Песня для Корби - Эгис Кин Румит

буркнул он. Корби не понравилось его замечание. Он помнил, что Хендрикс захлебнулся в своей блевотине после отравления снотворным. Его лицо должно было быть где-то здесь, среди других, нарисованных Андреем.

– Тут еще пришли двое, – обратился к нему Комар. – Они не так круто играют, но мы хотим с ними попробовать.

– Увижу в общем зале – больше сюда не войдете, – зло предупредил охранник.

– Не увидите, – ехидно заверил Комар.

Они поднялись вверх по ступеням и вышли из клуба. Аня и ее спутник ждали у щитов с афишами, там же, где в прошлый раз остановились Корби и его друзья. У них обоих на шее висели связанные шнурками роликовые коньки. Заметив четверых подростков, они двинулись им навстречу.

Сердце у Корби екнуло. Рядом с Аней шел высокий жилистый парень – стрижка ежиком, темные очки, белая майка с черной надписью на груди: «5Dman: Downshifter, Drugdealer, Driver, Diver, Digger».

Корби узнал его, несмотря на новую одежду. Это был Однокрылый Ангел.

***

Аня на ходу достала кошелек.

– Твои полкосаря, – она протянула Комару деньги.

– Она ставила на то, что ты не придешь, – объяснил Алекс, – а он на то, что придешь.

«Значит, он звонил Ане, чтобы сказать, что она должна ему пятьсот рублей, – пронеслось в голове у Корби, – но откуда здесь Алекс?»

– Очень надо было это говорить? – ощерился Комар.

Никто не обратил на его слова внимания. Подростки остановились друг напротив друга. Корби смотрел на Ангела.

– Не думал, что еще тебя увижу, – сказал он. – Как ты меня нашел?

Алекс переглянулся с Аней.

– Я ее парень, – ответил он.

Корби вглядывался в его лицо с резко очерченными скулами, в смутный блеск глаз за стеклами темных очков. Эта встреча казалась невероятной, но она произошла.

– Вы что, знакомы? – опешил Комар.

Корби оглянулся на него и на своих друзей. «Мы стоим здесь, посреди места, которое разрисовал Андрей, – подумал он, – шестеро подростков, связанных узами, крепче которых нет. Дружба. Кровное братство. Долг жизни и чести. Любовь».

Корби не знал, хорошо это или плохо. Он не знал, какая сила их сюда стянула. Но он чувствовал, что в появлении Однокрылого Ангела есть что-то страшное. Еще минуту назад он имел роскошь считать часть произошедшего случайностью. Теперь эту роскошь у него отняли. Он знал, что попал в ловушку, но теперь увидел, что ее стены уходят вверх на три тысячи метров, отвесные и гладкие, как лед на хоккейном катке. Их приход сюда стал последним замком, последней петлей, стержнем, без которого не удержать целую систему оков. Он стал завещанием провидца. Вот только кто провидец? Кто?

Корби закрыл глаза. Он видел, как под его веками разверзается пропасть. Там было лицо его темного двойника. Спокойное, с капельками пота на бледной коже. Лицо больного, который не может умереть тысячу лет. Лицо господина отверженных и мертвых. Линии света, тонкие, как волос, шли через его лицо. Их было шесть. Призрак чуть улыбался. В его глазах умирали тысячи птиц.

– Это он помог мне на крыше небоскреба, – сказал Корби.

Комар глупо приоткрыл рот. Ара весь подался вперед. Ник остался стоять на месте. В его глазах Корби увидел свои мысли.

– Это мои друзья, – представил Корби, – Ара и Ник.

– Алекс, – назвал себя Однокрылый Ангел. – Значит, те парни вас не поймали?

– Это с твоего телефона вчера звонил Корби? – спросил у него Ара.

– С моего, – подтвердил Алекс.

– Так это ты потом сказал, что Корби погиб? – уточнил Ник.

– Я ошибся, – признал Ангел. – Сверху его посадка выглядела очень плохо.

– Ты спас мне жизнь, – сказал Корби, – а я ответил тебе тем, что сломал твою вещь. Я твой большой должник.

Он протянул Однокрылтому Ангелу руку. Тот пожал ее.

– Ты сам спас свою жизнь, – возразил он. – Я всего лишь дал тебе парашют.

Их разговор был прерван женским криком.

– Убирайся! – требовала она. – Убирайся вместе со своим ребенком! Убирайся от моего дома!

Все шесть подростков инстинктивно обернулись на голос. В просвете между щитами афиш Корби увидел большую черную машину, и его сердце екнуло второй раз за последние пять минут.

Это был «хаммер» Токомина.

***

Он припарковался у забора, разделяющего двор равные части. Двери автомобиля были открыты. Сам отец Андрея стоял перед решеткой и ругался с Маргаритой, которая была с другой стороны.

– Умер наш сын, а ты даже не хочешь впустить меня в дом?

– А ты, наверное, думаешь, что это так нас сближает?

– Это и мой дом! Ты здесь жила на мои деньги. Он рос на мои деньги. И я имею большее, чем ты, право на вещи моего сына!

Мать Андрея шарахнулась от решетки, но потом истерически и издевательски рассмеялась.

– Каким ты был, таким и остался, – сказала она. – Никогда не думаешь о других. Тебе было плевать на своего сына, пока он не спалил тебе половину лица.

– Ты ничего об этом не знаешь! – закричал Токомин. – Он спас мне жизнь!

– А теперь тебе плевать на свою дочь! – почти переходя на визг, продолжала Маргарита. – Тебе плевать, что она сейчас все это видит!

Корби проследил за направлением ее взгляда, шагнул ближе к просвету между плакатными стендами и увидел, что у открытой двери «хаммера» стоит маленькая девочка. У нее были вьющиеся светло-русые волосы, перехваченные на висках серебристо-зелеными заколками. Она держалась рукой за дверцу «хаммера», другой сжимала в комок край своей блузки. Ее лицо было усталым и грустным.

– Или ты привез ее специально? – продолжала кричать Маргарита. – Чтобы я мучилась от того, что у тебя все еще есть ребенок?

Ее крик перешел в рыдания.

Корби почувствовал, как Ара схватил его за плечо.

– Пойдем, – прошептал тот, – пойдем обратно в клуб.

Подчиняясь движению его руки, Корби отступил на шаг назад, но не терял девочку из вида.

– Ты забыла, что Андрей и мой ребенок, – ответил Токомин. – Ты увезла его в другую страну, а потом прятала от меня, когда тебе все равно пришлось приползти обратно.

Девочка отвернулась от своего отца. Ее взгляд скользнул по двору и вдруг остановился прямо на Корби. Глаза у нее были светло-карие, немного темнее, чему у Андрея.

– Открой калитку, – требовал отец Андрея. – Я хочу увидеть его комнату. Открой, пока я не сделал этого сам.

– Ты мразь! Всегда любил выставить напоказ свои богатства! – сквозь слезы крикнула мать Андрея.

– Корби, – сказал Ник, – он один, а нас много. Я хочу, чтобы он пережил то же, что и ты.

Аня и Александр непонимающе переглянулись.

– Нет, – ответил Корби. – Мы не будем так делать.

Он, наконец, смог оторвать