Свет звезд - Фома Неверующая

По мере спуска становилось все холоднее и холоднее. Скоро при дыхании изо рта стало подниматься облачко пара, тут же оседавшее инеем на ресницах. Каменные стены и ступени были покрыты тонким слоем льда, хрустевшем при каждом шаге. Поэтому, идти приходилось очень осторожно, чтобы не поскользнуться и не полететь вниз, как с горки. Радуясь, что не скинула в спешке одеяло, Надин зябко куталась в него, жалея, что не надевает на ночь теплые носки, как учила когда-то бабушка… Тогда не пришлось бы мерзнуть в неподходящей случаю обуви.

Чтобы не думать о пропавшем Джедае и зверском холоде, она стала внимательнее оглядываться по сторонам. И чуть не поплатилась за небрежность! Но Надин так впечатлилась увиденным, что забыла об осторожности. Потянувшись вперед, чтобы рассмотреть заинтересовавший ее участок стены, она поскользнулась и, теряя равновесие, стала падать. Покачиваясь на кончиках пальцев на краю ступеньки, пытаясь остановить падение, как в замедленной съемке, увидела, что не успевает. Ее тело вроде бы качнулось назад, но ноги продолжили скольжение, утягивая в темноту бесконечного коридора… Даже успела мелькнуть мысль, что вряд ли кто-нибудь найдет ее обледеневшие останки. Пока она докатится до основания лестницы, от нее ничего не останется… Помощь была неожиданной и резкой. Точнее, резкой была боль, прострелившая руку, за которую ее дернула на себя Судья, придавая телу нормально-прямостоячее, а не наклонно-падающее положение:

— Вы под ноги смотрите, Ари, а не пауков считайте! — впервые выказала эмоции женщина.

— Я думала, вы бесчувственная. — еще не отойдя от страха, ответила Надина. — А пауки в таком холоде не выживут. Ой! Извините! То есть, спасибо!

— А я думала, что холод благотворно влияет на мозги! — беззлобно сказала Судья. — Не у всех!

— Извините. — еще раз повторила смутившаяся девушка. Из-за ее ротозейства они могут не успеть на помощь Джедаю. Поэтому она пошла быстрее вперед, осторожно ступая на каждую ступеньку, больше не оглядываясь на посторонние предметы. Зачем? Все, что надо, она успела рассмотреть, едва не поплатившись жизнью.

От напряженной умственной работы Надин даже согрелась. А подумать было о чем.

Первое: Камень. Можно поспорить на что угодно, что он круглый и плоский! И наверняка покрыт иероглифами ситтов!

Второе: Лестница, по которой они спускаются в преисподнюю. На стене Надин увидела, угадайте, что? Правильно — ситтский иероглиф! А ступени, покрытые коркой льда, иногда чередуются с оттаявшими, совершенно сухими! Что из этого следует?

Вывод: Эта лестница аналогична коридору на Пикаре, значит, рано или поздно они окажутся в такой же комнате с таким же Камнем!

Смущало отсутствие света с потолка и безжизненность стен. На Пикаре, помнится, им слышались посторонние звуки, а здесь темно и холодно, как в склепе…

Уже собираясь задать назревший вопрос молчаливой судье, Надин была остановлена словами:

— Стойте, Ари. Мы пришли.

Лестница продолжала спускаться вниз, но они остановились на крошечной площадочке, едва вмещавшей всех четверых.

Судья стала водить ладонями по стене, согревая своим теплом. Тонкий иней таял, открывая красный камень со всеми его неровностями, скрытыми до того от глаз. Обнаружив только ей одной понятный знак, женщина со всей силы надавила на один из камней, утопив его на пару сантиметров.

— Нужно подождать. — пояснила Ари и, не дожидаясь вопросов, вертящихся у Надин на языке, устало продолжила. — До конца лестницы давно никто не спускался, уже и неизвестно, почему. Даже про этот ход мало, кто знает. Я сама в курсе только благодаря тому, что в нашей семье всегда были Хранители, собирающие старинные рукописи для потомков. Последним Хранителем была моя мать.

Рассказывая, женщина уткнулась лбом в холодную стену, видимо поступки дочери все же не оставили ее равнодушной, вытягивая душевные силы.

— Из дворца можно спуститься в Святилище напрямую, но теперь, выход завален и остались только такие лазейки. Если он действительно Высокочтимый, обласканный Асикаем, то он мог каким-то чудом прознать про действие Камня. Возможно, он попытался отменить заданную Камню программу, тогда он будет там, если не попал под обвал.

Как раз к моменту окончания рассказа время ожидания вышло и часть стены, кроша лед в порошок, поехала вниз, открывая проход.

То, что открылось их глазам, показалось Надин знакомым и ужасным одновременно. Да, округлый зал с высоченным, утопающим в темноте потолком, был один в один, как на Пикаре. Только стены не голубые, а красные. Камень с иероглифами, находящийся в центре, как и там, являлся единственным источником света, но свет был не белым, ярким и зовущим, а кроваво-красным, агрессивно-отталкивающим. Глядя на него, не хотелось притронуться, а хотелось бежать прочь! И над этим камнем, завязнувший в пульсирующих нитях, как муха в паутине, стоял Джедай! Даже не видя лица, по напряженной позе, по натянутым канатам вздувшихся на шее и руках вен, можно было предположить, что он изо-всех сил сопротивляется Камню.

Но и Камень не хотел отпускать приглянувшуюся добычу. Красных светящихся нитей, исходящих от него, становилось все больше, они спешили обвить руки, подтянуть за ноги… Почувствовав присутствие зрителей, Камень полыхнул алым и выпустил новую порцию лучей-нитей, устремившихся, почему-то, исключительно к Надин!

Обернувшись, чтобы посмотреть, что же отвлекло Камень, Джедай увидел, что Надин, похожую на спеленатую мумию, тянет лучами к Камню, а трое связанных Ари удерживаются у стены.

Взревев раненым зверем, мужчина бросился наперерез, разорвав часть удерживающих его нитей, но Камень опять полыхнул, и Надин почувствовала, что каждая нить превратилась в горящий огнем, раскаленный прут. Из глаз брызнули слезы, а с губ сорвался болезненный стон.

— Твою ж мать! — в ярости закричал Джедай. — Твоя взяла!

И положил руки не красную поверхность Камня. По его поверхности прошла довольная волна багрового всполоха. Надина почувствовала, что удерживающие путы пропали, и она падает на каменный пол, ослепнув от яркой вспышки света, озарившей все помещение…

Китан бежал по ночному лесу… После расставания с Надин прошло уже несколько часов, день сменился непродолжительным вечером и очень быстро стемнело. Кромешную темноту разбавляли огоньки чьих-то глаз, судя по тоненьким голоскам и шуршанию, принадлежащих мелким животным, вышедшим на ночную охоту. Китан не знал, светятся ли его глаза так же, как у них, но видел он явно не хуже, даже лучше любого местного хищника. Ему не нужно было останавливаться, чтобы рассмотреть следы, невидимые обычному человеку даже днем. Он торопился…