Скотина - Степан Городничий

раздался громкий безо всякого рупора, магией усилен, не может человеческая глотка орать так, что хвоя с ёлки опала, — Господа, вы находитесь на землях, принадлежащих клану Собакиных. Бюро безопасности просит бросить оружие и поднять ладони. Всех непричастных немедленно покинуть площадь под страхом немилости Его сиятельства.

Вот это серьезная контора, не на лошадках, а порталом, и на исправника им насрать с высокой колокольни. Быстро граф узнал, что с сынком приключилось. Гаврюша расцвел, беспомощная улыбка на ходу превращалась в хищный оскал.

Третий портал ничем не впечатлил, его просто вообще не было. Люди, закованные в черное матовое железо, просто появились среди прочих. Вооруженные не пещерными орудиями, а короткими черными автоматами. Прибывших людей и пару наблюдателей в серых хламидах вообще никто не заметил. Не каждый день на площади появляется здоровенная железная будка на трех куриных лапах, которая загудела и начал водить по сторонам парой раструбов.

Кто в Старкрафт играл, такими вещами не напугать. Я сам не играл, но на Левушкины баталии через плечо смотрел. И смотреть особо нечего, вроде местного танка, а пламя и пар из сочленений — как раз для устрашения аборигенов.

Голос хлестанул тихий и вкрадчивый, цепляет за душу, такому отказать никак нельзя, — Вы находитесь на территории Российской Империи. Второй отдел Имперского инквизория просит всех граждан без исключения сесть на землю и коснуться ладонями земли. Оставшиеся на ногах через десять секунд будут развоплощены. Девять, восемь…

Погорячился я, прошлую контору серьезной назвал. Вот это я понимаю служба. Группа с захвата при поддержке боевой машины. То, что я допрыгался, это, как говорится, и Вечному ученику понятно. Но людям графа гадость тоже.

Сижу, дышу, точнее пытаюсь отдышаться. Разбитый затылок саднит, за шиворот натекло. И как же все-таки хочется ЖРАТЬ. Боря, тебя бьют и пинают, а все мысли — как бы брюхо набить.

— Два, один…

Надо же, нашлась пара деби…, пара отважных и храбрых, кто решил проверить слова на деле. Двух мужиков, продолжавших стоять и лыбиться, скрутило, как выжимаемую половую тряпку, и швырнуло на землю. Красиво языки вывалили, примерно также Шварц показывал в фильме «Вспомнить все». Наверное, они этот фильм не смотрели.

Фигуры в светящихся латах загнали людей Собакина в портал. Подгоняя прикладами и пинками, век бы любовался. Гаврюшу достаточно вежливо под руки провели в карету к исправнику. Мне указали пальцем на вторую. Тоже вежливо, но настойчиво. Нашел глазами Егора, улыбнулся и пожал плечами, надо поддержать, а то увидит кислую морду, непойми чего надумает.

Дорога — вообще ничего интересного. Везли как особо охраняемую персону. Обер с каждой стороны и тройка на лавке напротив. Кавалерия по бокам, шашки наголо, почти как уважаемую персону.

Слепок милости делать не стали, что радует. Не хотелось бы светить, что там за три дня поменялось. Зато медицинский осмотр провели по всем правилам. Лекарь, больше похожий на здоровенного мясника ничего лечить не стал. Просто ощупал каждую складку, зарисовал и сфотографировал все синяки, ссадины и ушибы. Все под присмотром исправника, не сводящего с меня глаз ни на секунду.

В оконец на руки одели полосатые носки. Ух, будет у меня два Зяблика. Ан нет, с дырками для пальцев. Оказалось чехлы для милости. Застегнули браслеты на предплечье. Ткань прочная, сидят плотно. Как понимаю, с ними не то, что не поколдуешь, и не позвонишь никому.

— О, погодите, а мне что, звонок не положен?

Исправник усмехнулся криво, — Чего раньше молчал, что законы знаешь? Ну, ну, давай, звони папочке, жалуйся.

А что, если не знаю, их исполнять не обязательно? Надо свой звонок потратить на что-нибудь полезное.

— Степан, все нормально, устроились?

— Да, выехали, сидим качаемся, смотрю, гляжу. Только вас…

— Без вас и без только. Третий вариант готовь.

Исправник дернулся, — Ты кому звонил, что за вариант, что за третий?

— Матвей Фомич, это мой слуга Степан. Стол номер три — это пелемешки. Люблю я пелемешки прямо сил нет. Вот номер три, чтобы лепили, а как приеду — сварят. Но еще больше пелемешков — люблю окрошку, — это номер два. И не со всякой ерундой, типа кефира, а только с настоящим квасом. А номер один — это чесночные колбаски с пивом. Их…

Опять дежавю. Знакомая допросная, стол, вода, стена из темного стекла. А где сигареты? Закурил бы, плевать мне сейчас на все. Прятаться, дурачка играть. Мозги бы прочистить не помешало. Чем они так засоряется, если их постоянно прочистить тянет?

— Что же ты Боря, как же ты так обделался?

Привстал, покосился на сиденье. Ладно, не надо переигрывать.

— Эй, чего, они первые напали. А я чего?

— Про нападение погоди, дойдем еще. Вот, жалоба на тебя первая, утром на мосту подбивал дочку Мухина с моста спрыгнуть. Если бы не заслуженный переговорщик — мастер Люций, прямо не знаю, что бы было. А ты знаешь, что у Матвея Мухина лучшие лошади во всей области? И контракт с городом. То-то, откуда тебе. А понимаешь, что тебе за срыв поставок важнейших стратегических продуктов будет?

— Э-э-э…

Не давая опомниться, исправник продолжил, — Вот вторая жалоба, честный гражданин Виталий Замесов утверждает, что ночью был избит и ограблен. Да, у гражданина Замесова были в прошлом проблемы с законом, по молодости. Но он давно встал на путь исправления. Хочешь увидеть словесное описание нападавшего? А знаешь Боря, сколько за последнее время нападений на порядочных людей у этого моста? Вот стопка — только за последний месяц. Получается, что все дела теперь раскрыты!

Дальше продолжать? Мешал следствию обер-старшине Василию Холодцову. Он такое дело громкое раскрыл, на повышение пойдет. А ты мешал, все записи приложены. За препятствие следствию у нас медали не дают.

За что тебя отец из рода выгнал? Думаешь не узнаем? Следствие все докажет, покажет и на чистую воду выведет.

Новые случаи смертей в усадьбе опять вокруг тебя. Слуга кому еду носил? Лекарь кого лечил? Теперь не отвертишься.

Я молчал, только с каждым словом исправника челюсть раззявливась все сильнее, приближаясь к столу. Аргументы железные, ни с чем не поспоришь, пытаться оправдываться — только глубже увязнуть.

— Ну что, теперь к главному перейдем. Говоришь у вокзала не ты конфликт начал? Как же так, а я вот совсем другое вижу. Тебя как генерала встретили, на мобиле, только без оркестра. Дружески по плечу похлопали, корректно и вежливо, а ты? Раз — нагрубил, два — валяться начал, не как аристократ, а словно какая пьянь подзаборная. Лицом Гавриилу Арнольдовичу большой палец на ноге ушиб. Плохо