Последнее желание. Меч Предназначения (Ведьмак) - Анджей Сапковский

— Если я верно понял, — сказал он, — я должен согласиться на поединок, ибо, если откажусь, меня повесят. Если же буду драться, то должен позволить противнику меня искалечить, потому как ежели раню его я, то меня колесуют. Сплошь радостные перспективы. А может, облегчить вам дело? Удариться башкой о ствол сосны и самому себя… разоружить? Вас это устроит?

— Без шуточек, — прошипел Фальвик. — Не ухудшай своего положения. Ты оскорбил орден, бродяга, и должен быть наказан, надеюсь, дошло? А юному Тайлесу нужна слава победителя ведьмака, поэтому Капитул решил предоставить ему такую возможность. Иначе бы ты уже висел. Дашь себя победить — сохранишь свою поганую жизнь. Нам не нужен твой труп, мы хотим, чтобы Тайлес оставил отметку на твоей шкуре. А твоя шкура, шкура мутанта, зарастает быстро. Ну, поехали. Решай, выбора у тебя нет.

— Вы так думаете, господин граф? — Геральт усмехнулся еще противнее, оглянулся, прошелся по солдатам оценивающим взглядом. — А я думаю, есть.

— Да, это правда, — признал Деннис Кранмер. — Есть. Но тогда прольется кровь, много крови. Как в Блавикене. Вы этого хотите? Вы хотите отяготить совесть кровью и смертью? Потому что выбор, о котором вы думаете, господин Геральт, это кровь и смерть.

— Аргументируете очаровательно, даже пленительно, — пошутил Геральт. — Человека, на которого напали в лесу, вы пытаетесь взять на гуманизм, обращаетесь к его высшим чувствам. Просите, как я понял, не проливать кровь напавших на меня разбойников? Гляжу я на ваших пикинеров и вижу, как дрожат у них коленки при одной только мысли о драке с Геральтом из Ривии, ведьмаком, который управляется с упырями голыми руками. Здесь не прольется ни капли крови, никто ничуть не пострадает. За исключением тех, кто сломает ноги, удирая в город.

— Я, — спокойно проговорил краснолюд и молодцевато задрал бороду, — не могу сказать ничего плохого о своих коленях. До сих пор я не убегал ни от кого и привычек не изменю. Я не женат, о детях ничего не знаю, да и мать, малознакомую мне женщину, предпочел бы не втягивать в эту историю. Но данные мне приказы выполняю. Как всегда, скрупулезно. Не обращаясь ни к каким чувствам, ни к высшим, ни к низшим, прошу вас, господин Геральт из Ривии, принять решение. Я соглашусь с любым и поведу себя соответственно.

Они глядели друг другу в глаза, краснолюд и ведьмак.

— Ну хорошо, — сказал наконец Геральт. — Давайте кончать. Жаль терять день.

— Стало быть, согласен. — Фальвик поднял голову, глаза у него заблестели. — Согласен на поединок с благородным Тайлесом из Дорндаля?

— Да.

— Прекрасно. Приготовьтесь.

— Я готов. — Геральт натянул перчатку. — Не будем терять времени. Лютик, сохраняй спокойствие. Ты к этому вообще не имеешь никакого отношения. Правда, господин Кранмер?

— Абсолютно, — твердо сказал краснолюд и поглядел на Фальвика. — Абсолютно, господин Геральт. Как бы там ни было, это касается только вас.

Ведьмак вытянул меч из-за спины.

— Нет, — сказал Фальвик, доставая свой. — Своей бритвой ты драться не будешь. Возьми мой.

Геральт пожал плечами. Взял оружие графа и махнул им для пробы.

— Тяжелый, — отметил он холодно. — С таким же успехом можно биться заступами.

— У Тайлеса такой же. Шансы равные.

— Ах, вы такой шутник, рыцарь Фальвик. Ну невероятный!

Солдаты окружили поляну редкой цепью. Тайлес и ведьмак встали друг против друга.

— Господин Тайлес? Не желаете ли извиниться?

Рыцаренок стиснул зубы, заложил левую руку за спину, замер в позиции фехтовальщика.

— Нет? — усмехнулся Геральт. — Не послушаетесь гласа рассудка? Жаль.

Тайлес присел, прыгнул, напал молниеносно, без предупреждения. Ведьмак даже не подумал парировать, отклонился от плоского удара быстрым полуоборотом. Рыцаренок широко размахнулся, клинок снова рассек воздух. Геральт ловким пируэтом вышел из-под острия, мягко отскочил, сделал короткий финт и выбил Тайлеса из ритма. Тайлес выругался, рубанул широко, справа, на мгновение потерял равновесие, попытался восстановить, неловко и высоко заслонившись мечом. Ведьмак ударил со скоростью и силой молнии, саданул напрямую, выбросил руку на всю длину. Тяжелое оружие со звоном столкнулось с клинком Тайлеса так, что тот сильно ударил рыцаря по лицу. Тайлес взвыл, упал на колени и коснулся лбом травы. Фальвик подбежал к нему. Геральт воткнул меч в землю и отвернулся.

— Стража! — выкрикнул Фальвик. — Взять его!

— Стоять! Ни с места! — крикнул Деннис Кранмер, кладя руку на топор.

Солдаты замерли.

— Нет, граф, — медленно сказал краснолюд. — Я всегда выполняю приказы… скрупулезно. Ведьмак не дотронулся до рыцаря Тайлеса. Мальчишка ударился о собственную сталь. Ему не повезло.

— У него ранено лицо! Он обезображен на всю жизнь!

— Кожа срастается. — Деннис Кранмер уставился на ведьмака стальными глазами и обнажил в улыбке зубы. — А рубец? Рубцы для рыцаря — почетная память, повод для славы и хвалы, которых так желал ему Капитул. Рыцарь без шрама — пшик, не рыцарь. Спросите его, граф, убедитесь, что он рад.

Тайлес крутился на земле, плевался кровью, стонал и выл, вовсе не походя на обрадованного.

— Кранмер! — рявкнул Фальвик, вырывая свой меч из земли. — Ты пожалеешь об этом, клянусь!

Краснолюд отвернулся, медленно вытащил из-за пояса топор, откашлялся и сочно поплевал в правую руку.

— Ох, господин граф, — проскрипел он. — Не клянитесь напрасно. Терпеть не могу клятвопреступников, а князь Эревард дал мне право карать таких с ходу. Я пропущу ваши глупые слова мимо ушей. Но не повторяйте их, убедительно прошу.

— Ведьмак, — Фальвик, задыхаясь от ярости, повернулся к Геральту, — убирайся из Элландера. Немедленно. Тотчас.

— Я редко когда соглашаюсь с ним, — буркнул Деннис, подходя к ведьмаку и отдавая ему меч, — но в данном случае он прав. Уезжайте отсюда как можно скорее.

— Принимаем ваш совет. — Геральт перекинул ремень через плечо. — Но сначала… Мне надо кое-что сказать благородному графу. Господин Фальвик!

Рыцарь Белой Розы нервно заморгал, вытер руки о плащ.

— Возвратимся на минутку к кодексу вашего Капитула, — продолжал ведьмак, стараясь не улыбаться. — Очень меня интересует одно дельце. Если б, положим, я почувствовал себя недовольным и оскорбленным вашим поведением во всей этой афере и если б, допустим, вызвал вас на бой здесь, сейчас, на месте, как бы вы поступили? Сочли бы меня достаточно… достойным того, чтобы скрестить со мной клинки? Или отказались бы, зная, что в таком случае я счел бы вас недостойным даже того, чтобы на вас плюнуть, отхлестать по морде и дать пинка под зад на глазах кнехтов? А? Граф Фальвик, будьте столь любезны, удовлетворите мое любопытство?