Последнее желание - Галина Зарудная

Лера налила себе чаю, наблюдая за тем, как отец, сидя рядом с матерью, приобнимал ее за талию, как улыбалась счастливая мать. Напротив них сидели Люся с дядей Юрой, многозначительно переглядываясь.

Дядю Юру Лера помнила отлично. Это был высокий крупный мужчина с шикарной темной шевелюрой, который говорил всегда так громко и раскатисто, что звенела посуда. А когда смеялся, казалось, стекла могли посыпаться из окон. Тетя Люся, судя по всему, прибалдела около такого мужчины, скромно опускала глаза и краснела от каждого его взгляда.

Валерия села во главе стола, не в силах стащить с лица накрепко приклеившуюся улыбку. Общее настроение буквально припечаталось к ней самой.

— Так-с, дядя Юра, — обратилась она к сидящему по левую руку мужчине. Сделала выразительную паузу, взяла булочку и, вдохнув ее аромат, блаженно закатила глаза. — Вот это я понимаю… Вы пробовали, а, дядя Юра?

В кухне поднялся дружный смех, — все поняли ее намек.

Валерия помнила, что папин лучший друг овдовел уже прилично давно, так и не решившись на создание нового семейного гнездышка. Детей у него не было. Потому, вероятно, один из первых оказался в числе ликвидаторов аварии на ЧАЕС.

Меньше чем через год его уже не будет. А Люся испытывала глубокую потребность заботиться о ком-то. Все это понимали.

— Не просто пробовал, — отозвался веселым громом дядя Юра. — Я вот думаю, как теперь жить без них смогу.

— Все вопросы к изготовителю, — Валерия деловито развела руками.

— Ты глянь, как быстро дети растут! — кивнул отцу дядя Юра.

— Это точно, — ответил тот, улыбаясь, а мама трогательно вздохнула.

Дядя Юра продолжал:

— Сидела тут, барыня, с бантом вот таким, первоклашка, — что огрызочек. Я помню. А теперь, смотрите, красавица какая! Мальчишки, могу поспорить, маются, ночами не спят, всё думы думают. Скольким из них ты планируешь головной болью стать, признавайся?

Лера веселилась от души, наряду с остальными.

— Не загадывала еще. Теперь подумаю.

— Люся, кстати, про котенка уже сколько раз спрашивала, — вспомнила мама. — Ты его еще не передумала отдавать?

Лера задумалась.

— Уже привычно, что он носится под ногами как угорелый, — добавила мама меж тем. — И к лотку приучился быстро. А ты что скажешь?

— Кто же будет испытывать тогда мое терпение? — спросила Лера, прихлебывая чай. — Я не могу его отдать.

Папа подмигнул ей.

— Ой, да их вон сколько сейчас, — заметил дядя Юра, — только успевай подбирать. Сезон ведь. Люся! А я тебе, если хочешь, сиамского подарю. Или персидского, выбирай.

— Ой, — зарделась Люся, — да мне и с улицы подойдет, с улицы даже лучше, сиамский итак не останется без хозяев, а с улицы кто заберет?

— Добрая ты душа, Люся, — воскликнул Юра.

— Только, чур, не девочку, — заумоляла мама. — А то начнет Коби шастать, такое нам тут устроят через полгода! Кастрировать мы его все равно не будем, этого права людям вообще никто не давал. Но если у Люси будет кошка, только и успевай рассовывать по знакомым, знаю, о чем говорю, у меня на работе все этой проблемой озабочены, одних и разговоров, что о котах…

Лера наслаждалась такой простой, уютной обстановкой. Чуждой ей совсем недавно. По сердцу разливалось приятное тепло.

Дядя Юра не просто так зачастил в гости. Мама перестала препятствовать его посещениям, и к тому же такая важная дата была на носу. Тема об этом зашла чуть позже, и мужчин оставили наедине, чтобы обсудить ее.

Они планировали встречу для бывших сослуживцев в годовщину ужасной трагедии, потому что многие из них были в зоне риска и никто не знал, увидятся ли они когда-нибудь снова.

По странному совпадению годовщина припадала на день гонок.

Лера пошла к себе, прихватив Коби. Пока он прыгал как заведенный на клочок бумаги, свисающий на нитке с дверной ручки, она смотрела на него и думала про Фому.

Теперь уже поздно добиваться его прощения.

Важно было только одно — чтобы у мальчишки все сложилось хорошо. И сейчас и в дальнейшем. Чтобы все его мечты сбылись. Она бы очень этого хотела.

— 56

«Жизнь интересна тем, что мы никогда не знаем, что впереди.

Позади — тысячи фрагментов, мелких и зыбких деталей, либо значительные события. Те и другие привели тебя в настоящее. А будущее — это всегда белое облако впереди.

Мы ступаем дальше, находясь в туманной дымке. Никто и никогда не изменит этого закона. Но есть единственное правило — идти бесстрашно, искать только хорошее. Ведь пусть нам не ведомо к чему приведет следующий шаг, но покуда мы шагаем, нужно искать под ногами благотворную почву — прекрасные цветы и податливую траву. А если дорога не совсем ровная, аккуратно переступать кочки и ямки.

Да, мы идем за облаком. Мы не знаем, когда на нашем пути внезапно возникнет пропасть… но позади мы оставляем целый мир, историю. Вот в чем смысл».

Валерия поставила точку и поглядела в окно.

Куда подевались воробьи? Почему малышня больше не шумит под окнами?

В тот миг, когда окружающее стало почти привычным, что-то неуловимо переменилось вдруг.

Она заметила это еще несколько дней назад, но теперь это странное чувство не покидало ее.

В тот день она проснулась собранная и решительная.

Пообщалась с мамой, с удовольствием съела приготовленный ею завтрак. Дабы не тревожить отца в такой важный для него момент, оставила ему записку на кухонном столе: «Все будет хорошо! Я это знаю. Целую. Лера».

Он ее поймет.

Уходя в школу, взяла Коби, чмокнула его в нос — без капельки брезгливости — и позвонила в дверь соседки Люси. Когда женщина показалась в проеме, девушка все еще крепко прижимала к себе рыжий теплый комок, урчавший так громко и тревожно, пытливо заглядывая ей в лицо, что могло показаться, будто он всеми силами пытается отговорить ее.

— Тебе здесь будет хорошо, дуралей, — сказала Валерия, подбадривая котенка.

Люся с удивлением смотрела на нее.

— Вы же не передумали? — спросила Валерия.

— Нет, конечно, — на круглом лице заиграла улыбка. — Лишь бы ты не пожалела.

— Он для вас предназначен судьбой, — усмехнулась девушка.

Женщина протянула руки к котенку, забирая его, обволакивая обожанием, прижимаясь щекой и гладя.

— Ах ты ж Боже, какое чудо, — приговаривала она по-детски радостно и трепетно.

Лера почесала котенка за ухом, кивнула Люсе и, поправив сумку на плече, с самым будничным видом отправилась в школу.

Затем терпеливо отсидела все уроки, а после посетила самый большой в городе магазин спорттоваров и купила лучший шлем, какой у них был.

Накануне вечером Валерия звонила Эдику, чтобы узнать, одобрено ли ее предложение.

Место понравилось всем участникам гонок без исключения!

Фома даже не догадывался, что она имеет к нему какое-то отношение, Эдик решил повременить с такой информацией. С чем Лера, конечно, была согласна.

Однако Эдик настоял на том, чтобы к самим гонкам она даже не приближалась…

Каким странным показался город. Слишком спокойным. Раздражающе спокойным. Валерия улыбалась, вспоминая свои первые дни здесь — выпущенная кошка из мешка!

Даже хуже! После деловой суеты столицы образца 21-го века, она чувствовала себя словно стрекоза, пойманная в банку. А теперь? Все совершенно неважно.

Для кого-то размеры города вовсе не умаляют истинного счастья. Не всем нужна тысяча разновидностей сыров на прилавке. Живешь ли ты в хрущевской двушке или в элитной квартире на шесть комнат, — ты одинаково можешь оказаться одна, у разбитого корыта.

Точно так же ничто не умаляет ум, если он имеется, живешь ты ради карьеры или для обычного семейного тепла. Потому что умные ищут счастье в отношениях, а не в предметах.

Не так уж важно, большими путями ты идешь или совсем маленькими, ты одинаково можешь заблудиться.

Она обмотала шею палантином из мягкой вискозы, ткань уютно щекотала подбородок. К вечеру снова стало задувать, разнося запахи настоящей весны по округе. Однако дождя не предвиделось.

Прохожие поглядывали на странную девочку с большим шлемом в охапку, отрешенно бредущую по улице и почти не сводящую глаз с неба. Странность заключалась в подспудно ощутимой печати трагизма, лежащей на ней. Понимала ли она это сама? Никто бы не решился спросить. Было в ней еще что-то — неуловимое, хрупкое…

Смирение?

Что ж, пустырь действительно пришелся всем по нраву. Теперь он весь наполнился звуками, смешав гул моторов, шум бесед и ритмы музыки, — переменив атмосферу до неузнаваемости.

Участники гонок слились в одну оживленную толпу со зрителями.

Территория, выбранная для соревнования, пестрела флажками. То тут, то там мелькали небольшие группки наблюдателей.

Валерия пробралась с тыла, через высокие кусты, стараясь оставаться никем незамеченной. Как не хватало бинокля. Ветки здорово мешали, закрывая кругозор.