Торнадо нон-стоп - Солнцева Наталья

– Вы так и не узнали, почему Алфеев так повел себя?

Зинаида Анатольевна покачала головой.

– Нет… Наверное, у него появилась другая женщина, как это всегда бывает. Когда появляется другая, – мужчину начинает раздражать его жена, семья, дом: он бежит прочь… Мы потом слышали, что он сошелся с какой-то парикмахершей, а как уж у них сложилось…Бог знает?! Леночка от всего этого, – от разлуки, от тоски, – заболела, да так и не поправилась окончательно. Подлечивалась, ездила в санатории, но… таяла, как забытая свеча. Ее только то и держало на этом свете, что мальчика нужно было вырастить, выучить, позаботиться о нем. А как он стал взрослым, самостоятельным, так она и…ушла от нас. Очень она Вадима любила! И непонятно, от чего жизнь пропала, что пошло не так? Он для нее был единственным мужчиной, – знаете, поздняя любовь…она не проходит, а вместе с человеком умирает.

Зинаида Анатольевна смотрела на гостя задумчивыми печальными глазами, в которых не было слез, а одно только бесконечное сожаление.

– Может, чаю выпьете? У меня и пироги есть, с повидлом. Хотите?

Славка не отказался. Он понимал, что Зинаиде Анатольевне не с кем было поговорить все эти годы, – ни о своей какой-то пустой, неудавшейся жизни, ни о сестре с ее трагической любовью, ни о странном красавце Вадиме, который внезапно, непрошено пришел в их жизнь, и так же ушел. Наверное, Смирнов оказался первым человеком, которому она все так откровенно рассказала, даже не спрашивая, кто он такой и почему интересуется Еленой Алфеевой. Бабка устала от одиночества, от тишины в комнатах, и посчитала само собой разумеющимся, что хоть кто-то, наконец, заинтересовался их запутанной жизнью.

Они пили чай за круглым столом на огромной кухне, выложенной цветными изразцами, беседовали, как старые добрые друзья. Пироги оказались пышными и вкусными, чай крепким, а престарелая хозяйка замечательной собеседницей. Она показала Смирнову старинный самовар, серебряную сахарницу с императорским вензелем, салфетки, которые вышивала ее бабушка, и множество других интересных вещей.

После чая Зинаида Анатольевна принесла толстый альбом с фотографиями и долго рассказывала о своих родителях, о сестре, которую обожала, о ее странном супруге, о племяннике, которым гордилась. Мальчик вырос на удивление серьезным, умным и очень рассудительным, получил хорошее образование, женился, – все, как положено.

– Леночка на него нарадоваться не могла!

– А с отцом он поддерживал отношения? – спросил Славка.

Фотографии племянника произвели на него неизгладимое впечатление. Он долго рассматривал их все, – детские, школьные, взрослые. Последних, кстати, было мало.

Зинаида Анатольевна задумалась, как бы правильнее ответить на заданный вопрос.

– Не знаю, – наконец, со вздохом произнесла она. – Думаю, он обиделся на отца. А виделись они или нет?.. Трудно сказать. Мальчик рос очень скрытным, очень замкнутым. Все переживал в себе. Иногда я просто боялась за него. Нельзя быть таким закрытым! Психика может не выдержать напряжения и тогда…взрыв.

– Почему вы решили, что сын затаил обиду на отца?

– Ну…он ведь даже не захотел носить его фамилию! И взял себе девичью фамилию матери. Это о чем-то говорит?

Господин Смирнов не смог не согласиться с таким весомым доводом. Он любезно распрощался с Зинаидой Анатольевной, поцеловал ей руку, чем вызвал на ее высохшем бледном лице неожиданно яркий румянец, получил приглашение заходить в гости и, в прекрасном расположении духа, вышел в прохладную тень двора.

На поломанной лавочке сидели голуби, горячий ветер приносил с улицы запах бензина. Славка посмотрел на часы: время клонилось к вечеру. Пожалуй, он успевает заехать еще в несколько мест. Завтра у него назначена встреча с Евой, а с утра нужно будет позвонить Громову.

Многое весьма неожиданно прояснилось. Круг подозреваемых в убийстве Матвеева сузился. Кроме того, Славка мог теперь сообщить Игорю Анатольевичу, кто за ним наблюдает. И у дома Аллы Викентьевны, и у офиса был один и тот же человек, – Олег Рязанцев.