От Мюнхена до Токийского залива: Взгляд с Запада на трагические страницы истории второй мировой войны - Тэлфорд Тейлор

Немцы надеялись, что даже глубоко эшелонированная русская оборона не выдержит удара таких сменяющих друг друга клиньев, каждый из которых теоретически был способен пробить широкую брешь в русских позициях. Когда первый клин утратит наступательный порыв, ему на смену тут же придет другой, и в результате целой серии таких последовательных ударов можно будет уничтожить всех обороняющихся русских или преодолеть их наиболее важные ключевые позиции.

Костяк советской обороны составляли противотанковые опорные пункты и противотанковые районы, насыщенные противотанковыми средствами. Основным противотанковым орудием была 76-мм дивизионная пушка — исключительно эффективная против средних танков Т-III и Т-IV. Однако бои с 60-тонным «тигром» показали, что снаряды часто отскакивают от их массивной брони. Самоходные орудия «фердинанд» также были защищены 200-мм броней — более толстой, чем броня большинства крейсеров на море.

Соответственно русские организовали систему огня своих противотанковых опорных пунктов таким образом, чтобы в нужный момент добиться его максимальной концентрации. Под командованием офицера-артиллериста находилось до 10 противотанковых орудий, и он мог сосредоточить их огонь на одной цели. Даже «тигр» не был способен выдержать огонь десятка 76-мм орудий. К тому же каждый противотанковый опорный пункт был прикрыт плотными минными полями. Подорвавшийся на мине танк немедленно попадал под губительный огонь не только противотанковых орудий, но и тяжелой артиллерии. Кроме того, минные поля вынуждали танки двигаться медленно и осторожно, что облегчало артиллерии обрушивать на них шквал снарядов.

Глубокоэшелонированные противотанковые районы были тщательно оборудованы в инженерном отношении и столь искусно замаскированы, что буквально сливались с окружающей местностью. До начала сражения попытки немецких разведчиков и наблюдателей засечь эти районы позорно провалились. «Ни минные поля, ни противотанковые опорные пункты обнаружить не удавалось до тех пор, пока на мине не подрывался первый танк или первое русское противотанковое орудие не открыло огонь».

Вечером 4 июля Жуков находился в штабе Рокоссовского. Из разговора с Василевским, который был в штабе Воронежского фронта, он узнал, что пленный солдат 168-й пехотной дивизии рассказал, что немцы должны перейти в наступление на рассвете следующего дня. Затем в третьем часу утра позвонил командующий 13-й армией и доложил, что захваченный в плен сапер 6-й пехотной дивизии сообщил, что немецкое наступление начнется в 3.00 утра 5 июля.

Жуков намеренно отдал приказ на проведение артиллерийской контрподготовки и доложил о принятом решении Сталину.

В 02.20 советская артиллерия открыла огонь. В течение 30 минут 600 орудий и минометов вели огонь по немецким войскам, приготовившимся к наступлению. В дополнение к орудиям и минометам русские выпустили тысячи реактивных снарядов М-31 «катюш», превративших ночь в день.

Немцы были застигнуты врасплох, когда советская артиллерия открыла массированный огонь. Нацистские войска сами готовились начать артподготовку в 2.30, подвергнуть советские позиции получасовому обстрелу, затем перенести огонь в глубь советской обороны, чтобы немецкая пехота и танки могли начать наступление на позиции русских.

Первоначально около ста немецких батарей попали под огонь артиллерии Рокоссовского. В течение некоторого времени среди немецких войск царила растерянность и по меньшей мере половина немецких батарей не смогла открыть огонь.

В 4.30 — через 2 часа 10 минут после упреждающего огневого удара русских — заговорили первые немецкие орудия, затем к ним присоединились другие. Артиллерийская канонада усилилась и слилась в сплошной громовой гул. В воздухе появилась немецкая авиация.

Однако эта артиллерийская подготовка принесла гораздо меньше результатов, чем ожидали немцы. Они рассчитывали своими первыми залпами нанести сокрушительный удар по оборонительным рубежам противника. Вместо этого они сами попали под внезапный огонь русских батарей.

Эффективность артиллерийского контрудара — особенно выбор момента для его начала — позднее вызвала известную критику. Сам Жуков считает, что контрподготовку следовало начать несколько позже.

Но в любом случае немецкие группировки понесли чувствительные потери от упреждающих артиллерийских контрударов русских на Центральном и Воронежском фронтах. Управление войсками было нарушено, сроки начала атаки перенесены, а начавшееся наступление плохо организовано.

Центральный фронт

Разгоревшееся на Курской дуге 5 июля 1943 года гигантское сражение первоначально велось на двух участках выступа — Центральном фронте генерал-лейтенанта Рокоссовского и южнее — на Воронежском фронте генерал-лейтенанта Ватутина. Хотя бои на каждом из этих фронтов являются неотъемлемыми частями Курской битвы, фактически это были две отдельные крупные наступательные операции немцев, которые должны были слиться в одну, если бы немцам удалось сомкнуть бронированные «клещи» к востоку от Курска.

Около 5.30 утра 5 июля немецкие войска оставили свои укрытия и устремились к оборонительным позициям русских. В секторе 13-й армии в первой линии немецкой атаки наступали три танковые (9, 18 и 20-я) и пять пехотных (6, 78, 86, 216 и 292-я) дивизий. Постепенно эти дивизии растянулись по фронту наступления, чтобы нанести удар не только по 13-й армии, но и по примыкающим флангам 48-й и 70-й армий русских — на участке всего в 45 километров.

Вскоре русские отчетливо увидели танковые клинья, которыми немцы собирались проткнуть их оборонительные позиции. Острие их составляли ударные группировки из отборных немецких танковых и мотопехотных частей. Каждая такая группировка насчитывала 40–50 танков, сопровождаемых пехотой.

Взошедшее солнце высветило панораму ожесточенного сражения. Русские встретили противника громовым ураганом огня и стали. Тяжелые орудия в упор били по немецким танковым клиньям; их окутала плотная завеса огня минометов, противотанковой артиллерии, шквальных залпов «катюш». В небе почти над головами советские штурмовики и истребители охотились за немецкими танками и бронетранспортерами, расстреливали скопления пехотинцев. Горела трава, горели пшеница и кукуруза, горели отдельные строения и деревни. Пламя и дым, гонимые по полю западным ветром, быстро смешались с пылью и густыми клубами черной маслянистой копоти, тянувшейся от горевших танков. Казалось, что от тысяч одновременно рвущихся снарядов горит сама земля. Воздух наполнился гулом и грохотом канонады, обломками и комьями земли, пылью и пеплом.

Немцы знали, что им придется преодолевать минные поля, и они обнаружили, что местность буквально усеяна тысячами смертоносных мин.

Двигавшиеся через расчищенные саперами проходы немецкие танки оказывались в заранее пристрелянных секторах огня противотанковых опорных пунктов, и даже толстая броня «тигра» не могла выдержать залпа нескольких 7,62-мм противотанковых орудий, стреляющих с близкого расстояния.

Прежде чем танки продвинулись на милю от своих исходных рубежей, значительная часть их подорвалась на минах и остановилась.

Там, где танки не могли преодолеть противотанковые районы русских, немецкие пехотинцы получили приказ атаковать артиллерийские позиции. Но каждый опорный противотанковый пункт был прикрыт перекрестным огнем пулеметных и минометных гнезд, которые имели приказ вести огонь только по немецкой пехоте, атакующей эти пункты. В результате немцы несли тяжелые потери.

Русская тактика полностью окупила себя: немецкие пехотинцы оказались отрезанными от танков, а сами танки стали жертвой губительного огня русской артиллерии. Наступление захлебнулось в крови, и под непрекращающимся, смертоносным огнем немцы отошли на исходные позиции.

В 7.30, перегруппировав силы и оценив прочность советской обороны, немцы вновь ринулись в атаку после часовой интенсивной артиллерийской подготовки. На этот раз немецкие войска навалились на левый фланг 13-й армии гораздо более крупными силами, чем в первой атаке.

Впереди ползли «тигры», а чтобы усилить таранную мощь клиньев, которые должны были взломать оборонительные позиции русских, немцы бросили на прорыв группу гигантских самоходных орудий «фердинанд» — 70-тонные стальные махины, защищенные 200-мм броней. Позади них двигались несколько сотен средних танков, которых сопровождали бронетранспортеры с «гренадерами».

Немцы были полностью уверены, что их бронированные клинья не могут не протаранить советские оборонительные рубежи. Даже с близкого расстояния советские 76,2-мм орудия не могли пробить мощную броню «Фердинандов», и это вселяло в немцев надежду.

Совместными усилиями «тигры» и «фердинанды» сумели пробиться через первую полосу советской обороны, и немецкая пехота хлынула за ними.