Режим М. Саакашвили: что это было - Максим Григорьев

На съезде Европейской народной партии 7 декабря 2011 года он снова ссылался на результаты исследований:

«Грузия, которая несколько лет назад была оккупированной и разрушенной, сейчас одна из самых успешных стран-реформаторов. Согласно данным Всемирного банка, мы — страна номер один с точки зрения экономических реформ; согласно данным исследований Transparency International, мы — страна номер один с точки зрения борьбы с коррупцией за пятилетний период. Согласно данным исследования Канадского центра права и демократии, мы — страна со вторым в мире по эффективности и прозрачности государственным аппаратом после Новой Зеландии»[406].

31 января 2012 года на презентации книги Всемирного банка «Борьба против коррупции в государственных службах — хроника реформ Грузии» Саакашвили сказал:

«Послание, которое я бы выделил из данного исследования, заключается в том, что успех Грузии разрушает миф о том, что коррупция является частью культуры, и это повсюду дает надежду реформаторам, которые стремятся очистить свои государственные службы. То, что произошло в Грузии, важно не только для моей страны, но и для всего мира… Это не совпадение, что мы начали кампанию с простого лозунга: Грузия без коррупции. В то время это было похоже на несбыточную мечту, но мы были уверены, что коррупция была загнившим ядром наших проблем, и самое главное, мы верили, что коррупция может быть побеждена»[407].

Интересно и выступление вице-президента Всемирного банка Филиппа Леро, который начал с «прекрасного обеда на террасе» в Батуми:

«Господин Президент, я рад приветствовать Вас этим вечером во Всемирном банке, чтобы рассмотреть антикоррупционный отчет Грузии. В июне 2010 года во время визита в Грузию мне бросилась в глаза трансформация, которую страна претерпела в течение последних нескольких лет. Прогресс наблюдался в области государственных служб, я ясно помню прекрасный обед на террасе, в батумской гостинице, на побережье Черного моря. Кстати, именно тогда возникла идея описать события в Грузии, этот опыт должен быть записан и распространен в обществе.

Сегодня мы рады представить эту книгу присутствующему обществу и нашим международным партнерам, для нас особая честь, что Вы находитесь здесь, чтобы поделиться с нами опытом Грузии по антикоррупционным реформам».

19 октября 2011 года Михаил Саакашвили выступил с презентацией исследования Центра права и демократии:

«Я специально собрал здесь представителей государственных служб для того, чтобы ознакомить вас с последним исследованием. Это очень важное исследование, и я думаю, что оно точнее всех выражает достижения государственного аппарата Грузии и, значит, каждого из вас за последние годы.

Центр права и демократии — очень авторитетная международная организация с центром в Канаде, которая совместно с местными авторитетными международными организациями проводит ежегодные исследования. Согласно последним опубликованным результатам, Грузия — вторая в мире после Новой Зеландии страна, имеющая самую эффективную и прозрачную государственную структуру. Это исследование проведено в 80 странах, согласно результатам, Франция, Германия, Япония — эти страны идут по рейтингу после нас. Я не говорю уже о России, которая находится где-то в конце. В конце также и друзья России — Венесуэла и Никарагуа.

Хочу отметить, что наш рейтинг и успех являются результатом конкретных реформ, которые мы все вместе осуществляем в последние годы»[408].

Обобщая, можно уверенно сказать, что драматическая разница между разнообразными рейтингами и действительной ситуацией является предметом отдельного позора для таких организаций, как Transparency International, Всемирный банк, Центр права и демократии и многих других.

Другим постоянным методом Саакшвили было то, по поводу чего лидер партии «Свободная Грузия» Каха Кукава сказал: «Чем наглее ложь, тем она правдоподобнее — это главный лозунг Саакашвили»[409].

В главе «Авантюра 2008 года» читатель может узнать, как через несколько часов после выступления президента Грузии, в котором он говорит о том, что «отдал приказ не открывать огонь», по его же приказу начинается обстрел Цхинвала из реактивных систем залпового огня. В другом случае он вообще отказывается от того, что обстреливал город, и говорит: «Когда наши танки дошли до Цхинвала, русские начали бомбардировку города. Это не мы, а они». В третьем случае он заявляет: «Город Цхинвал был уничтожен российской авиацией уже после того, как туда вошли российские солдаты». В другом своем выступлении он утверждает, что «Черноморский флот вышел из Украины к берегам Грузии по меньшей мере за шесть дней до начала более широких военных действий». И каждый раз документы и свидетельства устанавливают ложность его высказываний.

В главе «Министерство пропаганды, или Как обмануть Запад» приводятся неоднократные примеры его очевидно ложных высказываний, рассчитанных на несведущую западную публику: о радиоприемнике под подушкой в казарме во время своей службы пограничником, по которому он слушал речь Рональда Рейгана, о письме придуманных им «борцов за свободу, расстрелянных КГБ в 1999 году», которое он пытался передать Джорджу Бушу, и т. д.

Преследования грузинских журналистов

В том случае, если властям не удавалось установить цензуру или получить контроль над тем или иным средством массовой информации, неугодные для режима журналисты подвергались преследованиям, а их здоровье и жизнь оказывались под угрозой. Приведем лишь несколько свидетельств.

Общественный деятель, издатель GeorgianTimes Малхаз Гулашвили на собственном опыте рассказывает:

«Еще начиная с 2003 года, я и моя газета активно критиковали Михаила Саакашвили и его команду — Зураба Жвания и Нино Бурджанадзе. После «Революции роз» GeorgiaTimes была чуть ли не единственной газетой, да и вообще единственным грузинским СМИ, которое критиковало власть. Нам постоянно угрожали. В том числе физическим уничтожением…

…Был еще такой факт — арестовали директора грузинского зоологического парка, моего друга Давида Нарсия, ему поручили принести мне деньги — взятку, чтобы меня потом за это арестовали. Через некоторое время точно по такой же схеме арестовали Шалву Рамишвили. Давид Нарсия, естественно, отказался это сделать и после этого вынужден был отправиться в эмиграцию — в Вену, поскольку против него велось уголовное дело по вымышленным обвинениям, и только недавно смог вернуться на родину.

После этого началась уже открытая кампания против меня и моей семьи. Они постоянно получали угрозы — все это зафиксировано в полиции. И вот в один день, когда я находился по делу в Вене в 2009 году, моего сына Давида Гулашвили остановили на улице люди в полицейской форме, перезарядили пистолет, приставили к его голове и сказали, что если его отец не остановится, то всем нам будет очень плохо. Мы остановили выпуск нашей газеты в знак протеста, и я потребовал расследования этого факта как можно скорее.

Уже 3 мая 2010 года произошел еще один случай — моего сына сбила машина в Сигнахи. Он чудом спасся, и подоспевшая на место происшествия полиция заставила его написать заявление, что он не имеет к водителю джипа, который на полной скорости вылетел неизвестно откуда, никаких претензий. Мой сын был настолько напуган, что подписал эти документы. У него было сотрясение мозга и повреждена нога»[410].

Другому журналисту — Вахтангу Комахидзе — из-за снятого о смерти Зураба Жвании фильме «Без пули» также пришлось покинуть Грузию и просить политического убежища. «Осведомленность о том, на что способны представители этой власти, вынудила меня попросить о политическом убежище, создав тем самым единственную гарантию безопасности членов моей семьи», — писал Комахидзе в феврале 2010 года.

Для того чтобы повлиять на оппозиционных журналистов, режим Саакашвили использовал метод не только кнута, но и пряника. Грузинские журналисты рассказывают, как под руководством известного в России соратника Саакашвили Георгия Таргамадзе им делали различные заманчивые предложения.

Например, Мераб Метревели, в то время сотрудник оппозиционной телекомпании «Имеди», вспоминает, как ему позвонили и предложили другую работу, пообещав удвоить зарплату:

«У них была такая тактика: на переговоры к журналистам посылали людей, у которых была связь с ними, — друзей, родственников. Многим обещали списать банковские кредиты. Как говорят, руководил этим процессом лично Гиви Таргамадзе, председатель одного из парламентских комитетов»[411].

В случае если предложение денег и угрозы не срабатывали, режим Саакашвили организовывал против оппозиционных журналистов различные провокации. По мнению грузинских экспертов, за это отвечал Департамент конституционной безопасности МВД Грузии.