Ошибка архитектора (СИ) - Торен Эйлин

— Вер? — позвала Шэйли. Он оторвался от её плеча, встретился с ней взглядами. И этого было достаточно.

Шэйли растворялась в его руках, безумно хотела больше поцелуев и больше близости. И если внутри и было понимание, что она плохая, то ей хотелось быть ещё хуже, потому что тогда можно, ведь всем можно, а ей нельзя? Даже если это совсем ужасно и стыдно?

Верон спрыгнул с уступа и потянул её за собой. Здесь был песчаный берег, он был скрыт от глаз, но солнце уже нагрело лучами песок и он был приятно тёплым, хотя даже если бы был холодным на это было бы плевать. Расстелив под ней эту проклятую шаль, расстегнув пуговицы на платье и, стянув его верхнюю часть вниз, к талии, Верон стал целовать её шею, плечи, грудь. Шэйли уносило от каждого прикосновения его губ, ей казалось каждый раз, что если будет больше, то она не выдержит, казалось, что этого довольно, но он продолжал и она понимала, что несмотря на чувство, словно она умирает в агонии, это мучение самое прекрасное, что она испытывала в жизни.

“Я люблю тебя, Вер”, — так хотела сказать она, но у неё не хватало сил, воздуха в лёгких, в тот момент, когда хотелось кричать и выть, она забывалась, умирая в его руках. А потом счастье, горькое и такое болезненное заполняло её, и хотелось молчать, чтобы не разрушать связь, которая соединяла их.

Вернувшись домой и встретившись с ехидным взглядом Иана, Шэйли захотелось ударить его. Она сама испугалась от этих мыслей. С ней такое было впервые.

Почему-то вспомнился мальчишка, с которым она играла — вредный, жадный, но весёлый… Иан несмотря на то, что всё время был невыносимым, заботился о ней. Бегая быстрее, ждал, чтобы догнала, помогал забираться туда, куда ей было сложно забраться, учил лазить по деревьям, всегда протягивал руку помощи. Но при этом толкал, щипал, дёргал за волосы, казалось, что ровно так же, как был внимателен, был жесток. Почему?

— Ты вся в песке, — заметил он.

— Сидела на берегу реки, — ответила Шэйли и ушла в ванную комнату, решив ничего не говорить, потому что ещё слово и она сорвётся — признается в том, что пока Иан развлекает Ланиру, она искренне счастлива быть с Вероном.

И Шэйли продолжала держаться, хотя сил совсем не было — смотрела на Иана и Лану, которая, наконец, решила спуститься вниз, и внутри бурлило негодование, хотя теперь накрыл стыд, потому что она сама была такой же порочной и падшей.

Но новость о беременности Ланиры, всё-таки выбила Шэйли из колеи. Она не смогла сдерживать себя — супруга Верона беременна и это же ребёнок Иана? Девушка ринулась к себе, утопая в горе.

Оно было таким всеобъемлющим, что невозможно было даже расплакаться, чтобы выпустить всё это удушающее, давящее, поражающее страдание. Она всхлипнула там в библиотеке, но это было удушье, а не слёзы.

С трудом поднявшись наверх, Шэйли рухнула на пол, уткнувшись в кровать, натягивая на голову покрывало, пытаясь, как в детстве спрятать себя, чтобы искали. Только, если в детстве ей хотелось, чтобы её нашли, то сейчас не хотелось. Она справилась с удушьем, а когда в комнату зашёл Иан, наконец расплакалась.

Он постоял в дверях, потом вздохнул и вышел. Просто вышел, словно покинул её жизнь, а не комнату.

Шэйли забылась в истерике, а утром, открыв глаза, увидела сидящего в кресле Иана и лицо у него было ужасающе мёртвым.

— Расскажи мне, почему ты плачешь, Шэй? — попросил он глухим, не своим голосом.

Она не знала, что сказать на это. Внутри снова завыло, взвилось ураганом, но укуталось в страх от того, что она видела. Иан был странный. Сам не свой.

— Из-за того, что у нас нет ребёнка, или это просто ревность?

— Что? — проговорила она одними губами.

— Расстроилась, что он трахая тебя, сделал ребёнка своей обожаемой супруге? — пояснил Иан. И лицо его стало злым, жёстким. — Это вероятно больно.

Она втянула воздух, хотела сказать что-то, но он не дал.

— Но я понимаю, — кивнул её супруг, — понимаю. Что это было? Воспоминания? Жалость? Вина? Но ты же по-другому и не могла, да?

— Иан…

— Знаешь, я с детства относился к Верону с таким уважением, злился на него, но уважал. Он был для меня примером, — перебил её младший Шелран, словно в бреду. — Мы такие разные, мы не можем быть долго вместе. Но всё равно, для меня не было мужчины важнее брата. Понимаешь? Не отец, а брат. Отец был мягким. И я любил его, но Верон — я всегда старался сделать так, как он хочет, не шел против него.

И Иан нахмурился, вздохнул и Шэйли увидела боль, с которой он говорил.

— Война сломала его, точнее нет. Он сломался до неё. Ты сломала его. Твой отказ, — и он посмотрел ей в глаза. И она сжалась от этого взгляда, полного колючей пустоты. Ничего от того Иана, которого она знала не было. — Эта его вера в то, что он придет и спасёт тебя. Что ты, увидев его, сразу же бросишь свой проклятый храм, и один его вид перечеркнет столько лет проведенных там, ведь такая привязанность, как была у тебя к нему — она не может просто так пройти. Но она прошла. Ты даже не вспомнила его. И он сломался.

— Иан…

— И он остался там, попросился, решил защищать этот храм, где была ты. Защищать тебя. А я, я просто был с ним.

Он помолчал, будто вспоминая.

— И он ведь всё равно, всё равно о тебе помнил. Его привязанность больше, чем твоя? И ты вспомнила о ней? Или что?

— Всё не так, Иан.

— Это не важно, — снова не дал он ей ничего сказать. — Он попросил и я пошёл тебя спасать, хотя может тебе было и не надо?

И Шэйли видела, что он готов заплакать.

— И ты не помнила всего этого полтора года, ты боялась его, заикалась, когда видела. И я так старался ради тебя… Но вот… Знаешь, сделав это, он не просто уничтожил меня, Шэй… Только ты ошибаешься, думая, что всё это правда. Он не такой, каким ты его помнишь. Он давно закостенел, стал каменным, жестоким. Внутри он такой же как снаружи. Потерпи и ты увидишь. Думаешь, что Ланира не подходит ему? Подходит.

— Как и тебе? — прошептала она, перестав сдерживаться.

— Что? — он вздрогнул, словно очнулся.

— Ты не озвучил причины моих слёз, Иан, — ответила Шэйли. — Она беременна от тебя, а не от Верона. Ты не убивал меня, каждый раз… когда был с ней? Нет? Я сделала тебе больно?

Шэйли показалось, что слова разрывают ей горло.

— Я измучила себя, изгрызла, ходила в сторону реки и хотелось утопиться, думала, что хочу вернуться в храм, и умереть там в молитвах, спасая свою душу… а ты? Ты что-то такое чувствовал?

И это всё было так ужасно. Иан побледнел, взгляд его теперь словно смотрел сквозь неё и Шэйли разрыдалась. Она уткнулась, подтянула к себе колени и уткнулась в них. Слышала, как Иан встал, потом прохромал в сторону дверей.

— Ваша милость? — это была Эйва.

Шэйли вскинулась и увидела, как женщина пропустила младшего Шелрана на выход.

— Эйва… Эйва… — ничего больше девушка сказать не смогла, но горничная, нахмурившись, встретилась с ней взглядом и кивнула.

— Сейчас вернусь, — сказала она и ушла следом за Ианом.

Мгновения в пустоте комнаты были бесконечным кошмаром.

— А теперь расскажите мне, моя хорошая, что случилось, — Эйва вернулась с чайником, заваренного чая. Потом накинула на плечи Шэйли плед.

— Иан, Иан… он… — замотала головой девушка, пытаясь сквозь так и не отпустившие слёзы объяснить свой страх за супруга.

— Я попросила, Рэндан присмотрит за ним, — и от этого стало так легко. — Что? Что такое?

— Я… и… и Верон… я… — и она понятия не имела, как об этом сказать.

— Иан узнал о вас и герцоге? — и Шэйли захлебнулась, было страшно даже вздохнуть. Она смотрела на Эйву и хватала воздух, как рыба на берегу. — Я видела вас в грозу.

— Я… мне так стыдно, — прошептала Шэйли. — Я люблю Верона… и я Иана тоже люблю. И я знаю, что ребёнок Ланы от него…

И осознание скрутило отчаянным страхом и вывернуло наизнанку.

— Ох, милая моя, Шэйли! Как?

— Я видела их два дня назад. И на празднике они были вместе. И ведь всё время уходили… — и девушка разрыдалась, уткнувшись в объятия горничной.