И вновь Золотая Неделя! (СИ) - Павел Смолин

это уже получается более широкое понятие — «фансервис»! — Пояснил я.

— Сложная у вас страна! — Вздохнул майор и предложил тост: — За Японию!

— И за СССР! — Не остался я в долгу, и мы выпили.

Тимофей Матвеевич немного раскраснелся, глаза заблестели. Тоже душевный покой обрел, получается. Закусив, он решил признаться:

— Смотрел я «Кулак Полярной звезды». Муть полнейшая!

— Я так же думаю! — Хохотнул я, — Но что поделать, оно же старое. Мои мультики покруче будут! — Оценивающе покосился на майора, — Но вы, наверное, для такого староваты.

— Главное, ребята, сердцем не стареть! — Ответил он цитатой, и мы выпили по четвертой — запоздалое «за знакомство!».

— Я тут гитару где-то видел, — Захотелось ему лирики.

— Пошли найдем! — Я не был против, поэтому мы вышли в коридор, прогулялись по корпусу и, усилившись гитарой, вернулись в номер.

— Я, конечно, не так хорошо играю, как ты, — Поскромничал Тимофей Матвеевич, пробежавшись пальцем по струнам, — Но кое-что умею! Но сначала надо выпить! — Вспомнив о более актуальной задаче, выпили и спели пару песен Высоцкого.

— Ну как? — Спросил майор, отставляя гитару.

— Класс! — Показал я ему большой палец, — Смерть Владимира Семеновича — огромная потеря для русской культуры.

— Советской! — Поправил меня вояка.

— Советская — это русская, Тимофей Матвеевич, — Наливая себе лимонада, а майору — «беленькой», поведал ему страшный секрет, — Это вы тут «советские», а если снаружи — то Россия она Россия и есть! Коммунисты — это русские, культура у них — русская. Ну вы поняли, в общем.

— Давай лучше на «ты», — Предложил майор, — Не настолько я и старше! Тридцать три мне.

— В два раза, считай! — Улыбнулся я, — Но я не против, Тимофей.

— Тимоха! — Отмахнулся майор, мы выпили за советскую культуру, и он спросил: — А есть у тебя еще песни про армию?

— Про майора есть как раз! — Хохотнул я и потянулся к гитаре.

— Ну-ка, ну-ка! — Оживился «собутыльник».

— Песня шуточная, но с уважением! — На всякий случай предупредил я и затянул: — О-о-осень-еб*сосень…

[ https://www.youtube.com/watch?v=Ru8NEPAeA6k&ab_channel=МихаилЕлизаров ]

Новояз пришлось в меру сил заменять на актуальные хронопонятия, но пьяному майору несколько потерявший в прелести текст все равно понравился:

— Душевно, сука! — Вытерев выступившую слезинку, выдал он высшую из возможных оценок.

Глава 29

Поручкавшись со всеми на перроне (в советском костюме приперлись только я и физрук, остальные предпочли джинсы: нарядились, так сказать), погрузились в электричку. Судя по лицам ребят, обычно они ездят в вагонах не настолько мягких и новых. Очковтирательство продолжается! Антон и Аня сели напротив нас с майором, Николай Степанович уселся прямо позади меня в компании несколько бледного от свалившейся на него ответственности физрука — главы туристического кружка по совместительству. Остальные участники похода, не без тихой аккуратной ругани, распределились вокруг нас. Дополнительно — по паре милиционеров в начале и конце вагона.

Громкоговоритель пошуршал, двери закрылись, и мы потихоньку тронулись. Путь наш начался с окраин Омска, поэтому почти сразу въехали в лес, где удалось полюбоваться восходящим из-за деревьев солнышком. Советские синоптики не обманули — погода сегодня воистину прекрасная, для начала мая, конечно.

— А сок пошел уже? — Спросил я Антона, указав на лишенные листвы, но набухающие почками, березки за окном.

— Давно пошел, — Кивнул он с изрядно удивленной миной, — У меня дед из него квас делает.

— У нас березок не так много растет, на Хоккайдо в основном, — Поделился я государственной тайной, — Во дворе, думаю, посажу — сок собирать буду.

Хэруки не то что березу в Токио, она и турнепс на Марсе вырастит.

— Можем присылать тебе диппочтой, — Обернувшись (спиной к спине сидим же), предложил Николай Степанович.

— Было бы очень здорово! — Порадовался я, — А грибочков пришлете? У нас кругом шиитаке да шампиньоны в основном, они мне тоже нравятся, но опятки и грузди-то совсем другое дело!

— Шиитаке? — Заинтересовалась Аня.

— Японский лесной гриб! — Пояснил я, — Наши предки выращивают их более тысячи лет!

— Вкусный? — Уточнила девушка.

— Вкусный! — Кивнул я, — Но если из всех грибов — только он… — Поморщившись, развел руками.

— Все приедается! — На правах старшего поведал мой названный брат Тимоха.

Выглядит удивительно свежо, словно и не «шлифанул» вчера «Столичную» найденным в санатории коньяком. Просидели мы с ним почти до полуночи — пели песни и разговаривали про аниме. Никакой политики и даже истории — от этих тем я по-прежнему демонстративно самоустраняюсь. Прервал посиделки только вернувшийся дед, удивленно покосившийся на «поляну» и заставивший расслабленного майора наполовину протрезветь хмурым взглядом. Когда тот ушел, дед немного помучал меня в спортзале — туда набилось немало постояльцев под предлогом вечерней тренировки, а по факту — смотреть на япошек.

— Поездка в Омск получилась даже лучше, чем я ожидал! — Похвастался другу по переписке, — И с вами познакомился, и на Первомай сходил, и вкусовую карту разнообразил.

— Ты свою страну ненавидишь чтоли? — Посмурнел Антон.

— С чего ты взял? — Удивился я.

— Все время рассказываешь, как у вас плохо, и как хорошо у нас.

— Я же гость, — Развел я руками, — Ты же не будешь поливать хозяев дерьмом? Это — невежливо! А Япония… — Широко улыбнулся, — Япония — ОФИГЕННАЯ!!! Лучшая страна в мире, мать ее! — Посерьезнел, — Но идеальных стран не существует, поэтому везде есть плюсы и минусы.

— И какие у нас минусы? — Заинтересовался Матвей, сидящий от нас через проход.

— Ну… — Сымитировал задумчивость и улыбнулся, — Вот Николай Степанович, например, все наши разговоры передает прямо в МИД.

Посольский начал оборачиваться, а я продолжил:

— А Тимофей Матвеевич… — Не ронять же авторитет целого майора, называя его при школьниках «Тимохой», — Делает то же самое, но уже для МинОбороны.

— Да я… — Попытался оправдаться майор под смешки советских детей.

— Все делаете правильно! — Уберег я его карму от вранья, — Это же работа, а работу всегда нужно делать максимально хорошо!

Посольский решил забить и вернулся в расслабленную позицию.

— Мир — не черно-белый, — Продолжил я вещать,