Наступает ударная - Г Семенов

2

Снова сменился командующий армией.

В середине марта Николай Павлович Симоняк сказал мне, что имел резкий и неприятный разговор с маршалом Жуковым, вызванный каким-то незначительным фактом. Работать в таких условиях он не может, поэтому решил послать телеграмму в Москву с просьбой, чтобы его отозвали.

Николай Павлович был весьма скромным и в то же время бесстрашным и прямым человеком. О таких говорят, что они не боятся ни врагов, ни начальства. Симоняка очень ценил командующий Ленинградским фронтом маршал Говоров. А вот на 1-м Белорусском фронте для нашего командарма все сложилось иначе. Вероятно, сыграло свою роль и то, что стремительный, динамичный характер боевых действий был непривычен для Николая Павловича.

Бывает иногда, что некоторые качества полководца, положительные и полезные в одних условиях, могут обернуться при других обстоятельствах отрицательной стороной. Так произошло и в данном случае. Стремление находиться ближе к передовой, самому чувствовать пульс боя помогало Симоняку, когда он командовал бригадой и дивизией. Были ли необходимы такие качества командиру корпуса - я не уверен. Но командарму подобные тенденции скорее мешали.

В самом деле. Армия - организм большой и сложный. В ее полосе могут вершиться одновременно несколько серьезных событий, требующих единого и четкого руководства. Но Симоняк, не изменивший своим привычкам, находился, как правило, на НП вблизи от передовой. Оттуда он видел только один участок, в лучшем случае мог непосредственно влиять на действия одного из корпусов. Другие события выпадали из его поля зрения. Всеми остальными соединениями зачастую руководил штаб во главе с Букштыновичем. Ведь чтобы связаться с Симоняком, требовалось время, а интересы дела не допускали малейшего промедления. Нечего греха таить: армия имела достаточно сил, чтобы предотвратить в Померании прорыв окруженного противника. Однако не была проявлена необходимая распорядительность.

Высшие командиры, как правило, растут постепенно. С корпуса идут на должность заместителя командующего армией. И только вжившись в армейские масштабы, освоив управление большими массами войск, берут руководство в свои руки. Симоняк же не прошел эту ступень. После корпуса он сразу возглавил армию. Ему трудно было вникнуть в специфику новой сложной работы. А события не ждали.

Как бы там ни было, мы тепло простились с Николаем Павловичем Симоняком и сохранили о нем самые хорошие воспоминания.

18 марта к нам прибыл с должности заместителя командующего 1-м Прибалтийским фронтом генерал-полковник Василий Иванович Кузнецов. Пожилой, с небольшими седоватыми усиками, новый командарм был невысок ростом, имел спокойный и ровный характер. Опыт руководства войсками у него имелся значительный. Перед войной он

командовал в Гродно 3-й армией, принявшей на себя первые удары врага. Затем возглавлял армии под Москвой и под Сталинградом.

Генерал-полковник Кузнецов сразу начал знакомиться с войсками. Он посещал дивизии в районах, где проводились различные учения и занятия по боевой подготовке. Бывая в частях, генерал-полковник не расточал похвал, но и не устраивал разносов. В стиле его работы чувствовалась уверенность много повидавшего, много знающего человека.

Едва прибыл новый командарм, внезапно и тяжело заболел начальник штаба армии генерал-майор М. Ф. Букштынович. Приехавшие из медицинского управления фронта врачи-специалисты заявили, что необходимо срочное хирургическое вмешательство, и потребовали немедленно эвакуировать Михаила Фомича в глубокий тыл. Однако он категорически воспротивился этому.

С разрешения маршала Жукова генералу Букштыновичу сделали операцию в одном из госпиталей нашей армии. К общему удовлетворению, она прошла удачно.

Зная неспокойный характер начальника штаба, я и полковник Гвозд отправились в госпиталь проведать его. Михаил Фомич лежал весь забинтованный и, против обыкновения, небритый. Настроение у него было бодрое, а глаза, как всегда, светились. Нас он принял хорошо, подробно расспросил о ходе подготовки войск, о возможных планах на будущее, о результатах разведки через Одер. Прощаясь, пообещал скоро возвратиться к работе.

А пока обязанности начальника штаба армии исполнял полковник А. Бадерко, прибывший из резерва отдела кадров фронта.

Как раз в этот период, по указанию штаба фронта, намечалось провести ограниченными силами частную операцию по захвату дамб на Одере, занятых боевым охранением противника.

Операция была тщательно разработана штабом. 26 марта части 52-й гвардейской стрелковой дивизии, поддержанные мощным артиллерийским огнем, форсировали Одер южнее города Шведт. Удалось захватить не только дамбы, но и небольшой плацдарм на западном берегу. Оборонявшиеся там фашисты были либо уничтожены, либо взяты в плен. Но развития наметившийся успех не получил. Наши части остановились на захваченных рубежах.

Позже мы узнали, что эта частная операция носила демонстративный характер. Командование фронта хотело ввести противника в заблуждение, отвлечь его внимание от главной группировки, создаваемой значительно южнее.

3

Война близилась к победному завершению. Советские войска освободили от немецких захватчиков Польшу, Венгрию и часть Чехословакии, овладели Восточной Пруссией, Восточной Померанией, Силезией, вступили в Вену. Стремительный выход 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов к Одеру и Нейсе поставил на очередь вопрос об овладении Берлином. До вражеской столицы оставалось всего 60 километров!

Войска наших западных союзников вышли на Рейн я готовились к быстрому продвижению в глубь Германии. Эта задача облегчалась для них тем, что основные силы противника находились на восточном фронте: гитлеровское руководство было склонно прекратить сопротивление на западе.

Фашистские заправилы отлично понимали, что падение Берлина явится концом их господства, последует неизбежная расплата за все совершенные ими злодеяния. Они знали, что самым грозным и беспощадным судьей будет советский народ, который больше всех пострадал в войне. Поэтому гитлеровское командование стремилось задержать советские войска на рубеже Одер, Нейсе, не допустить их дальнейшего проникновения в Германию. Гитлеровские главари надеялись, что им удастся выиграть время упорным сопротивлением, поссорить союзников по антигитлеровской коалиции и, заручившись поддержкой реакционных кругов Соединенных Штатов Америки и Англии, заключить с ними сепаратный мир.

Вражеское командование принимало все возможные меры для усиления группировки войск, необходимой для обороны Берлина. Причем усиление шло главным образом за счет переброски частей и соединений из внутренних районов Германии, за счет снятия отдельных дивизий с западного фронта. Для восполнения огромных потерь, понесенных в предыдущих боях, в армию призывались 16 17-летние юноши.