Том 4. Время реакции и конситуционные монархии. 1815-1847. Часть вторая - Эрнест Лависс

В истории этих первых десяти лет, столько раз ознаменованной упадком престижа Франции и наполненной бесплодными и кровопролитными военными прогулками, которые ноказали только выносливость французских войск, важнейшие события группируются на западе вокруг личности Абд-эль-Кадера, на востоке — вокруг личности бея Константины.

Первые шаги Абд-эль-Кадера. На пути Гетна-уэд-эль-Хаммам, близ Маскары, жил марабу, по имени Маги-эд-Дин, выдававший себя за шерифа, т. е. потомка пророка. Избранный недовольными в верховные вожди, он провозгласил джихад, т. е. священную войну. Будучи дважды отброшен от Орана французами, Маги-эд-Дин, ссылаясь на свой преклонный возраст, предложил в вожди мятежникам своего третьего сына Абд-эль-Кадера, носившего звание хаджи, так как он совершил вместе с отцом паломничество в Мекку.

Абд-эль-Кадер родился в 1807 году, и в то время ему было двадцать пять лет. Он был невысокого роста (несколько больше пяти футов), но очень изящно сложен, со смуглым цветом лица, широким и высоким лбом, голубыми глазами с длинными черными ресницами, тонким, слегка горбатым носом и очень маленькими руками и ногами: словом, совершенный образчик чистейшего арабского типа. Абд-эль-Кадер был гибок, ловок, неутомим, искусен во всевозможных военных упражнениях, смелый наездник; его отличали блестящая храбрость, фанатическое благочестие и безграничное честолюбие. Его учитель, Ахмед-бен-Тагар, обучил его всему, что может знать арабский ученый по части богословия, правоведения, философии и точных наук; кроме того, он изучил великих арабских поэтов. Он был воин, поэт и «святой».

Племена провозгласили Абд-эль-Кадера султаном, т. е. царем, но во внимание к Марокко он удовольствовался титулом эмира[130]. Он разослал повсюду письма, извещая о своем воцарении и призывая верующих к священной войне.

Между тем мусульманский мир далеко не отличался единством ни в то время, ни позднее. Куллуклу, засевшие в тлемсенском мешуаре, марокканская партия в Тлемсене, руководимая Бен-Нуной, принявшим титул паши, оба племени махзен (дуаиры и смела), фанатики-дервиши, полчища которых, состоявшие из оборванцев, повиновались Деркауи, турки в Мостаганеме, могущественный и благочестивый марабу Аин-Мадхи из династии Тиджипи, наконец республиканские общины горных берберов не признавали как светской, так и духовной власти эмира. В округе самого Орана Абд-эль-Кадеру пришлось вступить в борьбу с двумя племенами махзен — дуаирами и смела, причем он был разбит и спасся от смерти лишь благодаря быстроте своего коня.

Он снова выступил на священную войну, но был остановлен. блокгаузами, возведенными оранским комендантом, генералом Демишелем.

Обескураженный этими неудачами, Абд-эль-Кадер обратился против Тлемсена, взял город, но не сумел взять цитадели; потерпел он неудачу и под Мостаганемом.

Договор Демишеля (1834). Как раз французы и помогли Абд-эль-Кадеру поправить свои дела. Под предлогом переговоров об обмене пленных Демишель вступил с ним в сношения, приведшие к заключению прелиминарного мира в Оране. Парижское правительство прислало инструкцию, по которой Абд-эль-Кадер должен был признать себя вассалом короля французов, платить ему ежегодную дань, отказаться от всех союзов, идущих вразрез с французскими интересами, покупать оружие и военные запасы исключительно во Франции и представить заложников, взамен чего Франция признает его беем. Но когда эта инструкция прибыла в Оран, окончательный мир был уже заключен (26 февраля 1834 г.) на следующих, условиях: эмир владеет всей западной страной, исключая» Оран, Мостаганем и Арзей; в этих трех городах он будет держать консулов (укиль) Франция будет представлена при нем в Маскаре несколькими офицерами; для поездок внутри: страны французы должны быть снабжены паспортом, который выдается одним из укилей и визируется командующим генералом. Ни одно из этих условий не заключало в себе и намека на подчинение Абд-эль-Кадера: он не должен был платить дани, мог покупать оружие, где хотел, и, вместо того чтобы дать заложников, назначал укилей, т. е., можно-сказать, шпионов. Но в Париже эта маленькая война уже до того надоела, что договор был утвержден королем. Правда, там знали только французский текст договора, а не арабский, к которому Демишель приложил свою печать, недостаточно ознакомившись с ним, и который был крайне невыгоден для французов.

Способ, которым эмир привел в исполнение договор, возбудил у французов еще большее разочарование, чем самый договор. В Оране укиль эмира грозил сторонникам Франции, арестовывал и отправлял в Маскару подозрительных, запрещал туземцам поставлять французам лошадей. На равнине Абд-эль-Кадер атаковал и рассеял племена махзен; прежде чем возобновить джихад против французов, он воспользовался перемирием, чтобы покончить счеты с непокорными его власти мусульманами.

Вскоре он написал Вуаролю, что, «умиротворив» Запад, он намерен теперь перейти Шелиф, чтобы умиротворить и Восток. Демишель, завидовавший алжирскому губернатору, поощрял эмира и писал ему, что «ждет лишь отъезда Вуароля, чтобы сделать подвластными ему все земли до Туниса». Генерал-губернатор, беспрестанно приглашавший Абд-эль-Кадера не нарушать договора, скоро понял причину его смелости: эмир сообщил ему арабский текст договора. Тщетно Демишель заявлял, что текст этот подложен; он был отрешен от должности (16 января 1835 г.), но Абд-эль-Кадер упорно требовал себе тех льгот, которые обеспечивал ему подложный текст.

Возобновление военных действий. Генералу Трезелю, преемнику Демишеля в Оране, было предписано на малейшее нападение отвечать разрывом. Но д'Эрлон, заместивший Вуароля, приказал Трезелю, как своему подчиненному, всеми силами поддерживать мир. Абд-эль-Кадер не преминул воспользоваться бездействием французов. Он победителем перешел Шелиф, помирился с племенами, тревожившими французских поселенцев в Метидже, вступил в Милиану, затем в Медею, где беем был назначен тоже его ставленник. Д'Эрлон, получивший приказ из Парижа не допускать нарушения границы — Шелифа, послал офицера в Медею, чтобы убедить эмира вернуться. Подарки, присланные эмиру губернатором, были с великой пышностью перевезены в Маскару, как дань Франции победителю; но Медею эмир оставил за собой. Затем, так как Трезель отказал ему в оружии, он сделал попытку взять Оран голодом. Д'Эрлон поспешил сюда, чтобы столковаться со своим подчиненным. Абд-эль-Кадер почти на его глазах пытался разбить племена махзен, скрывавшиеся под защитой оранских пушек. Чтобы защитить их, Трезель вышел из крепости с 1400 пехотинцами и 600 всадниками (14 июня 1835 г.). Колонна двигалась медленно, так как французские солдаты под этим палящим солнцем были одеты словно для европейской войны, и, кроме того, их еще задерживал обоз и обычные военные грузы. 26 июня в роще Мулай-Исмаил колонна встретила эмира с 10-тысячным войском, ядро которого составлял его отборный батальон 1340 человек), вооруженный французскими ружьями и штыками. Несмотря на смятение, охватившее обоз, битва, оказавшаяся довольно кровопролитной, была выиграна французами. 28-го Трезель велел отступить по направлению к Арзею близ болота Макты. Войско, изнуренное зноем, подверглось такой бешеной атаке, что в его рядах и особенно в обозе произошло замешательство. Бросили даже телеги с ранеными; французы оставили на поле битвы 263 убитых и увезли 308 раненых.

Таков был «разгром» при Макте. Он по крайней мере вызвал во Франции взрыв патриотизма. Д'Эрлон и Трезель были отозваны, и на место д'Эрлона назначен маршал Клозель, под начальством которого герцогу Орлеанскому разрешено было заслужить свои первые шпоры. Клозель собрал в Оране 11 000 человек, в том числе около тысячи туземцев. 3 декабря на равнине Сиг это войско было атаковано конницей в 10 000 человек под личным предводительством Абд-эль-Кадера. Но ее стремительный натиск разбился о штыки французской пехоты, построенной в каре. В этот же день после полудня французы у въезда в Габру обратили в бегство отборный отряд и артиллерию эмира. 7 декабря они достигли Маскары, которую он не осмелился защищать, и взорвали ее крепостную стену и Касбу, истребили пушки, арсеналы и склады провианта, заготовленные эмиром. Указом, данным в этом городе, Оранская область была разделена на три бейства: Тлемсен, Мостаганем и Шелиф. 9 декабря армия очистила Маскару, а 12-го вернулась в Мостаганем.

Плоды этой экспедиции, прозванной «маскарадом» (от слова Маскара), были незначительны. Эмир вернулся в свою разрушенную столицу и снова стал притеснять покорные французам племена.

Неудача французов под Бонстантиной. Между тем как французы сдерживали эмира в пределах Оранской области, на востоке Хаджи-Ахмед, бей Константины, пытался образовать независимое государство. Он властвовал над Сагелем, Малой Кабилией, Годной, Меджаной и Зибанами, т. е. областью Бискры, домогался верховенства над Оресом и южными оазисами и держал Бон как бы в осаде. Его столица Константина (древняя Сирта, пуническое имя, которое обозначало: «круто обрубленная») была, казалось, неприступна: она лежала на утесе, окруженном с трех сторон лощинами до 200 метров глубины, и с материком соединялась лишь перешейком, на котором возвышался Кудиат-Али, и старым римским мостом Элъ-Кантара, над которым господствовали высоты Мансуры. Ядро армии бея составляли янычары и регулярный конный отряд, ее массу — контингенты его крупнейших вассалов.