Сборник Наше отечество - Опыт политической истории (Часть 2) - неизвестен Автор

Чрезвычайные полномочия, данные тройкам, касались окончательного права вынесения решений. Это осуществлялось на основе местной практики рассмотрения внесудебных дел. Однако такой порядок приводил к различиям в проведении карательной политики. За одно и то же преступление в различных регионах выносили различ

ные меры наказания. Поэтому в марте 1931 года внесудебные компетенции троек были ограничены рассмотрением дел только о контрреволюции в деревне с исключением права применения тройками высшей меры социальной защиты. По делам внесудебного рассмотрения прошло всего 39 828 человек. Немало среди дел оказалось фальсифицированных.

21 июля 1930 года ОГПУ арестовало директора Института экономики сельского хозяйства, всемирно известного ученого, профессора Сельскохозяйственной академии им. Тимирязева А. В. Чаянова. Вслед за ним были арестованы ученые экономисты-аграрники: Н. Д. Кондратьев -- профессор Тимирязевской сельскохозяйственной академии, директор Конъюнктурного института, Л. Н. Юровский -- профессор Московского планово-экономического института, член коллегии Наркомфина СССР, Н. П. Макаров -- профессор, член Президиума Земплана Наркомзема РСФСР, профессора А. Н. Челинцев, Л. Н. Литощенко, Л. Б. Кафенгауз и др.

В сообщении, опубликованном в печати от имени ОГПУ, сообщалось, что эти ученые-аграрники встали во главе "кулацко-эсеровской контрреволюционной организации, именуемой трудовая крестьянская партия, сокращенно ТКП, и поставившей своей целью "подготовку вооруженной интервенции, свержение Советской власти, реставрацию капитализма". В сообщении говорилось, что эта ши-рокоразветвленная организация состоит преимущественно из кулацких элементов и ушедших в подполье эсеров. Называлась общая численность ТКП --около 200 тысяч человек. Начало шельмованию А. В. Чаянова положил Сталин, который, выступая на конференции аграрников-марксистов, назвал его труды антинаучными, антисоветскими, антимарксистскими. Как показала проверка, проведенная в 1987 году Главной военной прокуратурой, группа следователей во главе с Я. С. Аграновым фальсифицировала дело ТПК. Среди осужденных по делу ТПК проходил директор Аграрного института старый большевик И. А. Теодорович.

Другим, не менее известным судебным процессом того времени был судебный процесс по делу Инженерного центра (Промпартии). Это дело рассматривалось Специальным судебным присутствием Верховного Суда СССР. На скамье подсудимых оказались представители научно-технической интеллигенции -- Л. К. Рамзин, директор Теплотехнического института, И. А. Калинников, замести

тель председателя производственного сектора Госплана, В. А. Ларичев, председатель топливной секции Госплана, Н. Ф. Черновский, председатель научно-технического совета ВСНХ, и другие. Председатель Госплана Г. М. Кржижановский был потрясен арестами своих коллег и обратился за разъяснением к председателю ОГПУ В. Р. Менжинскому. Руководство ОГПУ ответило, что "враги народа обнаружены и в ВСНХ, и в Наркомфине, и в НКПС".

Ответственные работники ВСНХ и Госплана обвинялись во вредительстве, разработке целой политической программы реставрации капитализма в СССР, в связях с белоэмигрантскими организациями, в частности с Торг-промом, в получении финансовых средств от французской разведки и известного миллионера Рябушинского. Судебный процесс строился на подлогах и фальсификациях. Известно, что к этому времени от одного из руководителей Торгпрома --Третьякова, только что начавшего сотрудничество с советской разведкой, неожиданно потребовали материалы, доказывающие связь проходивших по процессу с ним как одним из руководителей белоэмигрантской подрывной организации. Пятеро из подсудимых были приговорены к расстрелу, трое остальных -- к 10-летнему заключению. Однако он не был приведен в исполнение, расстрел заменили лишением свободы на 10 лет. Не обошлось и без казусов. Так, лидеры Промпартии обвинялись в получении денег от Рябушинского, который к этому времени был давно покойником, уже в ходе самого судебного процесса финансистом стали называть П. Н. Милюкова. Как и "Шахтинское дело", этот процесс явился одним из дел на специалистов старой школы, обвиненных во вредительстве. По сути дела было объявлено, что вредители сидят во всех отраслях народного хозяйства.

В марте 1931 года появилось сообщение ОГПУ, что раскрыта еще одна вредительская организация, наиболее опасная по своим идейным воззрениям, чем все предшествующие, -- "Союзное бюро ЦК РСДРП меньшевиков". Среди тех, кто был арестован, Громан, Шер, Суханов, Иков и другие деятели меньшевистской партии. Из них, пожалуй, только один Иков был связан с меньшевистской эмиграцией. Все остальные уже давно находились на хозяйственной работе, полностью отойдя от какой-либо политической деятельности. Они занимали руководящие посты в Госплане, ВСНХ, Наркомторге, Центросоюзе и Госбанке. Политическая программа этой организации, из материалов, представленных сотрудниками экономиче

ского отдела ОГПУ, в качестве основной задачи выдви-гала реставрацию капитализма в СССР. Основная ставка была на интервенцию, а основным методом контрреволюционной деятельности было вредительство. Согласно обвинительному заключению, вредительство выражалось в неправильных расчетах, извращении принципов распределения товаров, в вопросах спроса и сбыта. В нем также отмечалось стремление дискредитировать взятые Советской властью темпы развития промышленности, задерживать наступление социализма по всему фронту. Для этого давались искаженные оценки положения в народном хозяйстве, раздувались и преувеличивались трудности, был недочет ресурсов.

На суде все обвиняемые признали свою вину и подтвердили те обвинения, которые выдвигались против них. В обвинительном заключении содержалось утверждение, что эта, третья по счету вредительская организация поддерживала тесный контакт с другими контрреволюционными организациями -- Крестьянской трудовой партией и Промпартией. В качестве свидетеля на процессе выступал один из лидеров ТКП -- Н. Д. Кондратьев. Механизм подготовки процесса был позднее раскрыт одним из обвиняемых -- М. П. Якубовичем. Он писал, что организационное заседание "Союзного бюро меньшевиков" состоялось в кабинете старшего следователя ОГПУ Д. М. Дмитриева, где все проходившие по процессу впервые познакомились друг с другом и где было отрепетировано поведение их на суде. С каждым обвиняемым встречался и беседовал Н. В. Крыленко, который был назначен государственным обвинителем. Якубовича он знал еще по периоду подполья и откровенно сказал ему следующее: "Я не сомневаюсь в том, что вы лично ни в чем не виноваты. Мы оба выполняем свой долг перед партией. Я вас считал и буду считать коммунистом. Я буду обвинителем на процессе. Вы будете подтверждать данные на следствии показания. Это наш с вами партийный долг..."

Эти судебные процессы начала 30-х гг. преследовали одну цель --переложить ответственность за провалы и трудности в социалистическом строительстве на происки классового врага, который в это время выступал в обличий буржуазного специалиста-вредителя. С другой стороны, процессы помогали преодолеть колебания в среде рабочего класса. Постоянно подчеркивалось, что индустриализация -- вопрос жизни и смерти для пролетариата, а

среди инженерно-технических работников "окопались классовые враги".

Уже в ходе борьбы против троцкистско-зиновьевского блока в 1926--1927 гг. Сталин активно использовал для своих целей аппарат ОГПУ. Эта деликатная миссия была поручена Г. Г. Ягоде и одному из руководителей ведомства, начальнику секретно-политического отдела ОГПУ Г. А. Молчанову. Политические методы борьбы с оппозицией фактически изжили себя к 1927 году. Сталин и его окружение последовательно превращали троцкистов в контрреволюционную антисоветскую группировку. В статье "Докатились", написанной в 1928 году, Сталин указывал: "В течение 1928 года троцкисты завершили свое превращение из подпольной антипартийной группы в подпольную антисоветскую организацию". В качестве аргументации такого серьезного обвинения фигурировали подпольные типографии, насильственный захват помещений для проведения собраний, организация антисоветских стачек и забастовок, подготовка к гражданской войне. Все подводилось к выводу, что "подпольная работа троцкистской организации требует со стороны органов Советской власти беспощадной борьбы с этой антисоветской организацией".

В это же время В. В. Куйбышев подготовил для членов Политбюро ЦК ВКП(б) памятную записку "О мерах борьбы против оппозиции", в которой фактически также оправдывал административно-карательные методы решения внутрипартийных споров. Сотрудники ОГПУ прибегали нередко к прямым провокациям в отношении оппозиционеров. Им подбрасывались контрреволюционные материалы, от их имени выпускались листовки и прокламации, сочинялись ложные доносы. В начале 1928 года Президиум ЦК ВКП (б) на своем заседании вынес выговор одному из сотрудников ОГПУ -- М. И. Гаю -- "за дачу ложных показаний о существовании подпольной типографии троцкистов". Это было сделано лишь после того, как сторонники Троцкого убедительно доказали, что никакой типографии не существовало.