Кровь Моего Монстра - Рина Кент

я знаю, как красиво она выглядит под этим нелестным костюмом, но сейчас она кажется такой женственной.

  Она смотрит на свои соединенные руки на коленях, как будто это чудесным образом заставит меня потерять интерес.

 — Теперь, когда тебе некуда бежать, не хочешь объяснить, почему ты исчезла сегодня утром?

  Она мотает головой в мою сторону, и красные пятна покрывают ее кожу, когда она шипит:

 — Юрий и Виктор здесь.

 — Они не слышат с закрытым экраном. Ответь на мой вопрос.

  Она бросает взгляд вперед, как бы не веря моим словам, затем бормочет:

 — На самом деле я не исчезла. Я просто...проснулась и пошла к Карине на завтрак.

 — Чушь. — я хватаю ее за запястье и талию, а затем тяну ее к себе на колени. Ее голова ударяется о крышу, прежде чем она устраивается на месте, руки на моей груди, глаза расширены.

Но там есть и другой взгляд. Он тонкий, почти незаметный, но под явным ужасом таится капелька волнения.

 — Кирилл... что ты делаешь?.

 — Что, похоже, я делаю? Я пытаюсь заставить тебя признаться в причине твоего побега.

 — Но... мы в машине. Твои люди как раз на другой стороне. Они могут поднять экран в любую секунду.

 — Тогда тебе лучше начать говорить, нет?

 — Я…

 — Да?

  Ее глаза встречаются с моими, острые, в основном зеленые и полные света.

 — Я не понимаю, в чем проблема. Мы использовали друг друга, и все.

  Моя рука начинает сжиматься на ее бедре, но я заставляю себя остановиться, пока не сломал ей кости. Мой тон звучит спокойно и легко, почти бесстрастно.

 — Значит, мы используем друг друга, да?

 — Ну, разве не так? Мы же не состоим ни в каких отношениях. Ты позаботился о том, чтобы все было строго физически.

 — А разве не должно быть наоборот? — мое лицо оказывается так близко к ее лицу, мои губы нависают над ее приоткрытым ртом. — Это ты скрываешь от меня своего любовника.

 — Любовника? — спрашивает она низким, удивленным тоном, и я почти поддаюсь ее впечатляющему актерскому мастерству.

 — Не издевайся надо мной, Александра. Ты выстрелила в телефон, поэтому я не смог узнать, кто он. Но помяни мое слово, я вытащу его из любого закоулка, где бы он ни прятался.

  В ее глазах разгорается огонь, свирепый и смертоносный. Такой злой я ее никогда не видел. Даже ее выражение, когда Надя и Николай погибли, не идет ни в какое сравнение.

 — Если ты пойдешь за ним, я стану твоим врагом, Кирилл. И я убью тебя, не задумываясь.

  Моя челюсть сжимается. Дело не в угрозе, как таковой, а в том, что она угрожала мне из-за него.

 — Ты не можешь даже ударить меня, но думаешь, что убьешь меня? — чем больше я говорю, тем более жутко спокойным становлюсь. — Похоже, у тебя неправильное представление обо мне, иначе ты бы не сказала этих слов. Я могу и я раздавлю тебя, как будто тебя никогда не существовало.

— Тогда почему ты этого не делаешь? — ее глаза светятся неестественным блеском. — Почему ты не избавляешься от меня, Кирилл?

— Потому что, как ты так красноречиво выразилась, мы используем друг друга.

  Я тяну за пуговицу ее брюк, и она замирает, ее кожа становится красной.

  Я расстегиваю свой собственный ремень и освобождаю свой член, который был в состоянии твердости с тех пор, как я проснулся сегодня утром, а ее не было рядом.

  Я поднимаю ее, стягиваю штаны до пола, а затем упираюсь членом в ее трусы-боксеры. Трение возбуждает меня больше, чем все, что я когда-либо испытывал.

 — Подожди…— ее руки вцепились в мой пиджак.

 — Если ты хочешь, чтобы я остановился, скажи это. В противном случае, оставайся, блядь, неподвижной.

  Она глотает, но молчит. Она также не разжимает пальцы, которые остаются неподвижными на моих плечах.

  Я только хотел сдвинуть ее трусы-боксеры в сторону, чтобы иметь доступ к ее киске, но в итоге порвал их. Мои пальцы покрываются ее возбуждением, как и головка моего члена.

 — Ты утверждаешь, что не хочешь зрителей, но ты вся мокрая от одной мысли об этом. — Мои пальцы играют с ее клитором, и она задыхается, впиваясь зубами в нижнюю губу. — Ты моя маленькая грязная шлюха, не так ли?

  Она начинает что-то говорить, но это заканчивается стоном, когда я поднимаю ее, а затем опускаю на свой член. Ее голова падает назад, и она закрывает рот рукой, чтобы остановить звук, но этоне помогает, чтобы скрыть эротические звуки, которые она издает.

 — Видишь? Твоя киска растягивается и приветствует меня дома. — Я хватаю ее за бедра и вхожу в нее в темпе, более диком и неистовом, чем прошлой ночью. — Твоя киска точно знает, кто ею владеет, так как насчет того, чтобы последовать ее примеру?

 Единственный ответ Саши — хныканье и редкие вздохи, когда я нажимаю на ее точку G. Поэтому я делаю это снова и снова, пока ее киска не напрягается еще сильнее и не душит мой член.

  Шлепки плоти о плоть эхом отдаются в машине, как и ее стоны. Когда она теряет равновесие и вот-вот упадет, она обхватывает мою шею руками и смотрит на меня полуприкрытыми глазами трахни меня.

  Я схожу с ума, вбиваясь в нее с неистовой силой. Она отскакивает от моего члена, затем ее губы складываются в букву «О», а ее бедра сотрясаются от ударов.

  Но я не останавливаюсь.

  И я, конечно, не успокаиваюсь.

  Я отпускаю бедро и обхватываю пальцами ее горло. Мне нравится, как ее киска сжимается вокруг моего члена, когда я душу ее. То, как она принимает меня глубже и сильнее, открывая мне доступ к самой тайной части ее тела.

 — Так вот кем тебе нравится быть, Solnyshko? Моей маленькой игрушкой?

  В ее глазах блестят слезы, и я не уверен, что это из-за моих слов или из-за ее продолжающегося оргазма. Она склонна плакать, когда оргазм становится слишком сильным.

 — Ты позволишь мне засунуть свой член в эту киску и использовать тебя, когда и как захочу, не так ли? Ты тоже будешь кончать для меня, потому что мы используем друг друга.

  Мои удары становятся все быстрее и короче,