Легенда Лукоморья - Юлия Набокова

– Вот и рассуди! – Я настойчиво сунула ей в руки ковш. – Мы как раз ждали первого жителя, который у колодца появится.

Ничего не подозревая о моем коварном плане, Стеша взяла ковш и пригубила пару глотков.

– Да нет, вода хорошая, – сказала она.

– Точно? Ты еще испей, – попросила я, – вдруг не распробовала до конца.

Стеша послушно сделала еще два глотка.

– Хорошая вода, – убежденно ответила она и в изумлении вытаращилась мне за спину.

Вздрогнув, я обернулась. Ко мне неумолимо приближался Сидор, неся в руках огромный пук ромашек. Я с надеждой обернулась на Илюшу, но тот не сводил зачарованных глаз со Стеши, и рассчитывать на его помощь не приходилось.

– Как это мило, – заулыбалась тем временем Стеша, шагнула навстречу Сидору и буквально выдрала из его рук букет. – Мне так давно никто не дарил цветов!

Она спрятала лицо в ромашках, а когда подняла, по белым щекам, прокладывая розовые дорожки, бежали две слезинки.

Тут Сидор, который оторопел от прыти Стеши, опомнился и вырвал букет из ее рук.

– На чужой каравай рот не разевай, уродина, – прикрикнул он. – Это я для невесты своей собрал.

И он протянул мне изрядно потрепанный букет, который я машинально взяла.

– Мою ладушку обижать? – взревел Илья. И, ткнув кулаком в лоб Сидору, отобрал у меня букет и вернул его Стеше, по лицу которой градом бежали слезы, смывая побелку.

– Ну будет тебе, ладушка, будет, – неумело успокаивал ее богатырь, пока Сидор, поскуливая, тер ушибленный лоб.

Я в потрясении взирала на разворачивающуюся перед глазами драму. Вот это любовный треугольник! Хотела, чтобы Стеша ответила взаимностью Илье и перестала хоронить себя вместе с погибшим женихом, а оно вон как все обернулось. От волнения я прижала руку к груди и вдруг нащупала стекло бутылочек, которые мне дала Любава. От неимения карманов я спрятала их за пазуху и совсем про них забыла. А ведь это выход!

Пока никто не видит, я отвернулась и достала их. Да так поторопилась, что случайно сорвала алую ленточку, обвязывавшую склянку с люблянкой, и теперь в моих руках лежали две абсолютно одинаковых бутылочки. Я в растерянности перевела взгляд с одной на другую. В сгущающихся сумерках их содержимое казалось идентичным, и было не разобрать, какая из них более прозрачная. Доверившись интуиции, я сжала одну в кулаке, а другую спрятала обратно за пазуху. Затем украдкой схватила пустой ковш, вылила в него содержимое бутылочки и сунула под нос безутешной Стеше.

– Вот, выпей скорее, успокойся!

К моему счастью, та не стала противиться, не выбила чашу из рук, опрокинув драгоценное содержимое, а послушно припала к ней губами и вылакала все до донышка.

– Скажи ей что-нибудь в утешение! – шикнула я, ткнув богатыря в бок.

Тот что-то неловко забормотал, а я удовлетворенно улыбнулась: моя цель была достигнута. Стеша подняла глаза на говорящего и, охнув, схватилась за сердце, выронив ковш на землю. Люблянка начала действовать!!!

От любви Стеша преображалась на глазах: лицо округлилось, спина выпрямилась, подбросив кверху внушительных размеров грудь. «Надо же, я и не знала, что она у нее есть», – улыбнулась я и в следующий миг в удивлении зажала рот. Грудь Стеши росла на глазах, наливаясь, как два арбуза. Затрещала ткань, лопаясь под натиском пышных форм. Я в изумлении перевела взгляд ниже, где складки юбки распрямлялись, очерчивая полные, растущие с каждой секундой бедра. Казалось, невидимый насос раздувает Стешу, как воздушный шарик. «Только бы не лопнула!» – ужаснулась я, и тут все прекратилось, и я смогла оценить эффективность быстротолста, который я все же умудрилась перепутать с люблянкой.

Верх сарафана висел лохмотьями, но стриптиза не случилось. Стешу спасла нательная рубаха, которая хоть и натянулась на арбузоподобной груди до предела, но, благодаря своей ширине, до конфуза не довела. Грудь подпирал округлый живот таких размеров, что я уж испугалась, что Стеша вот-вот разродится тридцатью тремя богатырями. Живот перетекал в крутые бедра, которые едва умещались в некогда сборчатой юбке Стеши. Теперь юбка сидела в облипочку и только в самом низу, у лодыжек, собиралась пышной оборкой. Если оценивать эффективность быстротолста на глаз, я бы сказала, что он увеличил Стешу раза в три, а то и в четыре. И ситуацию не спасал даже черный цвет одежды, традиционно скрадывающий полноту.

Стеша трогала себя руками и в изумлении икала. Илья в восхищении уронил челюсть и теперь взирал на «ладушку», как Варфоломей – на кадушку сливок. Даже Сидор не остался равнодушным к преображению «уродины» и во все глаза пялился на Стешу. А потом подскочил на месте, ринулся к колодцу и вылакал целый ковш воды, не сводя глаз со Стеши. Вероятно, надеялся, что в один миг вырастет до размеров богатыря. Да только наглотался разбавленного приворотного зелья, и теперь всем его вниманием завладела Стеша. «Ну вот, все и разрешилось само собой», – с облегчением выдохнула я. Пусть теперь Стеша разбирается с двумя поклонниками, это теперь не моя забота. Однако мне осталось сделать еще кое-что…

Пользуясь тем, что оба мужчины неотрывно пялились на Стешу, а она сама оглядывала себя с ног до головы, я украдкой подобрала ковш с земли и ливанула туда люблянки из бутылочки. Как бы заставить теперь и ее выпить?

– С чего это я так распухла? – пролепетала Стеша, прикрыв пухлыми ладошками огромную грудь и вдавливая ее, будто надеясь, что та уменьшится в размерах.

– Ты и так была красавица, – неуклюже похвалил богатырь, – а теперь еще краше сделалась! Краше во всем Лукоморье не сыскать!

– Скажешь тоже, в Лукоморье! – гневно возразил Сидор. – Да на всем белом свете второй такой красавицы не найти!

Я скептически глянула на красавицу: побелка от слез размазалась, и теперь лицо чародейки представляло собой бело-розовый блин, на котором по-прежнему двумя коромыслами красовались подведенные углем брови. А вот угольную «помаду» Стеша от волнения съела, и теперь губы алыми маками полыхали на бледной, с разводами побелки, коже.

Стеша, все еще находившаяся под действием разбавленной люблянки, с ликованием воззрилась на Сидора:

– Правда?

Слова богатыря ей были до лампочки, а вот похвала из уст Сидора стала для нее настоящим счастьем. Она даже перестала пытаться запихнуть грудь обратно, а горделиво выпятила ее.

– На тебя, моя душа, век глядел бы не дыша! – истово заверил Сидор.

Богатырь на глазах наливался краской и сжимал кулаки. Чтобы не допустить смертоубийства на почве ревности, нужно срочно действовать.

Я решительно оттеснила Сидора от Стеши и всунула ей в руки ковш с люблянкой:

– Выпей-ка, а то вон как разыкалась!