Польская фэнтези (сборник) - Анджей Сапковский

— А откуда возникло прозвище Мухобой?

— Кто его знает? Пошло вроде бы от арабов из обслуживающего персонала Прохода шейха, незадолго до или вскоре после несчастного случая... Сдается — перевод какой-то их идиомы; впрочем, не уверен. — Клаймор отер губы салфеточкой, взглянул на ван дер Крёге. — Так уж он тебя допек?

Петер поморщился:

— Понятия не имею, что с ним делать. Полез в этот Дракон — ручаюсь, и костей не найдем. Ну так как, посылать за ним людей, собак? Или плюнуть и растереть? С другой стороны — духи. Они у меня тоже вот где сидят. Но так же нельзя, Уинстон, ты присылаешь мне чокнутого шамана, я даже не знаю, кому он подчиняется. Кто кого должен слушаться? «Любая возможная помощь», тоже мне... Если я вынужден возвращаться на Землю и отсиживаться с тобой в роскошном ресторане в надежде, что ты наконец соблаговолишь объяснить мне что к чему, так чего же, ё-моё, ты от меня ожидаешь? Если б я не подсуетился, то, наверное, до самого конца не знал о твоем плане и свалилась бы на меня вся твоя авантюра с Драконом совершенно неожиданно... А я уж подумал было, что Мухобой — какой-то твой негласный инспектор! Не играй с людьми так, это скверные шуточки. Если ты собираешься взяться за Дракон всерьез, то для начала пришли мне несколько ракет на самоходной установке, чтобы я мог поместить на орбите спутники связи, лучше всего лазерные системы «Зика», иначе сквозь рев Дракона не пробьешься, обычная связь в том районе не работает. У спутников должен быть крепкий запас горючего для коррекций, потому что с Гендриксом и его мусором у нас там «казус Юпитера» в квадрате.

Президент вздохнул, обмахнулся платочком:

— Меа culpa, mea culpa, mea maxima culpa[142], не бей лежачего, не то облюю тебе твои мокасины. Получишь, получишь все. Что до Мухобоя, то я не могу в служебном порядке разрешить тебе командовать им, потому что его наняло управление для разовых услуг, но если ты каким-то образом столкуешься с ним на месте — я одобрю. Впрочем, проблема эта чисто академическая, потому что, как ты сам говоришь, Мухобой уже наверняка принят матушкой землей, то бишь батюшкой Драконом... Что же касается духов... У меня возникла мысль выжечь всю драконью пущу напалмом.

— В атмосферных условиях Моррисона это самоубийство, ничего больше.

— Знаю, — кивнул Клаймор. — Я только хочу, чтобы ты понял, до чего я дошел. Любые средства уже не кажутся мне чересчур радикальными. Продумай все сказанное и дай необходимые заявки.

Петер откинулся на спинку кресла, глянул в потолок.

— Значит — война, — буркнул он. — И с кем? С духами!

— Война.

Зеленый Ясь как раз завершал девятую полусотню в открытом бассейне под кровавым Гендриксом моррисоновской полуночи, когда прибежала Сиена д’Аскент.

— Вылезай из воды, чемпион!

Он не услышал.

Она подняла с его брюк телефон и кинула в него. Ясь оглянулся, подплыл к бордюру.

— Ну, чего? Чем ты в меня кинула? Что ты себе позволяешь, Сиена, думаешь, тебе все дозволено, потому что у тебя такие шикарные сиськи? Я — твой начальник. Могла бы быть попочтительнее. Запишу тебе выговор.

— Заткнись и вылезай. Мухобой вернулся.

Ясь вылез, глянул на брюки.

— Это был телефон. Ты же могла мне глаз выбить!

— Бедняжка! — Она подала ему полотенце. — Получай, вытрись, у тебя яйца трясутся.

— Ну что там с этим Мухобоем?

— Приполз и хотел встретиться с Петером. Кажется, звонил ему, а потом тебе, но ты плескался в ванночке. Тогда он набрал следующий номер, тройку, это, как тебе известно, Розанна. Она тоже пыталась выловить тебя и в конце концов послала меня. Они ждут в кинозале. Ну, поторопись.

— Не погоняй, не погоняй, — бормотал Зеленый Ясь, натягивая штанины. — Что он говорит?

— Кто?

— Ну, Мухобой.

— А ничего. Не знаю. Пока ждет. Вроде бы немного не в себе, во всяком случае, так это назвала Розанна, ну а в действительности, возможно, едва дышит. Идем.

Они пошли. По пути Ясь мотал головой, вытряхивая воду из ушей. Сиена позвонила Розанне:

— Да. Уже.

Гендрикс стоял во всей красе своего королевского пурпура, иссеченного полосами ярких и не столь ярких теней, каждая в отдельности в несколько тысяч километров, хаотично крапленного темными пятачками лун и большим кругом самого Моррисона, который был как раз на половине поворота к Джоплене, скрытой где-то в надире. Тела Сиены и Яся окрасились цветом разбавленного малинового сока, их тени плыли по газону зыбкими озерцами тьмы.

Розанна и Мухобой сидели в пустом фойе бездействующего игрового комплекса за столиком кафе. Опершись о крышку соседнего столика, стоял Пуласки, сейчас выполнявший обязанности заместителя исполнительного директора по вопросам безопасности. Свет был приглушен, сквозь прозрачную стену в фойе вливались отблески планеты. Пуласки, который всего несколько часов назад вернулся из полета на Рыбу, южный континент Моррисона, затягиваясь сигаретой, поглядывал на Мухобоя. Мухобой сидел неподвижно, опустив веки; его одежда была в плачевном состоянии, порванная, вывалянная в какой-то непонятной гадости, местами обгоревшая. Над левым глазом на лбу краснела длинная царапина, уже покрывшаяся коркой засохшей крови.

Ясь придвинул себе стул напротив Мухобоя, Сиена, поздоровавшись с Пуласки, присела на стойку бездействовавшего бара, подтянула длинные ноги и скрестила их чуть ли не в позе лотоса.

— Где вы были? — проворчал Зеленый Ясь, уставившись в находящееся в метре-полутора лицо Мухобоя. — Не могли хотя бы сообщение оставить? Почему не отвечали?

— Я должен был решить задачу, — сказал Мухобой, едва приоткрыв глаза. При этом он проделал какой-то странный дрыг-рывок бедрами, однако руки его по-прежнему безвольно висели вдоль туловища. — И решил. Неприятностей с духами больше не будет.

— Как же! — фыркнула Сиена, занятая тем, что доливала в шейкер напитки.

— Думаете, мы поверим на слово? — поморщился Ясь. — Что вы, собственно, сделали?

— И вообще вы знаете хоть, в чем там дело? — спросил Пуласки, стряхивая пепел за спину, туда, где, по его мнению, должна была находиться пепельница, стоявшая на середине столика, на который он опирался. — С этими духами. Э?

— Разумеется.

— Итак? — настаивала Розанна. — Ну, нам из вас каждое слово клещами вытаскивать, что ли?

— Я считал, что доложу обо всем директору.

— Нет его. Вернется послезавтра. А пока — доложите нам.

— Это значит кому?

— Это значит — мне! — разозлился Зеленый Ясь, наклоняясь к Мухобою. — Ну, начинайте наконец!

Мухобой старательно закинул ногу на ногу, заморгал, взглянул на Яся. Если не считать глаз и губ, лицо Мухобоя оставалось неподвижным, словно кто-то заблокировал нервы, управляющие его мимикой.