Маневры 3 - Азк

Гаубица сто пятьдесят два мэмэ, три пулемета. Выстрел был равен по стоимости трем парам хромовых офицерских сапог. Лобовая броня, увы, семьдесят пять миллиметров. — И спрашиваю механика, которого взял на этот танк: — Вот ты бы, гвардии ефрейтор, согласился на таком воевать? Знаешь что он ответил?

— Догадываюсь… «Нет»?

— Именно, «нет»! А ведь на такой технике немцев победили! Ну вообщем, набросили тросы, зацепили дедушку. Мир праху его. Начали мы стаскивать танк с прицепа. Но "Клим", бурый от слоя консервирующего покрытия, трогаться с места не хотел. Катки словно бы приросли к тракам. «Обороты!», командую водителю БТСа. Облако выхлопных газов от него накрыло КВ, и никто не уловил момент, когда из сизой этой пелены вдруг прорвался короткими толчками дым совершенно черный. Представляешь "Клим" ожил! Гусеницы, силком протащенные по железу трейлера, запустили двигатель, и некогда оставленный на передаче "Клим" душевно долбанул в корму моего БТСа, а тот вильнул в сторону, и буксировочные тросы слетели, и освободившийся танк тронул с места сам по себе. Он медленно шел по прямой, подминая болотный кустарник. Мой ефрейтор дурашливо заорал: «Нечистая!», и бросился следом.

— Фантастика! — восхищенно протянул я, — а дальше что?

— А дальше, на непривычно высокую корму старого танка воин-гвардеец, ч одной соплей на погоне вскочил так борзо, что треснул на жопе ушитый комбинезон. И самое обидное, понимаем, что надо остановить этого вдруг ожившего ветерана, а сделать ничего не можем — наши башенные ключи не подходят! Плюс к этому в душе такое жуткое состояние, мне вдруг показалось, что экипаж-призрак шел в атаку. Последнюю. Вообщем "Клим" остановило только то, что метров через триста выгорел ничтожный остаток топлива в его баках. Мы запыхавшиеся столпились перед танком. Ефрейтор опять отколол: — Эй, дед, выходи! Война уже кончилась! — и постучал ключом по старой броне. Ему кто-то нахлобучил ему шлемофон на нос...

— Николай, а ты помнишь, в каком направлении двинулся кавэ? — спросил я.

— На Запад! — ответил капитан Денежкин. — На Запад!

Вот такую, странную, отдающую мистикой историю рассказал мне этот танкист. Понятно, что мужик не в себе, весь день на взводе и ему надо выговориться. Вот он и нашел мои уши. Словно читая мои мысли, капитан продолжил:

— Прапорщик, ты не думай ничего такого, мне кому-то рассказать... — и переводя разговор на другое, продолжил — Я вижу в колонне есть такой же КВ, что с ним?

— От близкого разрыва, сошел с места двигатель...

— Варить надо...

— Поэтому и тащим в дивизион...

— Так ты не сам?

— Не-е-е, нас много, пока человек пятьсот.

— Тогда живем! Ключ башенный нужен, пошли.

Придержав его за рукав, сказал: — Погоди, капитан, с погонами не ходи туда не надо. Иди к своим, я сейчас пришлю солдата своего с ключом, а вы все пока погоны спорите и пилотку бы Вам не помешало.

— Понял, понял прапорщик — он развернулся и не спеша пошел в сторону густого орешника.

Вернувшись к колонне и отправив солдата отнести ключ, связался с дивизионом и доложил последнюю обстановку. Вернувшийся солдат передал, что Денежкин хочет со мной поговорить.

— Пошли проводишь.

Когда мы с солдатом подошли, то увидели четырех человек, которые уже споров погоны и петлицы, напялив на головы засаленные пилотки открыли люки КВ и осматривали его. Капитан заглядывая внутрь, воскликнул: — Бля, да тут все в смазке! — Увидев меня, Денежкин продолжил:

— Я чего звал, сейчас зальем топливо в КВ и посадим за рычаги механика с твоего КВ, но это еще не всё. — И он посмотрел на меня задорным взглядом.

— Я так понимаю есть хорошая новость?

— Правильно понимаешь! — Приобняв меня за плечи, он продолжил: — Тут недалеко на постаменте стоит еще один танк, но постамент высокий и твой мостоукладчик как раз в масть!

— Где постамент, какой танк?

— Метров двести отсюда, в-о-о-н там в низинке! Я когда разобрался что случилось, приказал веток наломать и замаскировать.

— Так я сейчас приказ хлопцам дам, мы его мигом снимем, а какой танк-то, "тридцатьчетверка"?

— Нет, бери выше, ИС-2, орудие сто двадцать два, лобовая броня... Э-э-х, врежем так, что ... — Как в бреду, частил капитан.

Пока экипаж КВ-2, вместе с ремонтниками Лукича заправляли и обслуживали ветерана, сержант Друсь снимал ИС-2 с пъедестала.

Чтобы не повторилась та же история, что и с КВ, сначала его вскрыли с помощью башенного ключа, по-быстрому осмотрели, только после этого заведя трос от БТСа и сняв "Иосифа" с передачи и тормоза, буквально по миллиметру спустили на землю, не забыв уничтожить в пыль мемориальную надпись.

К нашей с капитаном радости, ветерана удалось завести повторно и он мог передвигаться самостоятельно. Таким образом, еще не добравшись до расположения дивизиона, мы уже располагали тремя тяжелыми танками. Оставшийся путь мы проделали спокойно уже в полной темноте. Душная июньская ночь полыхала заревами. Облака подсвеченные множеством пожаров были красного цвета. Со всех сторон доносился грохот — то слабый, как отдаленный гром, то где-то совсем близко — можно было различить отдельные выстрелы орудий и минометов.

И если я после доклада с чистой совестью завалился спать, то нашим ремонтникам, и ремонтникам Лукича предстояло всю ночь приводить в чувство наши танки.

Фрагмент 28

Предыдущий фрагмент

После небольшой паузы, командир триста сорок пятого полка сказал: — Перед заходом солнца, через Виткув Нова, где расквартированы некоторые подразделения полка, в направлении села Корчын проследовал наш разведывательный дозор в количестве шести танков.

— Каких танков, не уточните?

— Я раньше таких не видел, какие-то новые, с наклонной броней.

— Все танки нового типа?

— Да.

— Это все?

— Нет в 22