Он, другой и ты - Ольга Пожидаева

залезла в шкаф и достала с верхней полки заначеную пачку сигарет, вынула одну, открыла окно, впуская морозный воздух, и прикурила.

– Я квартиру приехал продавать, – продолжал говорить Женя, пока Нестерова жадно всасывала дым.

Курить казалось проще, чем дышать.

– Ну… поздравляю тебя.

– Саш…

– Что?

– Я вру. Ничего я не хочу продавать. Вернее, хотел, но потом решил, что не буду. Я переехал. Насовсем.

Саша окаменела. Пепел упал на подоконник.

– Переехал? Насовсем? – повторила она Женины слова, не веря своим ушам. – Серьезно? А как же все твои друзья? И твоя любимая причина: я не могу жить в этом городе, слишком я забайкальский.

– Друзья переженились. У всех своя жизнь…

– А ты? Не женился?

– Нет. Как-то не сложилось, – признался Сергеев со вселенской тоской в голосе.

– Я, наверное, должна по этому поводу опечалиться, но никак не могу, – не без желчи выдавила Саша.

– Сашенька…

Нестерова прикрыла глаза, ненавидя свое сердце за то, как оно сжалось, услышав, как Сергеев зовет ее ласковым именем.

– Санёчек, я к тебе приехал. Я хочу быть с тобой.

– Ты рехнулся, Сергеев? – бесцветным голосом спросила Саша.

Она бы все на свете отдала, чтобы услышать эти слова десять лет назад. Но сейчас они звучали как глупая жестокая шутка.

– Я знаю, что это безумно звучит…

– Безумно? – взвизгнула Сашка, – Да это верх дебилизма. Ты полагаешь, что можешь вот так просто позвонить мне через десять лет и сказать: хей, я приехал к тебе, отворяй ворота.

– Сашенька, миленькая моя… – перебил Женя.

– Хрена с два, Сергеев. Миленький ты мой, – пылила Нестерова, затушив в раковине первую сигарету и прикуривая дрожащими пальцами вторую. – Можешь продавать свою долбанную квартиру и катиться обратно в свою долбанную Читу, к своим долбанным друзьям. Или ко всем чертям. Не смей мне звонить. И матери моей тоже. Имей совесть, в конце концов.

Сашка сбросила звонок, кинула трубку на стол. Она дрожала, жадно прижимая сигарету к губам, толком не понимая, что сейчас произошло. Ее отвлёк робкий стук в дверь.

– Саш, можно? – спросил Дима, заглядывая на кухню.

Девушка не ответила, лишь до боли прикусила губу, снова затянулась.

– Что случилось? – Токарев решил войти, понимая, что вряд ли дождется разрешения. – Саш, ты меня пугаешь.

– Все… все в порядке, – борясь одновременно с тремором и заиканием, соврала Нестерова.

– Какой к херам порядок, – тихо рассвирепел Дима, выдирая у нее из рук сигарету, выкидывая в окно, которое тут же закрыл. – Ты побелела, едва трубку сняла. Кто звонил?

– Никто.

– Саша! – он схватил девушку за плечи и слегка встряхнул, но тут же крепко прижал к себе, почувствовав ее дрожь. – Господи, родная, да что случилось? Кто-то умер? Скажи мне. Пожалуйста, Саш, это же я…

Нестерова подняла на него глаза, чувствуя себя еще хуже. Разговор с Женей буквально взорвал ей мозг. Девушка едва ли осознавала то, что они с Сергеевым сказали друг другу, и присутствие Димы сейчас еще сильнее все запутывало. Она вроде и понимала, что должна объясниться с ним, успокоить. Но каким образом это сделать, если саму ее буквально наизнанку выворачивало от эмоций? Саша пребывала на грани панической атаки, и даже родные теплые объятия Токарева не могли привести ее в чувства.

Поэтому Нестерова тихо проговорила:

– Никто не умер, Дим. Просто сейчас мне нужно побыть одной.

– Черта с два, – помотал головой Токарев, игнорируя попытки девушки освободиться от его рук. – Саш, давай я сгоняю за роллами, ты пока перебесишься, а потом мы поедим и поговорим.

– Нет, – заскулила Сашка. – Пожалуйста, уйди сейчас.

– Серьезно? Хочешь, чтобы я ушел?

Он отпустил ее, сделал шаг назад.

– Да. Езжай домой, Дим.

– Окей.

Токарев развернулся и вышел из кухни. Сашка прикусила костяшки пальцев, чтобы не позвать его назад, и лишь когда хлопнула входная дверь, позволила себе тихо завыть. У нее даже не было сил, чтобы заплакать. Не было слез, потому что тогда на вокзале, десять лет назад, она выплакала все.

Нестерова подбежала к окну, чтобы увидеть, как Дима садится в машину и уезжает. Как только внедорожник укатил с ее двора, она метнулась на кухню и схватила телефон, собираясь позвонить Диме, чтобы попросить его вернуться. Но последний вызов в ее телефоне был от Жени, и у девушки возникло сильнейшее желание позвонить ему, чтобы рассказать, какой он урод.

«Как будто мало было растоптать меня тогда. Решил еще и сейчас добавить», – подумала Нестерова, яростно сжимая телефон в руке.

Сашка так и стояла, тиская мобильный, путаясь в мыслях, не зная, что делать. Она то тыкала Димин номер, то Женин, не решаясь набрать ни одного из них. Саша снова прикурила, но и сигарета не подсказала ей правильного решения. Теперь она начала злиться и на Диму, который слишком легко сдался, бросив ее в таком состоянии. Как и в истории с Денисом ей очень хотелось, чтобы Токарев сам принял за нее решение, чтобы он силой, уговорами, поцелуями заставил ее передумать, заставил рассказать. Не зря же они договорились ничего друг от друга не скрывать.

Стук в дверь заставил Сашку подскочить на месте, буквально окрылил ее. Нестерова тут же в красках представила на пороге Диму с роллами. Он вполне успел бы доехать до ресторанчика, сделать заказ и вернуться, чтобы за едой и разговором все у нее выведать. Она почти бегом понеслась к двери, тараторя, пока открывала:

– Господи, слава богу, ты вернулся. Димка, прости ме…

Она онемела, узрев в дверях совсем не того, кого хотела… Вернее, ожидала. Привалившись к косяку, на нее смотрел во все глаза тот, кого она любила всем своим огромным наивным девичьим сердцем. Взгляд исподлобья, руки в карманы, щетина, которая так часто колола ей губы, рот, чуть искривлённый напряженной усмешкой, волосы… Почему-то именно волосы больше всего смутили Сашу. Вернее, их отсутствие… местами.

– Привет, – очень осторожно сказал Женя.

– Привет, – эхом повторила Саша, удивляясь, каким чудом ноги ее держат в вертикальном положении.

– Я войду? – и, не дожидаясь ответа, он шагнул в прихожую, прикрыв за собой дверь.

Они стояли и смотрели друг на друга, с жадностью впитывая каждую черточку, каждую деталь.

– Ты стала еще красивее, Санёчек, – тепло улыбнулся Женя.

– А ты… лысый, – ляпнула Сашка первое, что пришло в голову.

– Ну не совсем, – засмеялся Сергеев, нервно проводя рукой по залысинам, которые делали его лоб оооочень большим.

И снова повисла напряженная пауза, пока до Саши