Любовь в огне - Хизер Грэм

Спустя несколько минут Джулиан ласково провел пальцем по ее подбородку.

— Это стоило любого риска, — шепнул Джулиан и выглянул в окно.

Она не знала, ночь ли за окном или уже занимался рассвет. Рианнон потеряла счет времени.

— Ребенок от меня? — спросил он тихо, глядя ей в глаза.

— Ребенок… — словно эхо повторила она за ним. Ей вдруг стало не по себе. — Я же говорила тебе…

— Ребенок, Рианнон. Он от меня, не так ли?

— Да… — сказала она, но тут же запнулась.

Ну конечно… Он вновь увиделся с Йеном, и они ее перехитрили. Йен все рассказал брату, а затем устроил так, что ее переселили в отдельный флигель, и теперь, наверное, ждал под окном… Они с Джулианом воевали друг против друга, но они были родными братьями.

— Я не рассчитывала, что ты встретишься со своим старшим братом так быстро… — В ней вдруг начал закипать гнев. — Стоило любого риска, говоришь? Похоже, ты не очень-то и рисковал! Йен, наверное, стоит сейчас на часах у крыльца?

— Он не такой наглый.

— Но он все равно поблизости?

— Не сомневаюсь.

Рианнон предприняла попытку освободиться.

— Черт возьми, Джулиан, пусти меня!

Он без труда пресек эту попытку.

— Ты даже представить себе не можешь, как мне приятно это слышать!

— Пусти меня, Джулиан!

— Нет. — Он словно пронзил ее своим взглядом. — Еще рано.

— Джулиан…

На этот раз он все делал медленно, наслаждаясь каждым мгновением. Когда он отнял свои губы от ее губ, она почувствовала закипевший внутри огонь страсти. И опять она ощутила желание. Оно уже не было нетерпеливо-безумным, но было даже сильнее, чем прежде. Ей снова захотелось коснуться его, поцеловать, ощутить сладость соединения. Она пробежала губами по его плечу, по груди. Ее пальцы сомкнулись вокруг его жезла, и она почувствовала, как он вздрагивает под ними. Она спускалась по его телу все ниже…

Когда он вошел в нее, мир перевернулся и растаял. Он что-то разгоряченно нашептывал ей на ухо, но она ничего не слышала, лишь прижималась к нему изо всех сил. Каждый миг блаженства она чувствовала всем своим телом, и ей хотелось, чтобы это никогда не заканчивалось. Но затем внутри начала подниматься волна наслаждения, и в какой-то момент Рианнон показалось, что еще немного, и она умрет от сладостной муки.

Он содрогнулся, замер на несколько томительных мгновений и затем излился в нее. Рианнон почувствовала этот наполнивший ее жар, и с уст ее сорвался легкий благодарный стон. Джулиан навалился на нее сверху, давая себе отдых, и Рианнон прижала его к себе как могла теснее. Ей больше не хотелось отпускать его от себя.

Но уже через минуту он торопливо поднялся и снова выглянул в окно. В глазах ее отразилось беспокойство.

— Ты… попытаешься бежать, да?

Он покачал головой и начал быстро одеваться.

— Нет, я дал слово вернуться.

— Хорошо…

Он присел на краешек постели.

— Ты ждешь ребенка, и этот ребенок от меня?

— Да.

— Береги его и себя. Я не хочу, чтобы ты находилась в армии.

— Но, Джулиан…

— Нет. Пусть будет Вашингтон, я не возражаю. Только не здесь. Не там, где гибнут люди.

— А ты?..

Он коснулся ее губ легким поцелуем.

— Мы встретимся, и я заберу тебя.

— Но ты же пленный…

— Я сменю этот плен на другой, гораздо более приятный… Обещаю.

Джулиан поцеловал ее и быстро вышел из спальни.

Глава 20

Известие о грандиозном сражении под Геттисбергом наполнило сердце Брента еще большей горечью. Там дрались и погибали тысячи солдат. Там в госпиталях не хватало врачей. Там на полях сражений умирали тяжелораненые, которым некому было оказать помощь. Других хоронили во время отступления. Многие могли бы жить, но остались лежать при дороге.

А он был здесь… с женщинами.

В тот день Брент засиделся за столом допоздна. Он читал Я перечитывал фронтовые сводки, мучаясь сознанием своей беспомощности и никчемности. Господи, что там была за бойня… Такие гигантские потери… А конца войне по-прежнему не видно. Северяне не стали преследовать генерала Ли. Тот взял всю ответственность за поражение на себя и хотел отказаться от поста главнокомандующего. И все-таки ему удалось сохранить костяк армии, вывести из-под Геттисберга многие части. Ли боготворили на Юге. Он одержал в свое время немало славных побед. Брент нисколько не сомневался, что его прошения об отставке никто не примет и Ли будет воевать до конца. Каким бы тот ни оказался.

— Доктор?

Он поднял голову от бумаг и увидел Летти Кэнби, молодую смешливую девушку, которую угораздило стать одной из его пациенток. Впрочем, пока ей везло, даже несмотря на вши. Недуг хотя и неприятный, особенно для женщин, но легко излечимый… Она была очень веселая и живая, простодушная и добрая, формам ее позавидовали бы многие женщины. Тоненькая талия, большая грудь и широкие бедра… Кэнби была очень популярна в армии. Даже среди тех, кто знал не понаслышке о том, что такое венерические заболевания.

— Добрый вечер, Лепи. Заходи. Почему ты до сих пор не спишь? Уже очень поздно.

— Мне просто обидно за вас стало, док. Работаете с утра до ночи. Разве так можно?

Она впорхнула в его кабинет и удобно расположилась на стуле для посетителей. Летти не носила корсетов и штанишек, она ни от кого не скрывала своего соблазнительного тела, ибо знала, что ей есть чем гордиться.

— По-другому пока не получается, милая…

— А почему это вы вдруг заулыбались? — воскликнула она весело.

— Летти, должен сказать, что ты как никто другой подходишь для своей… профессии.

Она обиженно поджала губки.

— То есть?

Он усмехнулся и покачал головой.

— Не обижайся, Летти. Ты очень милая, полна кипучей энергии, с тобой не соскучишься. Ты являешь собой пример образцового утешения для тех, кто устал от тягот жизни и военных лишений. Правда, порой все это обходится очень дорого для здоровья…

Летти прыснула.

— Да ну вас, доктор! Между прочим, я очень неплохо провожу время на этой войне, так и знайте! Начинала-то я работать у янки… — Она улыбнулась. — Есть у них такой генерал Хукер. Он всегда жаловал женщин. Сам никогда не отказывал себе в земных удовольствиях и своим подчиненным не запрещал. Нас даже прозвали девчонками Хукера, представляете? О, там было здорово! Хорошие вина, прекрасная кухня, шелковое белье из Парижа. Мне там очень нравилось…

— Но что-то случилось?

Летти вздохнула.

— Да я вдруг ни с того ни с сего вспомнила, что родилась на Юге. Ну и взыграл во мне этот чертов патриотизм!

— И что?

— Что-что, домой вернулась…

— А где твой дом?

— В Ричмонде. Знаете, до войны это было очень приличное место. Мы с подружками внакладе никогда не оставались. Хорошая клиентура — это очень важно. Даже политические деятели попадались, я уж молчу про богатеев и владельцев плантаций, у которых рабов было видимо-невидимо, а жены все сплошь жирные сварливые старухи, которые уже не помнили, когда они в последний раз раздевались! Весело было… особенно для такой хохотушки, как я. Полное раздолье!