Чего не видит зритель. Футбольный лекарь №1 в диалогах, историях и рецептах - Гагик Карапетян

– На каком фоне у вас возобновились взаимоотношения с Малофеевым в новом качестве?

– Доктор Кузнецов вернулся в диспансер, а я начал работать с новым главным тренером национальной команды. Он в интеллигентной форме представил меня ребятам. Проблем с общением с ним никогда не возникало. Эдуард Васильевич – человек открытый. Правда, как и все, с заморочками.

– Одна из них – тренерский фанатизм?

– Точнее, запредельная, на тысячу процентов, убежденность в правоте принципов, которые он проповедует. Например, «счастье нужно искать у чужих ворот» или «играть надо на половине поля противника». Как и Лобановский, Малофеев отдавал должное функциональной готовности, считая: если футболист физически не соответствует определенному уровню, то в команде делать ему нечего.

– Получился парадокс, он – идейный ученик Валерия Васильевича?

– Наверное. Однако Эдуард Васильевич не следовал его идеям и, тем более, не называл своим учителем. Зато Малофеев, будучи в меру образованным, чуть ли не всегда носил с собой собственноручно изготовленный цитатник. Увлекаясь классической литературой, делал выписки «крылатых фраз» во время чтения любимых поэтов – Блока, Есенина, Маяковского… Он их использовал на предматчевых установках, во время теоретических занятий. Что вызывало сарказм ребят. Ведь для них подобное общение – необычно, если не странно.

Малофеев, действительно, постоянно твердил об «искреннем футболе». Но что это такое, никто толком не понимал. Тогда, как бы в противовес Лобановскому, он не считался сторонником максимальных нагрузок, интенсивности занятий. Их конечная цель по Лобановскому – высокий уровень работоспособности футболистов. Малофеев же – сторонник большого объема тренировок.

То есть идеи Валерия Васильевича он воспринимал формально. Когда он руководил первой сборной, ребята просто уставали. Они занимались без перерыва аж 2 часа! Особенно недовольство выражали киевляне, поскольку у Лобановского они занимались, как правило, 1 час, максимум – 75 минут.

Вместе с тем, чуть ли не на всех всесоюзных тренерских форумах Малофеев активно обвинял Лобановского в том, что у него нагрузки носят запредельный характер. Эдуард Васильевич резко возражал против главного лозунга Валерия Васильевича – «слабый умирает». Хотя сам, будучи старшим тренером минского «Динамо», не мог знать всей подноготной тренировочных режимов Лобановского.

Помните, во время дискуссии в Федерации футбола в конце 1983-го после принципиального поражения нашей сборной португальцам в отборочном раунде первенства Европы он чуть ли не кричал, требуя от Лобановского покаяния (Малофеев, на самом деле, принимал религию).

Еще один «минус» Эдуарда Васильевича: несмотря на то, что он неформально общался с ребятами, оставался подозрительным и мнительным. В 1970—1980-е, когда Малофеев работал в Минске, у него возник конфликт с командой. За нее выступали Алейников, Гоцманов, Гуринович и другие великолепные футболисты. Малофеев считал, что они ни много ни мало «сдают» матчи. В конце концов сам покинул клуб. В действительности ситуация выглядела совершенно иначе.

В спортивном манеже, под крышей, состоялась их заключительная встреча в рамках первенства страны против столичного «Спартака», не претендовавшего на «золото» в 1982-м. Тогда циркулировали слухи: чтобы не позволить киевскому «Динамо» занять 1-е место, «красно-белые» и минчане временно стали «единомышленниками». То есть москвичам было выгоднее уступить питомцам Малофеева, нежели дать «зеленый свет» подопечным Лобановского в их очередном походе за звание сильнейшего клуба страны.

Белорусские футболисты победили, став в первый и последний раз чемпионами СССР, а Эдуарда Васильевича срочно пригласили тренировать олимпийскую сборную, которую тогда, кстати, возглавлял Сальков. Но Москва отторгла Малофеева. Пускай он потом спас команду из сложнейшего турнирного положения, завоевал путевку в Лос-Анджелес, в союзной федерации «пожарника» не поддерживали. А тут еще случился политический бойкот Олимпиады-1984.

По своему характеру Малофеев столь же противоречив и контрастен, как многим известный черно-белый памятник Никите Хрущеву на Новодевичьем кладбище, выполненный скульптором Эрнстом Неизвестным. Может, главный тренер не всегда давал объективные оценки функционального состояния футболистов на командных собраниях. Когда об этом говорилось на теоретических занятиях – это одно. Иной подтекст возникал, когда во время обсуждения минувших матчей Эдуард Васильевич пенял многим, считая, что они отбывали «номер» на поле. Что, безусловно, также не нравилось ребятам.

Да, он поддерживал здоровый образ жизни, не увлекался алкоголем. Однако внешний вид главного тренера не всегда, мягко говоря, устраивал его подопечных. Не знаю даже, как об этом рассказывать, но попробую.

Например, Малофеев, выходя на пресс-конференцию в Мексике, незадолго до первенства мира-1986, мог надеть цивильный пиджак, а под него – рубашку и галстук-«селедку» цвета хаки, которые выдавали военным как униформу, затем спортивные брюки и немыслимую обувь. Подобный «прикид» сразу становился притчей во языцех. Тогда как большинство ребят в сборной, особенно киевские динамовцы, очень аккуратно и со вкусом выходили в свет. Тем более, многие из них работали с наставниками (Лобановский, Симонян), отличавшимися безупречным гардеробом.

А когда Эдуард Васильевич (и заодно Сальков) появлялся на тренировках в бесформенных хлопковых носках, которые к тому же выпускались у нас без резиночек, их подопечные, не выдержав, обращались ко мне: «Ну, поговорите, пожалуйста, с ним! Ведь так выглядеть на публике неудобно, несолидно!»

– А в команде, кроме Мышалова, не нашлось человека, который мог Малофееву сделать замечание по данному поводу?

– Тем не менее я посчитал некорректным подходить с подобным выговором к главному тренеру. Поэтому озабоченность футболистов передал начальнику команды Рогову, чей внешний вид как раз отличался в лучшую сторону. Он постарался, чтобы Малофеев внес коррективы в свой дресс-код.

– Эдуард Васильевич прислушивался к критике со стороны подчиненных?

– В принципе – да. Правда, если это не противоречило его убеждениям. Когда не сомневался в «искреннем футболе», то говорил футболистам: «Ваши премии лежат в чужих воротах. Чтобы получить их, забивайте!» Эту установку сборная СССР (основа – игроки олимпийской) великолепно выполнила, одержав знаковую победу на знаменитой лондонской арене.

АНГЛИЯ – СССР – 0:2 (0:0). 2 июня 1984 г. Товарищеский матч. Лондон. Стадион «Уэмбли». 40 000 зрителей.

СССР: Дасаев, Сулаквелидзе, Чивадзе (к), Балтача, Демьяненко, Алейников (Поздняков, 80), Литовченко, Оганесян, Зыгмантович (Гоцманов, 20), Родионов (Протасов, 87), Блохин.

Голы: Гоцманов (54), Протасов (89).

В тот памятный вечер, насколько позволяли возможности, мы отметили в отеле наш с Малофеевым общий день рождения!

– Если не секрет, кого пригласили за стол?

– Всех, кто оказался рядом. Конечно, тренерскую бригаду, даже кого-то из англичан, включая Боба Робсона, тогда возглавлявшего национальную команду (о своем общении с ним расскажу позже). Кстати, хозяева долго находились в шоке после сенсационного поражения – им казалось, что приехала «сборная СССР» в явно не сильнейшем составе. Между прочим, еще несколько игр наша команда под руководством Малофеева провела очень хорошо.

СССР – ШВЕЙЦАРИЯ – 4:0 (4:0). 2 мая 1985 г. Отборочный матч ХIII чемпионата мира. Москва. Центральный стадион им. В.И. Ленина. 95 000 зрителей.

СССР: Дасаев (к), Сулаквелидзе, Вишневский, Демьяненко, Ларионов, Алейников, Гоцманов, Литовченко (Беланов, 79), Гаврилов, Протасов, Кондратьев (Черенков, 72).

Голы: Протасов (18, 39), Кондратьев (44, 45).

Заметьте, во 2-м тайме Федор Черенков впервые вышел на поле после болезни, связанной с психическими отклонениями. Тут надо отдать должное Малофееву, пригласившему спартаковца на сбор невзирая на случившееся. Тот активно готовился, а когда главный тренер решил его выпустить на замену, переполненный стадион отреагировал оглушительными аплодисментами. Поскольку болельщики догадывались, что происходило с лучшим тогда футболистом страны. Думаю, если Эдуард Васильевич остался бы во главе команды и на чемпионате мира в Мексике, он Черенкова взял бы туда. В отличие от Лобановского, оставившего Федю дома.

– Как я понял из ваших слов, исход Малофеева из сборной начался с того, что он постепенно терял взаимопонимание с динамовцами Киева и Тбилиси?

– Своеобразным спусковым крючком к началу процесса назревавшей отставки главного тренера стал скандал, возникший после неожиданного разгрома сборной.

ДАНИЯ – СССР – 4:2 (2:1). 5 июня 1985 г. Отборочный матч ХIII чемпионата мира. Копенгаген. Стадион «Идретспарк». 45 000 зрителей.