телефон, набрал номер.

— Отель Плаза? Дубовый бар, пожалуйста.

Он ждал.

— Дубовый бар? Пожалуйста, найдите мистера Винченцо Бийиото. Бийиото. Благодарю.

Рокко положил трубку и кивнул парням. Они тоже надели перчатки.

— Бен! — закричала Типпи.

Глава семьдесят первая

— Господи, пошли свое благословение деяниям этим, — говорил священник. — Спаси и сохрани.

Палмер уже слышал, наверное, тысячи таких молитв, благословений, просьб и обращений к Богу на многих приемах, он не слушал, его глаза бегали по лицам гостей.

Вирджиния Клэри опоздала на час и тем самым смогла избежать официальную часть приема для особо важных особ. Палмер сверился с программкой, оказалось, что он и Вирджиния были в списке пятидесяти самых важных персон на этом приеме.

Пока священник продолжал молитву, Палмер подумал о том, что сам факт его присутствия здесь — результат его положения в банковском мире. Будучи главой самого крупного коммерческого банка, он, естественно, должен сидеть в президиуме, но существовала еще одна важная причина. Его присутствие на сегодняшнем мероприятии было данью сложившейся ситуации. В Нью-Йорке две формы банковского дела — коммерческие банки и сберегательные — давно хватали друг друга за горло. Палмер был ключевой фигурой в финальной стадии борьбы. Поэтому нелегкое соглашение между этими двумя группами банков будет выглядеть гораздо пристойнее, если Палмер физически будет представлен на этом сборище.

Палмер старался не смотреть в ту сторону, где, отделенная от него десятью или двенадцатью гостями, находилась Вирджиния Клэри. Увидев ее, когда она входила в переполненный зал, он испытал радость, пока ему было достаточно и этого. За эти — сколько там? — восемнадцать месяцев, прошедших со времени их последнего разговора, она, казалось, стала выглядеть еще лучше, если это только было возможно.

Ее никогда нельзя было назвать сногсшибательной красавицей. В ее лице было всего чуть-чуть много — огромные темные глаза и скулы. Под скулами были слишком глубокие впадины. За время, пока они были любовниками, Палмер понял, что женщины могут увлекаться косметикой, особенно тенями, даже если они занимают высокие посты в банковском мире.

Большинство женщин старались делать глаза больше, темнее, чтобы они сильнее притягивали к себе мужские взгляды. Ему казалось, что Джинни, наоборот, приглушала глаза с помощью косметики. Теперь она выглядела не такой яркой и не так выделялась, что соответствовало ее положению в обществе.

Палмер скорее догадался, чем услышал — «Аминь!» Ведущий сделал несколько кратких заявлений перед началом приема. Палмер взглянул на него, поймал взгляд губернатора и вежливо поклонился. Официант поставил перед ним большую розетку салата из охлажденных фруктов. Потом Палмер посмотрел в другую сторону, вежливо кивнул сенатору и председателю правления крупной строительной компании. Почти в конце стола он увидел темные кудри Джинни. Она склонилась над тарелкой. Джинни что-то написала на клочке бумаги, потом передала его официанту.

Палмер подумал, что Джинни сделала отличную карьеру. Уже несколько женщин-репортеров газет, уйдя из журналистики, стали работать по связям с прессой и общественностью, но никому не удалось так преуспеть, как Джинни. Она сначала работала на ЮБТК. Когда Палмер пришел туда, она досталась ему по наследству. Она доказала, что была его единственным верным союзником в жестокой борьбе, последовавшей за его приходом в ЮБТК. Потом он стал во главе ЮБТК И в конце концов именно Джинни, а не он, прекратила их связь. До сих пор Палмер не мог понять, почему она это сделала.

Он полагал, что она убедилась в том, что он никогда не расстанется с Эдис. И еще ей, наверное, надоело коммерческое банковское дело. Джинни предпочла более простую форму Сбербанка. Там занимались простыми операциями — сбережениями, ипотекой и еще кое-чем. Она называла эти банки — «банками простых людей». Но, вероятно, она просто разлюбила его после того, как замолкли залпы сражения и рассеялся дым. Она разобралась в его тактике ближнего боя.

Палмер с ужасом понял, что официант с клочком бумаги направляется прямо к нему. Он почувствовал, как у него загорелись щеки. Официант передал ему записку и вежливо отошел. Палмер увидел знакомый почерк. Он почувствовал, как у него сжалось горло. Хотя для этого не было причины. Он сотни раз видел ее почерк. Почему вид почерка любимой женщины после долгой разлуки с ней мог так сильно взволновать его?

«Мы с вами встречались раньше?» — было написано в записке. И стояла подпись: «Горящая желанием».

Палмер слегка ухмыльнулся. Он начал шарить по карманам, пытаясь найти ручку, чтобы написать ей ответ. Видя его затруднения, официант подошел к нему и подал фирменную ручку «Уолдорф».

«Я играю в банковские игры», — написал Палмер. Он задумался, стараясь найти несколько шутливых выражений, но вместо этого приписал: «Если будут танцы, могу ли я рассчитывать на первый танец с вами?»

Он смотрел, как официант медленно пронес его послание Вирджинии Клэри. Она улыбнулась, читая записку, потом повернулась и нашла взглядом Палмера среди других людей. Она отрицательно покачала головой и губами сказала: «Простите».

Потом она подняла вверх два пальца. Палмер утвердительно кивнул. Они начали есть фруктовый салат.

Значит, у нее кто-то есть, подумал Палмер. Тот, кому принадлежит первый танец.