Прекрасные дьяволы - Ева Эшвуд

тут же бросает на нее острый взгляд, а после отходит. Она дует губки, но оставляет его в покое, и внимание Вика возвращается ко мне, как будто я – единственное, что ему нужно.

Всегда приятно быть объектом его пристального наблюдения, и этот раз не исключение. От того, как он смотрит на меня, и от того, как Мэлис и Рэнсом прикасаются ко мне, мое сердце бешено колотится, а тело гудит. Внизу живота загорается желание.

Мэлис хватает меня за задницу прямо там, на танцполе, собственнически и настойчиво, и я тихо вздыхаю, прижимаясь к его большим рукам.

– Как же ты меня заводишь, – шепчет он сквозь музыку, касаясь губами моего уха. – Бьюсь об заклад, каждый мужчина в этом зале хотел бы сейчас оказаться на месте меня или моих братьев. Но, к сожалению для них, ты уже занята. Не так ли, солнышко?

Я сильно сомневаюсь, что все парни в клубе меня хотят. Объективно, я не такая уж красивая, но теперь я не так сильно стесняюсь своих шрамов или чего-либо еще в себе, как раньше. По правде говоря, мне абсолютно наплевать, что подумают обо мне мужчины, которые посмотрят в мою сторону этим вечером.

Потому что я уже занята.

А три брата, которые заявили на меня права, заставляют меня чувствовать себя великолепной. Будто я им нужна такая, какая есть.

Я киваю, в ответ еще сильнее потираясь о Мэлиса.

– Да, так и есть.

– Когда ты говоришь что-то такое, малышка, трудно удержаться, чтобы не задрать это платье и не трахнуть тебя прямо здесь, на танцполе, – стонет Рэнсом.

Он наклоняется, целует меня в шею и прокладывает себе путь к моему рту, и я тихо постанываю, когда наши губы встречаются.

Пока он скользит языком по моему рту, пробуя меня на вкус и дразня, Мэлис овладевает моей шеей. Его поцелуи – это маленькие укусы. Они касаются точки, где бьется мой пульс, находят все места, где я наиболее чувствительна, и остаются там, пока я не превращаюсь почти в лужицу.

– Как думаешь, нам сойдет это с рук? Думаешь, кто-нибудь заметит, если мы трахнем тебя прямо сейчас?

Говоря это, Мэлис просовывает руку в разрез моего платья, и, несмотря на то что рубцовая ткань немного приглушает ощущения, у меня по спине все равно пробегают мурашки. Руки Рэнсома тоже двигаются, ощупывая мою грудь и потирая соски сквозь ткань кружевного лифчика, который я надела этим вечером.

У меня кружится голова, и когда чувствую, как твердый член Мэлиса вжимается в мою попку, громко выдыхаю. Наверное, никто другой не слышит меня из-за грохочущих басов музыки, но я знаю, что Рэнсом слышит. Когда я смотрю в его глаза, обычно яркие сине-зеленые, они темнеют, как океан перед штормом. Мэлис тихо рычит мне на ухо, продолжая тереться своим телом о мое.

Я не единственная, кого это заводит. Между нами проходит электричество, как по цепочке обратной связи, с каждым движением разгоняясь все выше и выше.

Рэнсом с улыбкой наклоняется и целует меня за ухом. Он двигает бедрами вперед, давая мне понять, насколько он возбужден.

– Это не обязательно должно случиться на танцполе, – бормочет он. – Но ты позволишь нам трахнуть тебя в этом клубе? Ты сегодня просто охренительно сексуальна, а мы так изголодались по тебе.

Дыхание становится прерывистым, и мне приходится пару раз сглотнуть, прежде чем я могу произнести эти слова. Вчера был последний день моих месячных, так что нас ничто не остановит – впрочем, Мэлиса это никогда не останавливало. И как бы дико и импульсивно это ни звучало, я точно знаю, чего хочу.

– Можете взять меня, – выдавливаю я из себя, кивая в ответ на вопрос Рэнсома. – Я ваша.

Он втягивает воздух, когда мои слова достигают его ушей сквозь грохот музыки. Он отстраняется, чтобы заглянуть мне в глаза, и то, что он там видит, кажется, лишает его остатков самообладания. Он подхватывает меня на руки и уносит с танцпола, а Мэлис и Виктор следуют за нами по пятам.

32. Уиллоу

Если люди, мимо которых мы проходим, и думают, что несущий меня Рэнсом это ненормально, то ничего не говорят. Я оборачиваюсь и вижу, как какая-то женщина в откровенном платье бросает на меня завистливый взгляд, а после ее глаза скользят по братьям. Мы отрываемся от толпы и грохочущей музыки, направляясь в зал поменьше.

Рэнсом рывком открывает дверь, и мы вваливаемся в уборную. Она одноместная, но достаточно большая.

Виктор запирает дверь, а Рэнсом ставит меня на ноги и притягивает к себе для еще одного поцелуя. Этот глубже, чем любой из тех, которыми мы обменивались на танцполе, как будто сейчас он перестал сдерживаться. Такое чувство, словно он ждал этого всю ночь, и я наклоняюсь к нему, целуя в ответ. Голова кругом.

Большие мозолистые руки сжимают мои плечи, и когда я, задыхаясь, отстраняюсь, Мэлис поворачивает меня к себе лицом.

Его серые глаза горят тем же жаром, что я видела в глазах его брата, и в этом маленьком пространстве Мэлис выглядит еще крупнее, чем обычно. Он прижимает меня к себе и кладет руки мне на бедра, впиваясь пальцами в кожу сквозь платье.

Когда он целует меня, я чувствую себя так, словно сгораю заживо. Как будто он изливает на меня весь хаос и страсть, которые живут в нем, и наполняет меня ими.

Рэнсом и Мэлис постоянно движутся, по очереди целуя меня, а Виктор прислоняется к двери, наблюдая за происходящим. Пока Рэнсом покрывает поцелуями мою шею и всю кожу на груди, до которой может дотянуться, Мэлис скользит руками по моим бедрам, разводя их, чтобы потереться о меня своим твердым членом.

– Ты чувствуешь это? – Он тяжело дышит. – Чувствуешь, что делаешь со мной?

Все, что я могу сделать, это кивнуть и застонать, а он рычит, подаваясь бедрами вперед еще сильнее.

– Мэлис, пожалуйста, – выдыхаю я, задыхаясь.

– Что «пожалуйста», солнышко? Используй слова. Ты хочешь, чтобы мы трахнули тебя прямо здесь, грубо и грязно, в этом туалете? Хочешь, чтобы мы наполнили тебя так, как тебе нравится?

Я киваю, почти обезумев. Каждое его слово заставляет мое тело гореть еще сильнее.

– Слова, ангел, – напоминает мне Рэнсом. – Мы хотим услышать их от тебя.

– Пожалуйста. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Я хочу, чтобы вы трахнули меня. Я хочу, чтобы вы…

Я осекаюсь, когда Мэлис снова разворачивает меня к себе лицом. Он выжидающе смотрит на меня