Встретимся в следующей жизни, но это не точно - Эникей Хант

понимал, что мне давно пора бы захлопнуться, но уже не мог ничего с собой поделать. Почему-то она вызывала во мне такую бурю эмоций. Это точно любовь? Или что? Ревность?

Мия смотрела на меня ошарашенными глазами. Её начало потряхивать. Я и сам не ожидал от себя такого словесного поноса.

— Что за бред ты сейчас несешь? — дрожащим голосом спросила меня.

Я хищно оскалился.

— А ты разве не знала?

Судя по удивленному взгляду, я понял, что она даже не догадывалась об Игоре. Вот так новость! Решила со мной поиграть?

— Тогда пусть это останется нашей с ним маленькой тайной. Может быть Игорь сам когда-нибудь тебе об этом расскажет, — горько усмехнувшись, выплюнул слова. — Если осмелится услышать отказ, — хмыкнул и резким тоном продолжил. — Ответь на вопрос.

— Отпусти. Меня, — медленно проговорила Мелкая, краснея до кончиков ушей и глядя на меня с какой-то ненавистью и застывшими слезами в глазах, после того, как я всё же смог закрыть рот и тяжело дышал, стиснув зубы. Кулаками упиралась мне в грудь, губы поджала, чуть выпятив нижнюю.

Кровь бурлила по венам, хотелось рвать и метать. Медленно склонился над ней, глядя прямо в глаза и вдыхая её пьянящий аромат. Рукой прижимал только крепче, не давая возможности уйти. Не отводя взгляд, Мия пыталась что-то понять. Не сегодня, Мелкая. Я и сам себя толком не понимаю. Только вот отступать уже было некуда.

— А если я не хочу тебя отпускать? — прошипел ей в губы, едва касаясь своими. — Если ты мне нужна?! Если я ненавижу себя до тошноты за то, что ты сидишь в моей голове? Твои чертовы глаза, которые я вижу каждый раз перед сном, в которых каждый раз тону и забываюсь... И ненавижу себя за то, что жду момент, чтобы увидеть их снова... Твои треклятые губы, которые хочется постоянно целовать, но приходится сдерживаться. Когда ты улыбаешься не мне и хочется убить за эту улыбку... Твоё худое, мелкое и вечно холодное тело, которое боюсь трогать — вдруг раздавлю... Но прижимаю к себе каждую ночь, чтобы согреть... Чтобы почувствовать... Твой вредный идиотский характер, который меня просто раздражает и доводит до бешенства! Твои уникальные способности влипнуть по самое не балуй, да ещё и с таким размахом, что всем за тебя отдуваться приходится! Если мне это все нужно?!

Мия молча слушала и все больше краснела.

— Дэн... Я не хочу сейчас продолжать этот разговор, — серьезным тоном продолжила Мелкая, упираясь руками в грудь и пытаясь оттолкнуться. Нет, милая, сегодня ты не убежишь. — Если так хочешь услышать ответ — хорошо. Ты мне не нравишься. Понял? Теперь отпусти.

— Врёшь... — прошептал, чуть отстраняясь и пытаясь прочесть что-то во взгляде.

А у самого в груди пронзило такой острой болью, что на мгновение сбилось дыхание. Мия молча смотрела на меня.

— По глазам вижу, что врешь!

Разумеется, я блефовал, говоря всё это. Так же как с Игорем. А кому хочется верить в такие слова?!

— Твои действия, твоё поведение отличаются от слов... Но даже если сейчас ты говоришь именно так, я заставлю тебя думать иначе!

Зря я выпил... От такой близости с Мелкой конкретно сносило крышу. Еле сдерживал себя от злости и одновременно от желания впиться в эти чертовы губы. Которые должны быть только моими!

А чего я, собственно, сдерживаюсь? С*ать на всех с большой колокольни!

Положил руку на затылок и без церемоний припал к манящим губам и обвел их языком. Эти губы были нежными, сладкими, пьянящими...

Чёрт! Чёрт! Нет! Что я делаю?!

Резко замер, чувствуя острое желание продолжить, а потом, собрав последние силы в кулак, отстранился от неё, выпуская из рук. Мия, вся взъерошенная, словно воробушек, отошла от меня на несколько шагов, уперевшись спиной в стену. Ширма стояла в самом углу, поэтому деваться ей было некуда — я перегородил путь.

— Ты идиот! Кретин! Придурок! Что себе позволяешь?! — рявкнула она на меня, гневно сверкая взглядом.

Давай, выговорись. Может тоже легче станет...

В моей душе царил полный хаос. Часть меня хотела закрыть ей рот прямо сейчас своими губами, а другая — говорила о том, что закрыть рот надо именно мне.

— Ведешь себя как сумасшедший!

Я горько усмехнулся. Кажется, так и есть... Ещё и это треклятое пойло подействовало на меня как-то странно. Словно все чувства усилились и полностью затуманили разум. Лишь в последний момент смог себя перебороть и теперь вновь пытался держать себя в руках, чтобы не сорваться. Я закусил щеку изнутри до крови, чтобы хоть немного прийти в себя и промолчать.

— Ты себя со стороны видел вообще? Думаешь, если сперва наорешь, как всегда, а потом признаешься в чувствах и еще целоваться полезешь, то я тут же растаю и приму с распростертыми объятиями? — Мелкая, со слезами на глазах в два счета преодолела расстояние между нами и стала бить кулачками в мою грудь. — Да кто ты такой вообще?! Эгоист! Извращенец! Дурак! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! — своими словами, словно стальным острым лезвием, разрезала мою душу на мелкие части, вкладывая всю свою силу, весь свой гнев в очередные удары, которые я не чувствовал физически. Только душевно... Сам виноват.

— Ненавижу! — Вот так, девочка. Продолжай. Иначе — ты не можешь. Как и я...

Слезы катились по её щекам, сама вся покрылась пунцовыми пятнами, удары становились слабее и в конце концов, Мелкая просто обессиленно начала оседать на пол.

Поймав её худое тельце, прижал к груди. Мия больше не вырывалась, не била меня и не кричала. Просто плакала навзрыд. Благо уткнулась прямо в пиджак, да и музыка вовремя сменилась на более современную и нас не должны были услышать. Но даже если услышат — уже пофиг.

Черт! У меня точно крыша съехала, раз я на это пошёл. Не люблю нытиков.

— Пус-тиии ме-няяяя! — завывала Мелкая, при этом не делая попыток вырваться, хоть держал я её не крепко. — Пустиииииии!

Я улыбнулся, закусив губы, чтобы не рассмеяться и не спугнуть, и уткнулся в макушку, слегка поглаживая по спине и длинным мягким волосам, которые пытались залезть в рот и нос.

Не знаю, сколько времени прошло, но в какой-то момент Мия притихла и начала возиться. Кажется, вытирала о мой пиджак сопли. Очаровательно. Пришлось подождать, пока она закончит.

Расслабив руки, я наклонился так,